Машина не спеша выехала со стоянки и медленно поползла по дороге, доводя до зубовного скрежета. И почему мне достался самый неторопливый, мягко говоря, таксист?!

Игнорируя выразительные взгляды, протяжные выдохи и поторапливания, моя эстонская черепаха все же умудрилась не потерять из виду машину с Глебом. Вскоре мы приблизились настолько, что я уже могла разглядеть затылок брата. Предвкушая сюрприз, мне даже удалось успокоиться. Но, как оказалось, радоваться было рано.

Стоило нам выехать за город, как порывы ветра усилились настолько, что создавалось впечатление, будто мы едем сквозь прозрачное плотное желе в гору. Автомобиль постанывал, кряхтел, мотор натужно гудел, а водитель становился все серьезнее. Дорога начала петлять среди гор. Речушка, что мирно вилась по равнине узенькой безобидной змейкой, превратилась в разъяренного рычащего монстра с бурлящей коричневой жижей.

Опасливо косясь на плюющегося водой «дракона», таксист снизил скорость. Мы начали отставать от машины Глеба, и я запротестовала. Турок разразился длинной эмоциональной тирадой. И без перевода было понятно, что в ней он высказал все, что думает о женщинах, погоде в общем и обо мне в частности.

Ругаться на чужом языке довольно сложно, но пришлось попробовать. На одном дыхании я не менее экспрессивно выпалила на смеси турецкого, английского с вкраплениями русского ненормативного все, что смогла, по поводу стамбульского климата, таксистов и мужчин. Остановившись, чтобы набрать в легкие воздуха и продолжить, я замерла с открытым ртом. Как и мой водитель.

Едва желтое такси Глеба нырнуло за поворот, дорога, где они только что проехали, прямо на наших глазах начала крошиться, как шоколадная печенюшка, и оседать в воду. Мы едва успели затормозить и сдать назад.

— Başka bir yol daha var?11 — без особой надежды спросила я.

Водитель перевел на меня взгляд. Чувствовалось, что он уже успел много раз пожалеть, что взял такую пассажирку.

— Нет. — На русском выдал турок. Видимо, стресс и на его способности к языкам повлиял положительно. — Нет…gitmiyorum, isteme devam12, нет.

Я понимала его. Самой идея играть в догонялки с Глебом уже не казалась хорошей. Скорее, наоборот.

Может быть, этим бы все и закончилось, но таксист, сам того не желая, дал мне надежду.

— Там… Sadece özel bir hastane13, клиника. Дорого. Чужим нет вход.

— Onun ne kadar uzakta?14 — я навострила уши.

— Нет.

Мужчина вытащил из бардачка бумажные лохмотья и бережно расправил на коленях. Оказалось, это карта.

— Сюда… поворот, — он быстро прочертил пальцем извилистую линию по истершейся поверхности. — Увидишь, большой она, красивый.

— Teşekkür ederim15. — Я расплатилась, вышла из теплого нутра машины в промозглый холод и ахнула. Ветер сразу же набросился на меня со всех сторон, как стая бешеных собак. А может послать все к шайтану и вернуться в машину? Там печечка есть, и никто не льет за шиворот воду пополам с грязью.

Я обернулась, но таксист уже успел отъехать на порядочное расстояние. Радуется, наверное, что избавился от русской идиотки. Ну, а кто я после всего этого? Вариант один — дура. Хорошо, если клиника близко, до темноты дойду. И накостыляю Глебу по полной! А завтра с утра стану умной и перестану вот так косячить!

Кивая самой себе, я намотала на шею подарок деда-вязальщика, мысленно поблагодарив, и подошла к размытому рекой асфальту. Автомобиль здесь, конечно, не проехал бы, но чтобы хрупкая не сильно умная девушка смогла пройти, места достаточно. Особенно, если прижаться к скале, не смотреть на бушующую справа, мать ее, Ниагару и быстренько пройти на трясущихся ногах опасный участок. Что я и сделала.

До поворота оставался десяток метров, когда река сделала ход конем, с оглушительным грохотом одновременно разрушив асфальт впереди и позади меня, словно от полотна дороги две огромные акулы откусили по жирному куску. А еще говорят, что турки одни из лучших строителей в мире!

