— Люк, дайте гляну, — попросил Де’Аламик и я передал бумагу ему.

— И какие сейчас ставки на господина Де’Жориньи? — поинтересовался я.

— Один к восьми на его проигрыш, — ответил мужчина.

Хм-м, у него коэффициент был, почему-то, еще ниже чем тот, что озвучил мне молодой человек на улице.

Я задал ему этот вопрос.

— Все верно, — кивнул мой собеседник. — Но если вы ставите через меня, то шанс, что вас надуют мизерный, — произнес мужчина. — С остальными же, — он огляделся по сторонам и усмехнулся. — Шанс, что вас обдурят, очень велик, — добавил он, продолжая с интересом рассматривать меня.

— Бумага настоящая, — послышался голос Анри, и он протянул мне листок, который дал мне незнакомец, который до сих пор не представился.

Я отдал ее мужчине, после чего залез в магическую сумку и вынул из нее большой кошель с деньгами.

— Я ставлю на Де’Жориньи, — произнес я.

— Отлично! — он принял из моих рук луидоры. — Значит, тысяча на Жуля Де’Жориньи, — подтвердил он мою ставку.

Хм-м, странно. Откуда он узнал, сколько в кошеле денег?

Я задал ему этот вопрос.

— Все просто, — усмехнулся собеседник. — По весу, — ответил он и пояснил. — Есть у меня с рождения такая способность. Умею с большой точностью определять вес различных металлов и в том числе золото, — произнес он, и я использовал магический взор.

Скромный магический дар у этого мужчины был и видимо, благодаря ему, незнакомец обладал такой интересной способностью.

— Занятно, — удивленно произнес Де’Аламик, после чего достал из внутреннего кармана кошель и кинул его букмекеру.

— Двести золотых на кого? — спросил он, поймав деньги.

— На Де’Жориньи, — не раздумывая ответил лекарь.

— Славно! — на лице мужчины появилась довольная улыбка. — Держите, — он протянул нам два билета на которой была указана сумма в золотых луидоров. — Удачи вам, господа, — добавил он и пошел к следующим зрителям у которых, по его мнению, имелось золотишко.

— Интересная способность, — произнес Анри, провожая представителя Королевского банка взглядом.

— Первый раз с таким сталкиваетесь? — спросил я.

— Нет, — мой собеседник покачал головой. — Каких только дурацких магических способностей я не видел, — усмехнулся лекарь.

Интересно.

— Например? — поинтересовался я.

— Хм-м, — мой собеседник задумался. — Знавал я одного солдата, который мог опустив палец в молоко, делать его прокисшим, — произнес Анри и засмеялся. — Или человека, который делал из холодной воды, теплую. Не горячую, Люк, понимаете, а теплую! — он продолжил смеяться, а я понял, что в этом мире полно бесполезных магов.

И эта информация, как не странно, была для меня полезной.

В моем мире, например, таких магов не существовало.

— Понятно, — ответил я Де’Аламику, а буквально через пару секунд по ристалищу прокатился громкий звук барабанной дроби и все зрители на трибунах замолкли и замерли.

— Дамы и господа! — послышался голос, который я уже слышал ранее. — Сегодня на ристалище сойдутся два благородных господина из разных домов! Слева! — произнес голос, который явно был магическим. — Господин Жуль Де’Жориньи, который выступает впервые на арене Тузулы! — из открывшихся ворот на песок арены вышел наш с Анри друг в обычных штанах и рубахе и только латные рукавицы на руках отличали его внешний вид от обычного повседневного.

В руках здоровяк жимал двуручник, купленный мною и стоило ему дойти до середины, как он тут же начал крутить головой по сторонам и вскоре обнаружил нас.

Мы с Де’Аламиком помахали ему рукой и он ответил тем же.

«Выглядит он уверенно», — подумал я, смотря на лицо друга.

А тем временем, магический голос продолжил.

— А теперь, на песок арены выйдет человек, который уже не раз доказал свое мастерство дуэлянта. Представитель древнего рода Де’Монсари, Отис по прозвищу Смертоносный! — представили противника Де’Жориньи и из открывшихся ворот вышел младший брат Вейлра, который умер от моей руки на песке этой арены.

