— Тишина на площадке, камера, мотор, начали! — почти крикнул я в мегафон. — Люба! Хлопушка!

— Эпизод в квартире Наташи, дубль два, — буквально прошипела ассистентка, прежде чем хлопнуть дощечками.

Актёры на площадке выдержали небольшую паузу, и Быков-Зайчик подал свою реплику:

— Сегодня день особенный.

— Вы имеете в виду премьеру? — грустно усмехнулась главная героиня. ­– Тогда заходите, напою вас чаем, — Нонна-Наташа тяжело вздохнула и медленно пошла к комнате, и следом за ней двинулся Зайчик.

— Расстроились из-за спектакля? Не переживайте, — грустно улыбнулся главный герой. — Ленинград тоже не сразу строился. Сначала Пётр Первый здесь соорудил маленький домик, потом он же укрепил крепость, — Леонид быков очень смешно изобразил руками, как на местных болотах люди копали, строили и стучали молотками, причём роль молотка исполнила бутылка шампанского.

— Камера стоп! — Вновь рявкнул я. — Перестраиваемся на крупный план лица Наташи.

— Сука, Феллини, убью, — заворчал Василич, но перечить не стал и выставил камеру на прелестное кукольное личико Нонны Новосядловой. — Свет поправьте! — потребовал он у одного из осветителей.

А в это время Нонна ещё раз пробежала глазами текст сценария и кивнула мне.

— Тишина в студии, камера, мотор, начали, — уже более спокойно скомандовал я, так как дело сдвинулось с мёртвой точки.

— Эпизод в квартире Наташи, дубль три, — проворчала ассистентка Любочка.

Нона-Наташа выждала секунд десять, поймала нужное настроение и произнесла:

­– А в наши дни проложили метро, вы это хотели сказать? — грустно улыбнулась она. — К сожалению ещё одна такая премьера и зрителей пушкой не загонишь в наш театр. А я смотрю вы сегодня такой торжественный. Что это, новая мода — совсем без пуговиц? — немного развеселилась главная героиня.

— Камера стоп! — крикнул я. — Перестраиваемся на общий план комнаты Наташи. Главные герои медленно входя из прихожей и топают к журнальному столику, на который Зайчик ставит бутылку шампанского. Камеру так же медленно катим на тележке.

— Сволочь, Феллини, сволочь, как есть сволочь, — забубнил себе под нос главный оператор, перестраиваясь на новый кадроплан.

В принципе ничего сверхъестественного в данном случае я не придумал. Мной был использован банальный способ видеосъёмки тех респондентов, которые не способны запомнить большой объём информации. Как правило, такие «танцы с бубном» требовались для записи плохо говорящих директоров крупных предприятий или иных важных «шишек», у которых нет ни времени, ни желания, учить загодя написанный помощником текст. Ибо не барское это дело.

Я покосился на злющего главного оператора и, почувствовав, что актёры уже перестроились на нормальную рабочую волну, решил с ними посовещаться. Я вошёл в декорацию квартиры Наташи и тихо обратился к Зайчику и Наташе:

— Леонид Фёдорович, Нонна Николаевна, давайте запишем большой кусок диалога. Вплоть до открытия бутылки шампанского. Сможете?

— Ну, в целом я готов, — пожал плечами Быков. — Я не знаю как Наташа, то есть Нонна.

— Ху, — резко выдохнула московская актриса и решительно произнесла, — пишем. Я готова.

— Хороший настрой, мне нравится, — хохотнул я и, быстро выбежав из кадра, схватил мегафон и громко скомандовал, — тишина в студии, камера, мотор, начали! Люба!

— Эпизод в квартире Наташи, дубль четыре, — криво усмехнулась Любочка, хлопнув хлопушкой.

— Что это, новая мода — совсем без пуговиц? — спросила у Зайчика Нонна-Наташа, кивнув на новенький пиджак.

­– Нет, пуговицы есть, они в кармане, — ответил Быков-Зайчик, и актёры медленно пошли через комнату к журнальному столику. — Просто пока пиджак перешивали, пуговицы отстегнули, то есть отрезали, а потом их обратно не успели.

— Ха-ха! — прыснула Наташа. — Не успели пристегнуть? Послушайте Зайчик, я давно вам хотела кое-что сказать…

— Я тоже давно хотел кое-что сказать… — разволновался главный герой.

— Слушаю вас, — простодушно улыбнулась Наташа.

— Нет уж сначала вы, — упёрся Зайчик.

