Пришёл сегодня старший механик на мостик. Капитан его и спрашивает:
– Что сегодня на обед было? А то я пока не ходил.
– Мидии и креветки, – отвечает дед и обречённо вздыхает: – Если честно, от них уже тошнит.
Как по мне, это высшая форма плотского счастья – если тебя тошнит от КРЕВЕТОК. Радовался бы, э!
Заметка восьмая. Как съехать с темы
07.02.2023
Шли мы сегодня в сторону Кореи. Гордо так, уверенно. Скорость рассчитана, обороты движка стоят как надо, сверкает глазами вперёдсмотрящий, вахтенный помощник вахтит (привет, это я!), и капитан разгребает накопившиеся документы. В общем, рабочая идиллия.
Как и положено, я вызываю портовый контроль по укв за 3 часа до прихода на лоцманскую станцию. А мне девушка приятным голосом сообщает: «Насколько мне известно, вам время перенесли с 18 на 21, уточните у лоцманов».
Я смотрю квадратными глазами на капитана. Капитан смотрит квадратными глазами на меня.
«Но лоцмана не отвечают, – говорю в трубку. – Я уже их и так звал, и сяк».
«Ну тогда звоните агенту», – любезно предложила девушка и закончила на этом милую светскую беседу.
«Я бы сначала позвонил лоцманам, – говорит капитан. – Найди их номер».
Выписываю на бумажку корейский телефон, мастер берёт спутниковую трубку и звонит:
«Здравствуйте! Судно такое-то, подскажите наше время прибытия… позывной? Виктор, семь, гольф, оскар, шесть… нет! Виктор, семь, гольф, оскар, шесть… да нет же, пять символов! Виктор, семь, ГОЛЬФ, ОСКАР, шесть… НЕТ!»
Мы переглядываемся с матросом и стармехом, который очень вовремя пришёл на мостик, и хихикаем уже.
«Так, ещё раз, – взмолился капитан. – Наш позывной: ВИКТОР… СЕМЬ… ГОЛЬФ! ОСКАР! ШЕСТЬ… ЧТО?! ДО СВИДАНИЯ!»
И, разозлившись вконец, кинул трубку.
«Что случилось?», – с участием спрашивает стармех.
«Да глухая там сидит, – жалуется мастер. – Говорю ей позывной, а она повторяет: „Виктор, семь… шесть“, и хоть ты тресни! Ну я попробовал другой раз, третий, и в итоге она говорит: „Ай донт спик инглиш!“ Понабирают, блин, по объявлению!»
Как водится, весь мостик лежал. :)
Заметка девятая. Шпионский мост
13.02.2023
Есть места совсем обыкновенные, о которых и сказать-то нечего. Грязные улицы, заметённые пылью дворы, совершенно плоские со всех сторон поля, лишённые плодородной земли. Но есть и места, которые буквально аккумулируют вокруг себя энергию. Первое, что приходит на ум, – сцена. Говорят, она лечит, и даже старый хромой артист, едва ступив туда, становится бодрым юнцом в самом расцвете сил.
Таким местом можно назвать и навигационный мостик. Это не просто ходовая рубка, в которой опытные штурманы несут вахту. Это целый организм, живущий своей жизнью и горячо приветствующий своих собственных артистов визжанием очередной сирены: то ли штормовое предупреждение, то ли просто пора давить на кнопку, заверив тем самым оборудование, что никто не спит.
Здесь навигаторы проводят треть своей морской жизни – целых 8 часов в сутки, если не больше.
Когда-то давно, ещё при парусном флоте, вообще не было отдельного крытого помещения для вахты. Штурман гордо стоял перед штурвалом в любую погоду. Но со временем пароходы становились всё больше, а обзора – всё меньше, и тут резко стало необходимым вознести вахту повыше, чтобы видеть происходящее как можно лучше. Первые мостики представляли собой возвышающиеся над палубой малюсенькие каюты с минимальными средствами связи, куда иногда можно было зайти. Но управлять пароходом и нести вахту всё равно приходилось снаружи. Чуть позже, когда контрукторы понабрались ума и затрещин, мостик уже принял свою современную форму.
В этом прекрасном месте мы не только крутим штурвал и рисуем карты. Мы постоянно бдим – вдруг нас кто-нибудь вызовет по радиосвязи. Мы следим за прогнозами погоды. Мы, в конце концов, занимаемся бумажной работой, которой здесь выше крыши, уж поверьте.