Проследив за взглядом здоровяка, который все еще был обращен к нам, Отис посмотрел на нас с Де’Аламиком и тоже помахал нам. Я использовал магический взор и на моем лице появилась довольная улыбка.

Частички яда, которые я оставил в теле Де’Монсари все еще курсировали по его организму и что самое удивительное, их как будто бы стало больше.

Неужели эффект моей магии? — подумал я, смотря на Отиса.

— Вот же, ублюдок! — выругался Де’Аламик, который как и я смотрел на противника Жуля, который в отличии от нашего друга был экипирован, как говориться, на все деньги.

Все деньги своей семьи…

На Отисе, помимо уже парочки вещей, которые я уже видел на его старшем брате, был шлем, стилизованный под голову волка, а помимо этого, в отличии от старшего Де’Монсари он был вооружен щитом и полуторным мечом.

Продолжая смотреть на Отиса магическим зрением, я сразу понял, что у Де’Жориньи серьезные проблемы. Один только щит чего стоил. Уж не знаю какими свойствами он обладал, но магии в нем было неприлично много.

Как, впрочем, и в клинке, магическое плетение которого поражало своим мастерством и изяществом соединения магических линий в один единый сложный рисунок.

— Господа, вы готовы⁈ — громкий голос, заставил меня отвлечься от изучения магических вещей на противнике Жуля.

Я посмотрел на своего соседа и увидел крестик в руках Де’Аламика.

Зажав его ладонями, лекарь закрыл глаза и молился.

Я тяжело вздохнул.

«Одними молитвами тут точно не помочь», — подумал я, смотря как Де’Жориньи поднимает руку, тем самым говоря, что он готов.

Его примеру последовал и Отис Де’Монсари.

— Отлично! Оба дуэлянта готовы! — произнес «голос», обладателя которого я так и не видел и магическое зрением мне в этом не могло помочь.

На трибунах было слишком много народа, причем как принадлежащих к благородному сословию, среди которых обладание магическим даром было скорее обыденностью, чем редкостью, так и обычного люда, магия у которых тоже имела место быть.

Да, в основном слабая, но все же.

— Да начнется, бо-о-о-ой!!! — протяжно прокричал голос и поединок стартовал.

Ристалище Тузулы

Отис Де’Монсари испытывал смешанные чувства. Злость и ненависть к долбанному барону Люку Кастельмору и его приятелям, и легкий стыд за свой поступок.

Он обманул отца. Возможно, впервые в жизни всерьез. Детские секреты не считались. Но вот сейчас ему пришлось пойти на обман.

Старый Кристофф Де’Монсари был категорически против продолжения карьеры бретера Отисом в целом и этой дуэли с жирным идиотом Де’Жориньи в частности.

Смерть старшего сына сильно надломила старика, причем неожиданно для него самого. Дело в том, что Кристофф Де’Монсари поощрял изучение боевых искусств своими детьми с малых лет. Более того, он сам учил их, что они должны стать лучшими фехтовальщиками города, а возможно, даже и всей страны.

Имея приличное состояние, старший Де’Монсари не скупился на хороших учителей, оружие и артефакты. При этом он избавил сыновей от воинской службы, держа их при себе.

Братья (когда Вейлр был еще жив) предполагали, что это из-за трагической смерти их матери. Кристофф Де’Монсари панически боялся остаться один.

Кристофф Де’Монсари был ростовщиком, в связи с чем ему всегда требовались крепкие парни. Желательно не обремененные моралью. Поэтому в преподавателях для его сыновей недостатка не было. Проблема заключалась в том, что помимо боевых навыков, юные Вейлр и Отис впитывали привычки и отношение к жизни этих хладнокровных и циничных людей, часто безжалостных убийц.

Вейлр первый раз убил в шестнадцать лет. Отис «превзошел его рекорд», убив первого человека в пятнадцать. И если Вейлр сделал это более-менее «законно», наказав обидчика старше себя, то Отис, чтобы превзойти брата, убил служанку. Просто потому, что хотел быть первым.

Тогда он первый раз увидел отца в настоящей ярости. Однако дело «замяли», а отцовская любовь никуда не делась. К тому же Отис преобразился и стал примерным сыном. В действительности он больше не допускал, чтобы отец узнал об их «шалостях». Было ли это обманом? Конечно же, нет! Отец же не спрашивал напрямую: убивают ли они кого-то ради развлечения!