— Отчего же? Говорите вы, — заупрямилась Наташа.

— Только после вас, — Зайчик от волнения расстегнул ворот рубашки и решительно поставил бутылку шампанского на журнальный столик.

— Хорошо, — игриво захихикала Наташа. — Скажите, почему вы позволяете на себя так кричать?

— Ах, вы про это, — Зайчик снова застегнул ворот рубашки. — А у меня, Наташа, на это никто разрешения не спрашивает. Просто есть кто кричит, и есть на кого кричат.

— Теперь всё понятно, вы из тех на кого кричат, — сказала, перестав улыбаться, главная героиня. — И долго это будет продолжаться? Сколько вы ещё собираетесь терпеть хамство? Когда вы намерены бороться за своё человеческое достоинство⁈ — Наташа махнула кулачком, словно выступала на партийном собрании.

— Ну, вот и вы на меня кричите, — обиделся Зайчик.

— Да как же на вас не кричать? — извиняющимся тоном произнесла Наташа.

— Да так, сегодня нельзя. У меня день рождения. — Зайчик приподнял со стола бутылку шампанского. — Я же говорю, с этим надо что-то сделать.

— Извините, я не знала, — Наташа виновато улыбнулась и радостно взвизгнула. — Стойте здесь! Не двигайтесь и закройте глаза! И не подглядывать! — крикнула она, выбежав из комнаты за подарком.

— Нет-нет, я не смотрю, — пробормотал Зайчик и, приоткрыв один глаз, посмотрел по сторонам.

— Вот, держите. — Наташа прибежала из прихожей, неся в руках ракетку для большого тенниса.

Зайчик попытался с закрытыми глазами эту ракетку нащупать, но вместо этого его пальцы сжимались и разжимались совершенно в другом месте.

— Глаза уже можно открыть, — весело захихикала Наташа. — Вам вручается эта теннисная ракетка, чтобы вы всех хамов отфутболивали на пушечный выстрел.

— Спасибо, Наташа. Я постараюсь, — промямлил Зайчик и засунул ракетку рукояткой в свой бездонный карман.

— А что хотели сказать вы? — спросила Наташа, сделав любопытное и хитрое личико.

— Что? Кхе. Кхе-кхе, — стал громко и художественно кашлять наш стеснительный главный герой. — Да я уже и забыл.

— Ну, соберитесь, нельзя же быть таким размазнёй. Я вас слушаю, обещаю — смеяться не буду, — захохотала Наташа.

— Это так-то не смешно, — испуганно пролепетал Зайчик.

— Камера стоп! — рявкнул я. — Здорово! Молодцы! Отличный эпизод! Василич, выставь камеру на супер крупный план, в котором Зайчик будет открывать бутылку шампанского. В кадре только руки и горлышко бутылки. И ещё кто-нибудь принесите мне стакан воды!

— Совсем, Феллини, оборзел, — заворчал главный оператор, выстраивая новый кадр. — Если на студии узнают кто сегодня командовал, убью.

А я тем временем подбежал к журнальному столику, схватил бутылку шампанского и как следует начал её трясти.

— Собираешься меня в этом напитке искупать? — недовольно пробормотал Леонид Быков.

— Искусство, Леонид Фёдорович, порой требует и не таких жертв. Наташа, то есть Нона, а ты, то есть вы, отойдите подальше. И собрались! Не раскисать! Пишем последний дубль. Запомните, перед каждой фразой будете делать пятисекундную паузу.

— Не понял, а это зачем? — несмело возмутился главный режиссёр.

— Чтобы Василич успел поймать вас в кадр. Весь финал сработаем на крупных планах. А на монтаже паузы вырежем к чёртовой матери. — Я подмигнул Ноне и вернулся в режиссёрское раскладное кресло, на спинке которого была надпись: «режиссёр — Леонид Быков».

— Что дальше, узурпатор? — пророкотал оператор Василич.

— Снимешь крупно, как открывается бутылка, затем резко, не выключая камеры, ловишь в объектив лицо Зайчика, потом лицо Наташи, далее снова Зайчик и последнее слово за Наташей. Всё ясно, Сергей Васильевич?

— Не учи отца, сволочь, — очень тихо прорычал главный оператор.

— Тишина на площадке, камера, мотор, начали! — я схватил одной рукой стакан воды и приготовился к самому финалу эпизода.

— Эпизод в квартире Наташи, дубль пять! — звонко отрапортовала ассистентка Любочка и хлопнула в хлопушку.