– Я поняла, ладно, посижу, – непонятно зачем соглашаюсь.

Это же дочка Руслана, мне с ней общий язык находить вот совершенно ни к чему. В груди зарождается нехорошее предчувствие, словно я собственными руками подписываю себе приговор.

Отмахиваюсь от дурных мыслей.

Я всегда любила детей. Сколько себя помню, столько помогала дяде и тёте с приёмными. Моих родителей не стало, когда мне было семь, и меня приютили к себе родственники.

Ну, точнее, оформили надо мной опеку и переехали в дом моего отца. Заботились обо мне, правда, в ответ я должна была беспрекословно слушаться и помогать во всём. И я помогала: следила за младшими «братьями» и «сёстрами», убирала, стирала бельё. А когда подросла, ещё и еду готовила. За детство такой опыт приобрела, что любые профессиональные няни обзавидуются.

А потом…

Ну вот, опять я мыслями улетела в прошлое.

– Я – Женя, – представляюсь няне.

– Карина, – протягивает ладонь для рукопожатия. – Ладно, я побежала, постараюсь недолго.

Посылает мне воздушный поцелуй и скрывается за поворотом, ведущим в приёмную.

Утром такая недовольная была, а сейчас буквально порхает и светится от счастья. Глупая влюблённая дурочка.

Прохожу в игровую комнату и оглядываюсь по сторонам. Здесь так тихо, а где же Мия?

– Мия? – опускаю на диван свою сумку и ноутбук, мягким шагом иду на поиски непоседы.

Неудивительно, что Карина всё время теряет дочку босса, если сама то и дело отлучается.

Вообще, девушка в корне неправа. Она должна была сначала найти ребёнка, сказать малышке, что собирается выйти, чтобы та не испугалась вдруг постороннего человека. Может быть, она уже забыла о нашей утренней встрече и закатит сейчас истерику, когда поймёт, что перед ней чужая тётка.

– Ма… – тихий, застенчивый, но такой сладкий голосок льётся со стороны большого разноцветного детского домика.

И как я сразу не заметила его?

– Ты здесь, малыш? – заглядываю внутрь. Протягиваю девочке руку и помогаю выбраться из игрушечных апартаментов.

На этот раз Мия не плачет и не кричит, с любопытством стреляет в меня карими глазками. Очаровательная, нет слов просто.

– Мама, – говорит, не сводя с меня пристального взгляда. Словно прощупывает почву, проверяет границы дозволенного, маленькая хитрюшка.

Влеку девочку за собой и присаживаюсь вместе с ней на диванчик. Этот ушастый предмет интерьера оказался огромным плюшевым зайцем с каркасом внутри.

Мия ведёт себя так, будто это нормально, что вместо няни с ней сидит чужой человек. Либо девочка ничего не боится, что странно в её возрасте, либо…

Нехорошая догадка начинает сверлить нутро. Что, если эта Карина настолько распоясалась, что толком и не смотрит за девочкой? Занимается своими делами, получает зарплату и радуется, что её подопечная не ябедничает отцу.

Понимаю, что меня это не касается, но отчего-то испытываю волнение за малышку.

Руслан

– Что ж, Вадим, это очень даже… – пытаюсь подобрать слова, чтобы не перехвалить рекламщика. – Это достойно, достойно.

Бросаю мимолётный взгляд на парня – блестит, как монета на солнце. На премию рассчитывает? Ещё чего. Он уже которую неделю проект сдать не может, с какого перепугу я ему премию платить должен?

– И ты сам это всё подготовил за один день? – произношу, чувствуя какой-то подвох.

Я, конечно, сделал вчера парню внушение и даже пообещал уволить. Но так слабо верится в то, что этого бездельника мои угрозы напугали. Более того, Ерохин ещё не знает, что я объявление о поиске нового менеджера рекламы подал. Мне лодыри на работе не нужны, не для этого я столько лет своё агентство с нуля поднимал, чтобы подчинённые работали спустя рукава.

– С-сам, – заикается Вадик.

Замечаю, как вытирает ладони о джинсы. Нервничает.

– Ну, хорошо, тогда вот здесь переделай, – задумчиво брожу взглядом по наброскам, – и здесь.

Кивает, как китайский болванчик и торопится покинуть мой кабинет.

