Разумной практикой является составление каждого протокола допроса в день допроса или, по крайней мере, до начала следующей сессии, чтобы можно было оперативно устранить недостатки и вовремя заметить пробелы или противоречия.
Также целесообразно для попросить допрашиваемого записывать темы, которые следует затронуть и которые приходят ему в голову во время обсуждения непосредственных вопросов. Действие записи на бумаге фиксирует эту мысль в сознании допрашиваемого. Обычно темы, всплывающие в ходе допроса, забываются, если их не отметить; они имеют тенденцию нарушать план допроса, если их освещать, отступая от текущего предмета.
Вопросы на дебрифинге обычно должны быть сформулированы так, чтобы спровоцировать положительный ответ, и должны быть конкретными. Ведущий опрос не должен принимать неконкретный отрицательный ответ без вникания. Например, вопрос «Знаете ли вы что-нибудь о заводе X?» с большей вероятностью вызовет отрицательный ответ, чем «Есть ли у вас друзья, которые работают на заводе X?» или «Можете ли вы описать его внешний вид?».
Важно определить, были ли знания испытуемого по любой из тем получены из первых рук, усвоены косвенным путем или представляют собой просто предположение. Если информация была получена косвенным путем, необходимо указать субисточники и соответствующую информацию о канале. Если утверждения основаны на предположениях, для оценки необходимы факты, на которых основаны выводы.
В ходе подробного допроса будут выявлены дополнительные биографические данные. Такие сведения следует занести в протокол, но обычно предпочтительнее не отклоняться от безличной темы, чтобы проследить за биографическими данными. Такие зацепки могут быть использованы позже, если они не вызывают новых сомнений в bona fides.
По мере продолжения подробного допроса, особенно на половине пути, желание допрашиваемого выполнить задание может заставить его быть все более деловитым или даже бесцеремонным. Он может тяготеть к сокращению или отказу от обычных расспросов о самочувствии субъекта, которыми он открывал предыдущие сессии. Он может почувствовать, что ему хочется все резче и резче обходиться с воспоминаниями или отступлениями. Его интерес сместился с самого допрашиваемого, который еще недавно был интересной личностью, на стремление получить то, что он знает. Но если раппорт уже установлен, допрашиваемый быстро почувствует и возмутится таким изменением отношения. Этот момент особенно важен, если допрашиваемый — перебежчик, столкнувшийся с обескураживающими переменами и находящийся в крайне эмоциональном состоянии. У любого допрашиваемого бывают свои взлеты и падения, периоды, когда он устал или приболел, когда из-за личных проблем у него расшатаны нервы. Особая интимность ситуации допроса и сам факт того, что дознаватель намеренно установил раппорт, часто заставляют допрашиваемого говорить о своих сомнениях, страхах и других личных реакциях. Дознаватель не должен ни резко прерывать этот поток, ни проявлять нетерпение, если только это не занимает чрезмерно много времени или если не кажется, что все разговоры о личном используются специально как дымовая завеса, чтобы помешать дознавателю выполнить свою работу. Если допрашиваемый полагается настроенным на сотрудничество, то с самого начала и до конца процесса он должен чувствовать, что интерес дознавателя к нему остается неизменным. Если допрос не закончится в ближайшее время, отношение допрашиваемого к дознавателю вряд ли останется неизменным. Он будет чувствовать все большее влечение к дознавателю или все больший антагонизм. Как правило, лучший способ для дознавателя сохранить отношения на ровном уровне — это поддерживать спокойное, расслабленное и непредвзятое отношение от начала до конца.
Подробный допрос заканчивается только тогда, когда 1) получена вся полезная контрразведывательная информация; 2) уменьшающаяся отдача и более насущные обязательства заставляют прекратить его; или 3) база, станция или центр признают полное или частичное поражение. Прекращение по любой причине, кроме первой, носит лишь временный характер. Глубокой ошибкой будет списать со счетов успешно сопротивляющегося допрашиваемого или того, чей допрос был прекращен до того, как его потенциал исчерпан. KUBARK должен следить за такими людьми, потому что люди и обстоятельства меняются. Пока источник не умрет или не расскажет нам все, что знает, что имеет отношение к нашим целям, его допрос может быть прерван, возможно, на годы — но он не завершен.
