Потом… потом было ещё минут двадцать возни: пока верёвку скинули с набережной, пока привязал эту верёвку к кругу, пока мою худеющую, но ещё не похудевшую до приемлемого уровня тушу вытягивали четверо здоровых мужиков пожарного расчёта, который, как оказалось, возвращался по мосту с вызова и успел мой эпичный прыжок заметить, остановиться и организовать спасение, начавшееся с поиска хотя бы спас круга, нашедшегося у работавшей недалеко строительной бригады. Пока я потом валялся на брусчатке и выблёвывал остатки попавшей в горло и лёгкие воды, обнимая и целуя землю… Пока возили в дежурную больницу, пока принимали в приёмном покое, пока проводили осмотры, пока городовой оформлял происшествие… Домой попал только глубоким вечером. Принял душ, бросил в корзину для белья одежду, и спать.

И плевать уже на все романтические страдания с переживаниями!

Не даром говорят, что: «Когда ты летишь с моста, то понимаешь, что все твои проблемы мелки и решаемы. Кроме одной — ты уже летишь с моста!»…

* * *

Глава 14

* * *

Баня — великое изобретение Человечества! И, пофиг, как оно называется: сауна, парная, термы, фуро, онсен. Суть-то везде одна и та же: высокая влажность и высокая температура. И расслабление…

Особенно понимаешь, насколько это большой кайф, когда всё твоё тело представляет собой сплошной комок перекрученных, перетруженных, потянутых, микроповреждённых мышечных и иных мягких или не очень тканей. А половина его поверхности в синяках, ссадинах и кровоподтёках. Хуже, чем, если бы меня побили бы, право слово!

Но, какое это имеет значение, когда ты — живой? Когда ты выжил, выплыл, остался жив, да ещё и ничего себе непоправимо не повредил и даже не поломал? Только напоминание о твоей победе над смертью и случаем.

Я развалился на полке в парной, прикрыв чресла полотенцем, а глаза веками. Я парился, и мне было хорошо настолько, насколько это вообще возможно.

Острота эмоций была несколько притуплена тем, что сознание моё отделял от вчерашнего происшествия целый активный день в другом мире.

Хотя, я бы не назвал его уж слишком активным: минимум обязательных действий, без которых никак нельзя было обойтись. То есть, работа и тренировка. А остальное время… прогулки. Прогулки по осеннему лесу. Общение с семьёй. Я даже ни одной главы, ни к одной из своих книг написать не смог — не пёрло совсем, и хоть ты что делай. Мысли постоянно сворачивали куда-то не туда. Не хватало сил для того, чтобы оставаться сосредоточенным на мире своих фантазий.

А может, просто энергии не было? Ведь, любое творчество, а занятие моё, лично для меня, всё равно остаётся творчеством, а не тупым ремеслом, требует, да и вообще возможно только при наличии достаточного потока свободной энергии. Да — оно и само по себе её генерирует, заставляет приходить больше, чем было потрачено, но ведь не мгновенно. Не сразу. Надо сначала потратить то, что есть, чтобы потом получить возмещение с прибылью. Главное, чтобы вот это вот «есть» было.

А его не было. Всё потрачено в водах Москвы-реки. Без остатка, да ещё и с нехилым «займом», который теперь постепенно «выплачивался» и восполнялся.

Так что, творчество стопорнулось. Да и сама жизнь встала на паузу.

В мире же этом, я проснулся поздно. Проспал и будильник на чудом уцелевшем телефоне… Хотя, пожалуй, дело не в чудесах, а в нормальном хорошем наплечном креплении для него. Дорогом, фирменном, удобном, не сползающем и не натирающем, не бьющем углом телефона при маховых движениях рукой по груди и по сгибу локтя, но позволяющем легко управлять экраном пальцами свободной руки, почти не отвлекаясь от бега… от плавания оно тоже не отвлекало.