Не успевает. В дверях сталкивается с Миланой, бормочет какие-то несвязные извинения за то, что чуть не сбил девушку с ног, и норовит сбежать.

– Руслан Романович, я не знаю, что мне делать с практиканткой. Её нужно как-то оформлять, или пусть так работает? – тараторит девушка.

Прижимает к себе какие-то папки, часто-часто моргает. И эта туда же – дрожит от самого факта, что находится в моём кабинете. Это нормально, босса должны уважать и бояться, но главное, чтобы толк был.

– Какая практикантка? – прищуриваюсь недоверчиво.

Предчувствия касательно «самостоятельно» выполненного Ерохиным проекта только усиливается. Ух, жук, если соврал, сегодня же вылетит из агентства.

Нет, пусть отработает, пока я нового менеджера не найду. А потом всё равно лгуна уволю.

– Ну, из колледжа коммуникаций и рекламы, вы же сами с деканатом связывались, дали своё разрешение… – голос блондинки начинает дрожать.

– М-да, было что-то, ну, и? – требую дальнейших объяснений.

– Она пришла вчера, весь день отработала вместе с Ерохиным, но…

– С Ерохиным говоришь? – перебиваю девушку.

– Да, он у нас один в рекламном отделе, куда было ещё эту практикантку девать?

– Отлично, – медленно поднимаюсь с места, – просто замечательно. Ерохи-ин! – кричу, но не слишком громко.

И так понятно, что этот жук стоит за дверью и подслушивает. Или я ошибаюсь?

– Да, Руслан Романович, – белобрысая голова появляется в дверном проёме, но сам менеджер в мой кабинет заходить боится.

– Сам, значит, проект сделал? – цежу зло. – И никто тебе не помогал?

Вадик опять треплет свои несчастные волосы, трёт руки о карманы джинсов, с ноги на ногу переминается.

– Ну, я, конечно, сам всем руководил, – продолжает на своём настаивать.

Ох, и зря он это делает.

– Вадик! – рычу так, что Миланка подпрыгивает на месте и роняет на пол папки с документами.

– Я думал, это не имеет значения, думаете, эта практикантка сильно помогала? Ну что она может, зелёная совсем, – усмехается, но предусмотрительно вжимает голову в плечи.

Понимает, что лишнего взболтнул.

– Так вот документы её, – администратор поднимает с пола бумаги и протягивает мне пару серых листов.

Кудряшова Евгения Евгеньевна. Мне это имя ни о чём не говорит, как и остальные данные. Возвращаю бумажки Милане и переключаюсь на рекламщика.

– Только почему-то именно с появлением в офисе этой, как ты выразился, зелёной, проект каким-то волшебным образом доделался, – тычу в парня указательным пальцем, будто расстрелять его хочу.

Хотя почему, будто? Я терпеть не могу, когда мне лгут, впрочем, сомневаюсь, что есть люди, которым это может нравиться.

– Хорошо, значит, практикантку мы прогоняем, – блефую, потому что пообещал декану взять одну из лучших учениц его колледжа на практику.

В прошлом преподаватель, а теперь декан, он когда-то был в дружеских отношениях с моим покойным отцом. Поэтому и обратился ко мне с просьбой взять пару-тройку студентов.

Но у меня не огромный холдинг, всего лишь турагентство, поэтому я согласился только на одного практиканта. Или практикантку, неважно. Пообещал, что мой профессиональный коллектив поможет новичку влиться в новую сферу деятельности.

А я своё слово держу.

Сверлю подчинённого убийственным взглядом, чтобы проникся и передумал ломать комедию.

– А ты сегодня же исправляешь все недочёты и сдаёшь проект, – подытоживаю, убирая руки в карманы и натягивая на губы псевдодружелюбную улыбку. – Согласен?

– Я… – громко сглатывает. – Руслан Романович…

– Милана, ты можешь идти, – бросаю растерянной девушке спокойно.

Администратор уходит, а Ерохин продолжает мямлить:

– Ну, вдвоём конечно работается быстрее, вы же должны понимать…

– Запомни, Ерохин: я тебе ничего не должен! – повышаю голос. Я и так слишком долго терпел. – Зарплату ты получаешь вовремя, а всё остальное – не мои проблемы. Так что скажешь, справишься без «зелёной»?