4. Завершение
Окончание допроса — это не конец обязанностей дознавателя. С самого начала планирования и до конца опрашивания необходимо понимать и защищаться от различных неприятностей, которые может доставить мстительный бывший источник. Как уже отмечалось ранее, отсутствие у KUBARK исполнительной власти за рубежом и его оперативная потребность в безликости делают его особенно уязвимым для нападок в судах или прессе. Лучшая защита от таких нападок — предотвращение, путем привлечения к сотрудничеству или принуждения к соблюдению требований. Как бы ни было достигнуто реальное сотрудничество, его существование, по-видимому, действует как сдерживающий фактор для последующей враждебности. Изначально сопротивляющийся субъект может стать сговорчивым из-за частичного отождествления себя с дознавателем и его интересами, или источник может сделать такое отождествление из-за своего сотрудничества. В любом случае он вряд ли доставит серьезные неприятности в будущем. Настоящие трудности чаще создают допрашиваемые, которым удалось утаить информацию.
Стандартной частью завершения, как правило, являются следующие шаги:
a. Должно быть получено соглашение об отсутствии претензий или о неразглашении.
b. Если допрашиваемому были даны какие-либо обещания, дознаватель проверяет их, чтобы убедиться, что они были выполнены. При необходимости он обсуждает их с источником, чтобы исключить недопонимание.
c. Если дальнейшие встречи могут быть желательны, объясняется порядок установления контакта.
d. Личное имущество возвращается допрашиваемому под расписку. Если что-то не может быть возвращено в тот момент — например, документ, — по возможности дается объяснение или заключаются удовлетворительные для источника соглашения. Если источник будет вознагражден наличными или подарком, обычно берется расписка.
e. Если во время заключительного сеанса допроса допрашиваемый проявляет серьезную враждебность, угрожает судом или иным образом выражает намерение отомстить, Штаб-квартира немедленно уведомляется об этом.
f. Дознаватель участвует в разработке плана обезвреживания [disposal, тж «выбытие», тж «ликвидация»], поскольку его близкое знакомство с источником информации имеет большое значение.
C. Техники непринудительного допроса сопротивляющихся источников
Если источник сопротивляется во время скрининга или во время начальной или разведывательной фаз допроса, можно применить непринудительные методы подавления сопротивления и усиления тенденции к уступкам и сотрудничеству. Хотя эти методы представлены здесь в примерном порядке возрастания давления, не следует думать, что каждый из них должен быть испробован до тех пор, пока ключ не подойдет к замку. Напротив, большая часть мастерства и успеха опытного дознавателя заключается в его умении подобрать метод к источнику. Использование безуспешных техник само по себе усиливает волю и способность допрашиваемого к сопротивлению.
Этот принцип также влияет на решение о применении методов принуждения и определяет выбор этих методов. Если, по мнению дознавателя, полностью сопротивляющийся источник обладает достаточными навыками и решимостью, чтобы противостоять любому непринудительному методу или комбинации методов, лучше полностью их избежать.
Эффективность большинства непринудительных методов зависит от их устрашающего воздействия. Ситуация допроса сама по себе вызывает тревогу у большинства людей, сталкивающихся с ней впервые. Задача состоит в том, чтобы усилить этот эффект, радикально нарушить привычные эмоциональные и психологические ассоциации субъекта. Когда эта цель достигнута, сопротивление серьезно ослабевает. Существует интервал — который может быть очень коротким — приостановленной анимации, своего рода психологический шок или паралич. Он вызывается травматическим или субтравматическим опытом, который как бы взрывает привычный для субъекта мир, а также его представление о себе в этом мире. Опытные дознаватели распознают этот эффект, когда он проявляется, и знают, что в этот момент источник гораздо более открыт для внушения и гораздо охотнее подчиняется, чем непосредственно перед тем, как испытать шок.
