Вот и тут то же самое. Первые две трети ещё можно как-то растягивать и контролировать, давая себе возможность «отдохнуть» или сделать «полегче» (хотя это тоже очень относительное и неточное слово, ведь «анестезии» в этом деле не существует, ты в любом случае получаешь весь спектр эмоций и ощущений), но последняя треть уже не контролируется никак. Она обрушивается лавиной…

В теории, я это знал. Да и на практике, с мелкими деструктивными программками уже приходилось сталкиваться и избавляться от них. Поэтому ждал этой «лавины». Готовился к ней.

Вот только, я наивно считал, что всё произойдёт здесь, в этой самой бане, в этом бассейне. Что, рано или поздно, я поскользнусь на скользком кафеле и ухну в него с размаху, всем телом, с головой, поднимая тучу брызг и пуская от ужаса пузыри…

Именно поэтому, подходил к краю всегда только в оранжевом спасательном жилете и с защитным роллерским шлемом на голове…

Да-да. Именно такой вот смешной «без штанов, но в шляпе». Полностью голый, но в жилете и шлеме… Если кто за мной в такие моменты подглядывал (а я такого варианта не исключаю), то он, должно быть, просто уссывался надо мной. Над всеми этими приготовлениями, над тем, как я медленно и неохотно приближался к воде. Над тем, какие гримасы при этом строил, как по-кошачьи брезгливо трогал поверхность воды вытянутым носком ноги, как отдёргивал эту ногу… Как меня потом трясло и корячило в этом бассейне… как черта в чане со святой водой, право слово!

Надеялся обмануть судьбу, обмануть карму, обмануть самого себя — «соломки подстелить»… Считал себя самым умным.

Просчитался. Чуть не сдох.

Однако, от фобии избавился. «Все желания должны исполняться»… главное, пережить их исполнение.

Сидя на полке и довольно улыбаясь самому себе в потолок, я вдруг зацепился за такую странную и совершенно неожиданную мысль, что даже глаза открыл в удивлении, опять же, самому себе.

У меня же брат обручился! А я, свинья такая, даже и не поздравил. Плевать, какие там были отношения, сложности и нюансы, что меня «изгнали» и всё такое… Но, родной брат же! Да и «изгонял» не он.

Такая простая мысль… и такая странная. Подозреваю, что в мозгу Княжича, она просто не имела бы шансов даже родиться, не то, что задержаться. На какое-то время, даже стыдно за себя стало, каким же засранцем я был!

Ладно, брат — я ж матери ни разу даже не позвонил! Да и Мари… мы ведь раньше неплохо общались с ней. Вроде бы даже наши отношения какой-никакой дружбой назвать можно было. А, как «изгнали», так замкнулся в своей скорлупе, сам всех из своей жизни выкинул…

Хм, а ведь, если подумать и вспомнить, то первые месяцы были звонки… пропущенные. Я трубку не брал. А после и вовсе всех в «черный список» своего телефона отправил. Разом. Всю «телефонную книжку», что на тот момент накоплена была. С «чистого листа» решил жизнь начать… свинтус неблагодарный! Ладно — отец, остальные-то причём?

Разогнав себя таким образом, накрутив смелости, я сходил к бассейну, ещё разок окунулся, теперь уже без спешки и плюханья, заодно поверяя, как реагирует тело и сознание. Не был ли первый прыжок случайностью.

Нет, не был. Хотя, некоторые неприятные ощущения ещё оставались. Но уже терпимые. Можно сказать «фантомные»: страх ожидания того, что начнёшь бояться… что-то вроде того.

Затем в душ сходил, вытерся… потом перестал время тянуть и достал из висящей на крюке вешалки одежды свой уцелевший в происшествии мобильник. Разблокировал его, очистил полностью «черный список», попутно убедившись, что у меня вне его, одни только номера доставки еды, магазинов и этой вот бани были… Ни одного нормального, «личного» номера на «чистом листе» моей жизни за этот год так и не появилось. Даже без звонков классной руководительницы как-то умудрился обходиться…

Снова тяну? Да? Но, тут уж такое дело… сложное. Эмоционально сложное…

Я выбрал тот самый номер, нажал на него, поднял аппарат к уху и принялся с замиранием сердца ждать, считая гудки. Один. Второй. Третий…

— Алё? Брат, ты?.. — после третьего гудка раздался знакомый слегка ломающийся голос Матвея.

