Об авторе данной книги сохранилось очень мало информации. Основным ее источником является автобиографический очерк, опубликованный в его книге «Гражданская война: 1918–1920/2 гг.: (сравнительная оценка военно-гражданской тактики и приемов управления)»[1].

Родился Степан Посевин на Кубани поблизости от Ейска в 1880 году в семье потомственных казаков[2]. Окончив классическую гимназию в Ростове, Посевин решает избрать стезю военного — в 1897 году он записывается в 5-й Кубанский пластунский полк. В дальнейшем он поступает в Тифлисское военное училище, но его карьеру на время прерывает болезнь глаз, из-за которой он был уволен со службы.

По стечению обстоятельств именно данное событие привело Степана Посевина в Ригу, в город, с которым была связана впоследствии практически вся его жизнь. Он поступает в Рижский политехнический институт, но не заканчивает его, а в 1904 году, с началом Русско-японской войны его призывают в армию, в 11-й Кубанский пластунский батальон 2-й Кубанской пластунской дивизии. Хотя участия в боевых действиях он и не принимает, это предопределяет его дальнейшую судьбу, которая теперь неразрывно связана с армейской службой. В 19061914 годах он стремительно идет вверх по служебной лестнице и часто меняет места прохождения воинской службы — сначала во 2-м Лабинском казачьем полку (Батум), затем, с 1911 года, в Риге — в составе 1-й Отдельной кавалерийской бригады[3].

Еще во время пребывания на Кавказе у него появляется хобби — литераторство. Степан Посевин начинает публиковаться в газетах под псевдонимом СПО, а в 1911 году выходит в свет его первый роман — «Бивак в горах».

Первая мировая война застала Посевина в Риге, в составе 1-й Отдельной кавалерийской бригады. Он быстро продвигается по служебной лестнице, получает ордена, и уже в 1915 году его переводят в штаб управления 2-го Сибирского армейского корпуса 12-й армии.

События, описанные Посевиным в книге «Гибель Империи», во многом автобиографичны. Как и главный герой, полковник Казбегоров, он лечится одно время в Старой Руссе, принимает участие в боях под Ригой в августе 1917 года, после чего его назначают на пост штабного интенданта.

Возмущенный приходом большевиков к власти в 1917 году, он оставляет службу в армии, пройдя обследование в полевом госпитале в Старой Руссе. 23 декабря 1917 года Степан Посевин, покидая военную службу, собирается ехать к себе на Кубань, однако этому суждено произойти только в конце 1919 года. Сначала его арестовывают в Старой Руссе, где освободиться он сумел только с помощью своего денщика. В Витебске 24 января 1918 года его вновь задерживают — на этот раз за него вносят выкуп в размере 70 тыс. рублей. Надолго ему пришлось остаться в Курске, где он пробыл до прихода Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) под руководством Деникина. Степан Посевин сразу же присоединяется к его армии: в начале осени 1919 года он служит в 16-м Иркутском гусарском дивизионе Сводного полка 1-й Отдельной кавалерийской бригады, потом переведен в штаб ВСЮР в Харькове[4].

Вместе с остатками войск Деникина Посевин прибывает на Кубань в конце 1919 года, где устраивается ревизором Кубанского государственного контроля. Однако новое наступление большевиков в марте 1920 года вынуждает его бежать в Крым, откуда он перебирается в Ригу. Используя свои старые связи, он вновь устраивается (в августе 1920 года) на военную службу в армию Латвийской Республики. Таким образом, он оказался в эмиграции, в Латвии.

Там Степан Посевин не забывает о своем давнем увлечении и открывает в 1931 году собственное персональное издательство — «Etika», которое до 1936 года каждый год выпускало его книги из серии «Обзор эпохи 1916–1920 гг.». Первый том под названием «Во власти женщин: Счастье и судьба» выходит в том же 1931 году[5], последний — шестой по счету и третий в серии, вышел в 1936 году под названием «Гражданская война 1918–1920/2 гг. Сравнительная оценка военно-гражданской тактики и приемов управления»[6].

Только начавшуюся литературную деятельность Степана Посевина прервало вступление советских войск в Прибалтику. Первое время издательства, в том числе и «Etika», пытались приспособиться к новым условиям, однако вскоре стали закрываться. Начались аресты. Среди задержанных в 1940 году оказался и Степан Посевин. Последний арест оказался для него роковым — он умирает в заточении в Риге в 1941 году[7].

После себя Степан Посевин оставил обширное литературное наследие, которое интересно тем, что содержит немало подробностей о Гражданской войне, так как практически все книги Степана Степановича Посевина являются в той или иной степени автобиографическими.

Лето 1917 года — жаркое и душное для Центрального Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, заседавших в Смольном и крепко державших в своих руках судьбы великой свободной России. Временное правительство этой страны для него как бы не существовало, а если оно иногда и проявляло свою власть, так только лишь с благосклонного разрешения «Совета»; в противном случае «Совет» немедленно открывал ему непримиримую борьбу.

И это вполне понятно было, если глубоко вникнуть в содержание длинной речи депутата Государственной думы профессора П. Н. Милюкова, сказанной им еще 2 марта 1917 г., около 3 часов дня в Екатеринской зале Таврического дворца. Обращаясь к собравшимся депутатам от революционных войсковых частей столичного гарнизона, Милюков поспешил, между прочим, подчеркнуть, — мы, мол, присутствуем при великой исторической минуте; еще три дня тому назад мы были скромной оппозицией и русское правительство казалось всесильным. Теперь же это правительство рухнуло в грязь, с которой оно сроднилось, а мы и наши «друзья слева» выдвинуты революцией, армией (какой армией? он не оговорился) и народом на почетное место членов первого русского общественного кабинета (Временного правительства)… А когда собравшиеся потребовали от него опубликовать программу этого Временного правительства, самоорганизовавшегося из состава временного комитета Государственной думы, то министр иностранных дел этого кабинета, тот же профессор Милюков добавил: «Эти возгласы напоминают мне о важном вопросе, решить который зависит от «Совета рабочих и солдатских депутатов», в руках которых находится и распоряжение типографскими рабочими…» В заключение, присутствующие подхватывают его на руки, качают и на руках выносят из Екатерининской залы. А другой документ (Рижское обозрение 1917 г., 8/Ш, № 56), опубликованный того же дня, 2 и 3 марта, подписанный также и председателем Государственной думы Михаилом Родзянко[8] и членами Временного правительства — князем Львовым[9], Милюковым, Некрасовым, Коноваловым, Мануйловым, Терещенко, Владимиром Львовым, Шингаревым и Керенским; в пункте 7-м этого документа, между прочим, предоставляется право — неразоружение и невывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении. И дальше, спешное освобождение из тюрем и из мест заключения всех политических и даже «уголовных некоторой категории преступников и полное их амнистирование, а затем и соглашение между министром юстиции того же Временного правительства Керенским[10], с одной стороны, и Советом солдатских и рабочих-депутатов, в лице члена Государственной думы Н. С. Чхеидзе[11], с другой, оба крайне левого в то время эсеровского течения, по которому достигнуто то, что читатель узнает ниже, и от которого вздрогнул весь цивилизованный мир, потрясены финансовые и экономические устои, разложены многомиллионные российские армии, а кровь русских граждан полилась рекой. Большая и богатая страна, почти с двухсотмиллионным населением, отдана во власть «красного ига».