Как и у настоящих артистов, у нас есть своя публика. Чаще всего это рыбаки в азиатских водах. Вряд ли вы увидите большее напряжение на лицах зрителей во время какой-нибудь трагедии Шекспира, чем у узкоглазых рыбаков, которые молятся своим узкоглазым богам, чтобы пароход прошёл мимо и не покромсал ни улов, ни их самих. Особо нервные и прокачанные при малейших сомнениях тычут лазером прямо в глаз, как бы сигнализируя: «Свалил отсюда на хрен!» Но и у нас есть на них своя управа – мы тоже можем посветить в них лазером. Или так погудеть, что за нами останется шлейф сплошных Бетховенов.
Но мы добрые, мы просто безропотно объезжаем глупышей и возвращаемся на курс.
А что мостик творит с людьми! Старый усталый капитан во время напряжённой навигации становится настоящим морским волком, реагируя на опасности и просчитывая манёвры в секунды. Некоторые делают это с достоинством и молча, а некоторые горазд потрепаться так, что у всех ближайших организмов с ушами эти самые уши и вянут. Знал я одного мастера, который любил поведать лоцманам профессиональную тайну: оказывается, для успешного манёвра скорость поворота должна быть в два раза меньше самого поворота в градусах. На него смотрели вежливо, но как на идиота, а потом в лифте жаловались мне, что он болтун.
Перефразируя всё того же Шекспира, я бы сказал, что вся жизнь – навигация, а люди в ней – те самые узкоглазые рыбаки, которые не понимают, что происходит и только молятся, чтобы их не раздавили.
Тьфу, не получилось возвышенной концовки. Ну и ладно.
Заметка десятая. Хливкие шорьки
16.02.2023
Хочу поговорить с вами как писатель с читателями (и писателями тоже, конечно! Но сейчас вы читаете, а значит, тоже читатели)
Уже давно меня преследует идея описать один языковой феномен в море – англо-русский профессиональный суржик.
О нет-нет, это не набор примитивных заимствований вроде «мерчендайзнра» или «кейса, который импрувит экспириенс, что аж о май гад». Тут всё гораздо глубже. Мы имеем дело с помесью сантехнически-автомобильного каркаса русской речи и наслоения на него нетривиальной английской лексики, сдобренной шаблонным акцентом из голливудских фильмов 90-х.
Зайду издалека. Когда-то в моём детстве папа приносил интересный журнал «Компьютерра». Не такой крутой как «Игромир», конечно, но и там было, что почитать. В особенности, последние страницы, на которых редакция стабильно из выпуска в выпуск ныла на тему того, что их роскошное название, отсылающее к слову «терра» – «земля» и сразу же к терабайту как удивительной на то время мере объёма информации, произносили: «компьютерá». Больше всего мне понравилось сравнение, что так обычно говорят сантехники, у которых в обиходе простонародная форма множественного числа на -а вместо -ы. Сплошные кабеля и драйвера вместо красивых слов «кабели» и «драйверы».
Так вот, сразу приведу мой любимый пример. На любом судне есть стальные тросы, которые временами надо смазывать. По-английски сие деяние звучит как «to grease the wires» – «ту гриз зе вайрз». Но пытливый русский ум не так-то прост. Хоть английская терминология и въелась в подсознание, хочется чего-то близкого и родного. Поэтому вместо «смазать тросы» у нас выдают страшное: «прогризить вайера».
Вот! Видите? Не вайеры, а вайерá, чтоб их!
И такого у нас, на самом деле, пруд пруди. Потому что экипажи смешанные, основное общение происходит на английском, и, дабы не искать русские аналоги, мы изгаляемся над речью всеми доступными способами.
Вот например, угадайте, что значит «дерастить комингсы». И нет, это не ругательство! Сбить ржавчину с комингсов (а вот это, как ни странно, русское слово, хоть и иностранного происхождения 😊)
Ещё часто можно услышать фразу: «приаттачь фотки». А всё потому что перед глазами чаще мелькает английское слово «attach», а не «прикрепить».
«Следи за антихилингом», «спустись в карго холд», «скажи, чтоб мурингмэны переложили шпринг на следующий боллард», «сколько шеклов у энкор-чейн?»…
