– Ну и что тракторист-то сделал? – спросил Егор, когда калитка за семейством Комаровых-Юрчук закрылась, и ребята направились к столу, собирать посуду.

Компот Сержа более-менее отпустил его лишь к финальным аккордам вечеринки. И хотя даже сейчас в голове было немного мутно, – и не только в голове, если уж честно, – в целом и понимать, и мыслить он уже мог. Да уж, и как он умудрился допустить такой промах – глупо нализаться в первый же вечер пребывания на новом месте. Хорошо ещё, что ни одна заблудшая душа не заглянула к нему на аудиенцию. Иначе тогда уж ему никакими правдами не удалось бы доказать собственную вменяемость.

– Какой тракторист? – опомнился Макар, став вдруг чересчур бледным, неуклюже собирая со стола вилки, то и дело бряцая ими по тарелкам. Компот имел и для его здоровья не лучшие последствия. Даже после завершения посиделок. Даже один к одному.

– Там запутанная история какая-то, – пожала плечами Яна, самая бодрая и здравомыслящая из друзей, складывая кружки во вместительный эмалированный таз. – Точно не знаю. Да и дело было лет сорок назад, не меньше. Может, и неправда всё это. Выдумка, чтобы людей от тогда ещё совхозного сада отпугивать – в те времена местные жители частенько яблоки воровали.

Егор улыбнулся: с детства привык ставить посуду в раковину, а тут в таз. Он уже собрался пошутить на эту тему, подняв на Яну насмешливые глаза, как вдруг гирлянда на стене сарая, мигающая разноцветными огнями, и лампочка над входной дверью погасли.

Замерев на месте, Егор покрутил головой и понял, что не только их дом, но и вся деревня погрузились во тьму. Когда же слева от него взволнованно ойкнул Макар, он взял себя в руки и, нашарив рядом с собой плечо Яны, спросил:

– В чём дело, Ян?

– Свет отключили, – спокойно пояснила она, неожиданно присев и что-то ища под лавочкой в потёмках. – Не заметил?

– Это я заметил, – недовольно проворчал Егор. – У меня есть небольшие проблемы со зрением. Думаю, ты уже усмотрела, что я часто прищуриваюсь. Даже несмотря на то, что давно ношу линзы, всё равно щурюсь. Однако всё это, к счастью, не делает меня безнадёжным слепцом или глупцом. Впредь, пожалуйста, постарайся не вешать на меня ярлык тупоголового, потому что это не так.

– Я ничего на тебя не вешала, – возмутилась из темноты Яна, а потом внезапно включила ручной фонарик, и луч его свет ударил Егору в лицо.

Ослеплённый, он шарахнулся назад, чуть не кувыркнувшись через лавочку, но устоял, вовремя уперевшись ладонью в стену сарая. В эту секунду снова вспыхнула и замельтешила огнями гирлянда. И лампочка над дверью зажглась. И всё Княжево ожило.

– Извини, – первой опомнилась Яна, гася фонарик и убирая его в карман простенькой ветровки. – Я не нарочно.

– Ну, конечно же, нет, – зло процедил Егор, растирая глаза рукой.

– Ребята, вы чего, – примирительно заговорил Макар. – Не ссорьтесь, ну, пожалуйста.

– Ладно, – внезапно согласился Егор, резко выпрямившись, и глянул на поджавшую губы Яну очень даже дружелюбно. – Не нарочно, так не нарочно.

Ругаться он не собирался ни сегодня, ни вообще. Конфликты старался сводить на нет или искать компромиссы при первых же тревожных звоночках. Тем более было с кого пример брать: его родители как раз славились мастерами взаимных уступок как в семье, так и в работе. Просто Егор вымотался за сегодня. Просто голова трещала то ли от мерзкого вина, то ли от перебранки Комаровых, то ли и от того, и от другого в совокупности. Просто протянул Яне руку и предложил:

– Мир?

– Мир, – с заметным облечением выдохнула она и, нерешительно улыбнувшись, вложила свою ладонь в его.

Конечно, Яна сглупила, вот запросто пошутив с человеком, не зная о нём практически ничего. Она сразу пожалела о подначке, но назад сказанного было уже не вернуть. Даже отчего-то подумалось, что никакого дальнейшего общения между ними не сложится – уж больно тон его обиженного голоса походил на тон бабы Нюры при жизни, а та чёрствой становилась в такие моменты и словно бездушной. Поэтому, когда Егор внезапно предложил мир, у Яны от сердца отлегло. А когда продолжил интересоваться Демонами, неся вместе с Макаром последние тарелки в дом, она совсем успокоилась и торопливо нырнула в коридор. Ведь оказаться первой в душевой после столь насыщенного событиями и эмоциями дня, было для неё бесценно.