Горан

Сияющий ангел! Я верила —

Ты мой спаситель в самый черный час.

Ослепленная верой, я не смогла услышать

Тихий шепот, так ясно предупреждающий меня.

Within Temptation, «Ангелы»

Погода портилась, но после нескольких лет жизни в Лондоне мне было не привыкать к тому, что безмятежно голубое небо вдруг хмурилось, словно капризная женщина, и сверху начинала сыпаться морось, колко летящая в лицо благодаря порывам ветра, что были тут как тут. А потом кругом лужи, люди зябко ежатся, мусорные урны полны растерзанных непогодой зонтиков китайского производства — они в Англии долго не живут.

Однако в Стамбуле имелась более грозная сила, которую нельзя было не принимать во внимание — Босфор. Он правит местной погодой, меняя ее под свое настроение в мгновение ока. Как сейчас, например. Водные плети хлестали по лобовому стеклу, заставляя вспоминать неистовство Катрины, в которое она впадала в последнее время все чаще, круша все вокруг с такими криками, что кровь стыла в жилах даже у меня.

Это и стало причиной нашего отъезда из Лондона — я решил положить сестру в клинику здесь, в Стамбуле. Ее врачи считались лучшими в мире и, что было немаловажно, специализировались именно на санклитском безумии. Не особо надеялся на успех, но сутками находиться рядом с Катриной и осознавать, что ничем не могу помочь единственному дорогому мне существу на земле, оказалось выше моих сил.

Но никак не рассчитывал, что в первую же неделю в Стамбуле в нашу с сестрой жизнь ворвется прошлое. Конечно, за почти триста лет я успел обзавестись врагами, с этим не поспоришь. Многие мне достались «в наследство» от отца, Великого Антуна Драгана, который ныне полностью отошел от дел и заперся в нашем имении в Хорватии. Да и бесконечные интриги между санклитскими семьями спокойно спать не дают.

Сейчас, ко всему прочему, все усугубляется борьбой за свободное место главы нашего клана, на которое может претендовать только чистокровный санклит — оба родителя должны быть бессмертными, а он сам не моложе двух с половиной сотен лет. Возглавить свой клан я мечтал с детства, и теперь, заручившись поддержкой подавляющего большинства глав семей, был близок к этому, как никогда ранее.

Может, ослепленный перспективами, я не заметил, не почувствовал, что прошлое дышит мне в затылок, позволил себе расслабиться, забыть, что в мире, кроме санклитов, есть и Охотники, многие из которых, несмотря на заключенное Перемирие, жаждут убивать бессмертных. Упустил из виду привычку семьи Соболевых возвращаться в мою жизнь с каждым новым поколением и приносить с собой беду.

Джип несся вперед, как и мои мысли. Дождь закончился так же быстро, как и начался — машина словно вынырнула из-под сплошной стены воды. Небо пламенело закатом. Сколько уже раз видел эту красоту, но никогда не устану ею восхищаться! Раньше мы с Катриной любили провожать уходящий день, обсуждая все на свете, но потом она все чаще просто молчала, глядя в окно пустым взглядом.

Я выжал из джипа максимум и так стиснул зубы, что они заскрипели. В клочья разорву того ублюдка, что пытался убить ее! Иного подонок, напавший на душевнобольную девушку, не заслуживает! Ведь он пытался подобраться через нее ко мне, укусил в самое больное место, надеясь нанести сокрушительный удар. Но ничего не вышло, ведь я обеспечил Катрине лучшую охрану в три уровня. Которой все-таки придется ответить за то, что младший Соболев сумел прорваться к домику, в котором живет сестра!

Уже немного осталось, скоро приеду. Я выехал на прямой отрезок дороги, что несся к скале, темнеющей впереди острым клыком. Что там такое? Показалось? Пришлось напрячь зрение. Нет, на самом деле! Что она творит? С ума сошла?!

Саяна

Я прижалась спиной к скале. Из груди вырвался нервный смешок. И что теперь делать? Ни до того выступа, что впереди, ни до того, что сзади, не допрыгнуть. Наверх — вертикальная стена. На расстоянии буквально вытянутой руки рычит коричневая река, которая перемелет на корм рыбам за считанные секунды. И в довершение всех бед скоро совсем стемнеет. Молодец, Саяна, сделала сюрприз брату!