Так-то понятно, что там, в воде, я ни про какой телефон и не вспоминал вообще. Не до него было. Не до него и не до наушников. А вот потом, когда сидел сначала в коридоре больницы, закутанный в одноразовое одеяло с градусником во рту, когда ждал городового, пока ехал домой на такси, мне этих наушников сильно не хватало. Хорошие были. Удобные. Плотно в ушах сидели, легко с телефоном соединялись…

Телефон в происшествии уцелел. Не потерялся. Что сильно упростило и ускорило процедуру установления моей личности. Да и отношение ко мне, после этого установления, тоже сильно улучшило… со стороны врачебного персонала и служителей правопорядка. К какому-никакому, опальному не опальному, а сыну Князя, неуважение проявлять себе дороже. Хрен его знает, какие-там у них внутри семьи отношения, и как они потом вывернуться могут, а проверять пацана на злопамятность и мстительность лучше не стоит.

Прекрасно их понимаю. Сам бы с такими входными условиями, хамить не спешил бы… Ещё удивительно, что никто из СБ Долгоруких не показался. Хотя? Может быть, именно, что «не показался». Ведь «не появился» и «не показался» — это сильно разные слова, означающие разные действия.

В общем, будильник я проспал. И рассвет проспал. И даже завтрак свой обычный проспал… который в десять утра. И даже в одиннадцать. Что ж, бывает. Видимо, не только психике, но и физике моего организма требовалось время на восстановление потраченных сил. Так что, по этому поводу, я не расстраивался совершенно. Тем более, что каникулы — в школу ходить не надо. На работу — тем более. Так, почему бы и не поспать?

Пробуждение, правда, выдалось не из самых приятных. Я ведь упоминал уже перетруженные и потянутые мышцы с синяками? Так вот — обнаруживать их утром было не слишком весело. Передвигаться в таком состоянии — тоже. Так что, я позвонил в знакомый комплекс, заказал себе парилку на три часа и вызвал такси, чтобы туда добраться, так как прогуливаться был нынче не в состоянии и не в настроении, а до комплекса километров пять от моего дома.

По пути, попросил сделать остановочку возле аптеки, где закупился эластичными бинтами и разогревающими мазями.

Теперь вот сижу, развалясь, парюсь. Наслаждаюсь чувством расслабления и размягчения своего тела. Ещё б качественный профессиональный массаж бы кто сделал. Но это уж пустые мечты. Придётся потом самому хотя бы ноги промять, возможно руки и плечи. До спины-то не дотянусь.

* * *

Когда, напарившись так, что был весь красный, как рак, а пар уже валил из ушей, я, с разбегу плюхался в бассейн, то, последнее о чём при этом мог бы думать, было то, что я боюсь воды… Да я даже не вспомнил об этом!

Точнее, вспомнил. Но только тогда, когда уже вылез и вновь сидел в парилке, завалившись на полку, на новый заход прогрева.

Что ж, видимо, не зря говорят, что «Клин клином вышибают». Помогла новая стрессовая ситуация изгнать страхи, связанные со старой… если объяснять это совсем по-простому. Если же в терминах и принципах прикладной эзотерики, то немного сложнее.

В этих терминах и принципах, я просто выпустил, выкинул из себя весь заряд той деструктивной программы, что засела в моём энерго-информационном поле. А ход у этого процесса всегда один и тот же: две трети медленно, сложно и по чуть-чуть, буквально выдавливая из себя каждую каплю, треть — быстро, разом. То есть, первое — ты повышаешь уровень своей энергии: спортом, питанием, закаливанием, любыми «духовными» практиками (хотя толку от них куда меньше, чем от простого и банального физо), тем самым запускаешь процесс избавления от программы. Потом давишь её из себя по немногу, испытывая при этом весь спектр связанного с ней негатива, все приступы, истерики, паники, срывы, агрессию и прочее, прочее, прочее… И этот процесс кажется бесконечным, отвратительным, мучительным, бесполезным, не приносящим ни капли облегчения, а только лишь с каждым разом усиливающимся… А потом… Это, как цепь, которую начинают по одному, по два, по три звена стаскивать за кончик через край обрыва. Сперва тяжело — ведь всю цепь тащишь. Неохотно идёт. Потом чуть легче, но всё так же тяжко. Тащишь, тащишь, тащишь… она кажется бесконечной… Но, в какой-то момент, вес уже стащенной цепи становится настолько велик, что он уже сам вытягивает оставшийся наверху остаток, и процесс становится лавинообразным, неостановимым, скоротечным — цепь на тебя просто падает сама, разом и вся, что оставалась. Главное, чтобы не пришибла…