– А какая связь между Гиблым садом и Демонами? – вернулся в прерванный разговор Егор.

Вновь замигало освещение и на пару секунд погасло у порога в жилые комнаты. Справа что-то протяжно скрипнуло, но как только свет зажегся, звук неестественно резко оборвался. Егор искоса глянул в сторону, откуда почудился шум. Взглядом он наткнулся на дощатую дверь, выкрашенную коричневой эмалью. Что там, Егор не знал. Может, ещё коридор, или ещё веранда, но сейчас проверять не решился. Деревянную вертушку, которая служила запором, похоже, сквозняком сдвинуло, и дверь зловеще осклабилась чёрным беззубым ртом, словно кто-то оттуда, из мрака, подглядывал за гуляками и насмехался над ними.

– Так там вроде и убили, – робко проговорил Макар и влетел в кухню, не оглядываясь, и тут же захлопнул дверь.

Свет снова моргнул пару раз, раздражая и вызывая головокружение, а потом погас вовсе, и Егор остался один. Стало тихо. Так тихо, что нервы не выдержали напряжения и натянулись тугой струной, готовой в любую секунду лопнуть. Что именно его беспокоило, понять так и смог, сколько ни пялился в темноту. Ведь самой темноты он давно не боялся.

Когда же скрип повторился, лампочка вновь зажглась, судорожно мигая, словно напряжения не хватало. Только в и в тусклом мелькании Егор ничего подозрительного так и не заметил. И никого. Потому махнув на произошедшее рукой и решив разобраться во всём завтра, вошёл в кухню.

– А та самая пашня, как я понимаю, за садом была, – беззаботно продолжил Макар, уже успевший оказаться за столом, и отпил кружки чай.

– Или, может, ты путаешь что-то, – засомневалась Яна и, выглянув из-за перегородки, где таились душевая с допотопной стиральной машиной, взбила рукой влажные волосы. – Давайте, завтра у Сержа все подробности узнаем?

Егор в ответ кивнул, а Макар, затолкав в рот последний недоеденный на вечеринке бутерброд с красной рыбой, неразборчиво промямлил:

– Не возражаю. Только, Кашевский, отключи эту свою рациональную функцию «жаворонок» хотя бы на одно утро. Молю!

Сон всё не шёл. Егор вот уже час пытался забыться в полумраке комнаты под толстым одеялом, которое натянул на нос – без толку. Мешал и жёлтый свет уличного фонаря под окном, и гудение холодильника из кухни, и капанье воды из крана умывальника в миску в раковине, и сопение Яны в дальнем углу. И особенно нескончаемая возня Макара на соседней кровати.

Егор жутко устал сегодня. Гудели ноги, ломила поясница и голова так болела, что хоть на стену лезь, но глаза никак не желали закрываться и всё таращились в почти невидимый потолок. И когда он всё-таки задремал, послышался шёпот Макара:

– Яна? Яна, ты спишь?

– Нет, Макар, – сонно пробормотала Яна. – Уже нет.

– Яна, я вот спросить хотел, – заныл он. – Баба Нюра… Она, где умерла?

– Макар! – предупреждающе шикнул Егор, отбросив одеяло от лица. – Ну, может, хватит уже тоску нагонять! Ночь за окном. Давай спать, пожалуйста!

– Яна, – не унимался Макар, не слушая недовольств друга.

– Что? – тихо отозвалась Яна.

– Баба Нюра… Она… – замялся Макар. – Она на моей кровати умерла?

– Нет, – ответила Яна.

– На твоей? – вырвалось у него. – Яна, не молчи. На твоей?

– Нет, не на моей, – уронила она.

– На кровати Егора? – взволнованно продолжил Макар.

– Нет.

– А на чьей тогда? – встревожено выдохнул он и тут же прикусил угол пододеяльника.

– Ни на чьей, – успокоила его Яна. – Баба Нюра в саду умерла.

– Отлично, – процедил Егор. – Мы выяснили главное. А теперь, Макар, спи.

Повисла тишина. Сколько она продлилась, Егор так и не понял – дремота вернулась, как только голоса угасли, но отключиться ему снова не удалось.