— Здравствуй… брат, — сглотнув внезапно образовавшийся в горле колючий ком, проговорил я. Потом потёр переносицу, так как нестерпимо защипали глаза. — Поздравляю тебя с помолвкой…

* * *

Глава 15

* * *

— Брат, я… — прозвучал голос в трубке поспешно и как-то очень виновато. — Я не сам, ты же понимаешь… это решение отца! У него ведь была договорённость с Борятинскими по поводу завода в Тушино, которую они закрепляют брачным союзом их младшей Княжны и одного из Княжичей Долгоруких… Мари — Одарённая, её родичи не согласились бы отдать её второй, а тем более, третьей женой. А неженатых среди нас были только мы с тобой… а после твоего… ухода, только я один… Брат! Я пытался спорить!.. Но это же отец, ты же понимаешь… — окончательно скис к концу своей речи мой младшенький.

— Матвей, — прервал его лепетания. — Я не в обиде. Просто хотел поздравить. Как ты? Как мама?

— Да нормально… мама… ребёнка ждёт. На шестом месяце уже, — сообщил мне он.

— О как? — распахнул глаза шире я. — Известно уже, кто? Мальчик, девочка?

— Мальчик… — снова поник голос Княжича. Видимо, до него дошло, что такая новость может задеть его ревнивого старшего не менее болезненно, чем новость о помолвке… его бывшей невесты с его младшим братом.

— О! — повторил я, постаравшись сделать это хоть сколько-то радостно. Однако… не могу сказать, что меня эта новость не зацепила. В конце концов, Княжич во мне всё ещё достаточно силён именно в эмоциональной сфере. Из рациональной писатель его вытеснил качественно. Вот ведь, опять начинаю нести этот шизофренический бред про разделение двух личностей. Я — это я. Я — целостный. И неприятное чувство резануло по сердцу и самолюбию именно меня, а не какого-то отвлечённого, умозрительного «Княжича». — Мои поздравления…

— Да, Юр! Я слышал про мост — ты как? — перескочил на другую, видимо, более тревожащую его тему Матвей. И в голосе его слышалось искреннее участие, подделать которое было бы очень сложно. Особенно, для такого юного ещё человека, как мой младший брат, которому едва-едва четырнадцать успело исполниться. Мы с ним почти погодки. И, кстати, очень ладили раньше… до того, как я начал замыкаться в себе, подстёгиваемый страхом так и не раскрыть свой Дар. Страхом, который, как все страхи — оправдался.

— Нормально, — не удержался от того, чтобы улыбнуться я. Хотелось сделать это ободряюще, так же, как когда-то давно, когда я ещё был действительно «старшим», всячески оберегающим и защищающим своего «младшего». Хоть и понимал, что разговор телефонный, а значит — брат никак не увидит этой моей улыбки. — Выплыл. Такое… как я, не тонет.

— Брат, я… я сейчас приеду! Ты ведь дома? — решительно сообщил мне он. Я же при этом, в мыслях, прямо-таки увидел, как он упрямо тряхнул головой с этой своей вечно непослушной чёлкой, настолько ярко предстал его образ в моём воображении с этим его таким привычным жестом.

— Нет, я пока не дома. Но уже собираюсь. Минут через двадцать буду, — ответил я, глянув на циферблат таки уцелевших во вчерашнем происшествии часов-браслета на своей левой руке.

* * *

Машины. Как-то я не сильно раньше обращал внимание на то, что здешние Московские улицы загружены личным автотранспортом куда меньше, чем в мире писателя. Даже, если сравнивать не со столицей, в которой писатель был гостем редким, а с тем же самым его провинциальным областным центром. И именно личным автотранспортом — разных коммерческих автомобилей было столько же, если не больше. То есть, разных фур, грузовиков, автобусов и микроавтобусов, строительной и ремонтной техники было много, а вот легковушек и внедорожников, наоборот — мало. Да и то, среди тех, что были, очень многие несли на боках и крышах опознавательные знаки такси.