— Дерьмо, — взглянув на указатель уровня бензина, она застонала. — Почему я?

Она забыла остановиться и заправиться после ланча с сестрой в Хот-Спрингс накануне. Теперь, когда ей нужно было уехать, она застряла на пустынном участке дороги.

До ближайшей заправочной станции нужно было пройти четыре мили, и она должна была вернуться в Лос-Лобос, куда Ксан категорически запретил ей ехать. Достаточно тяжело, оставить свою пару, хуже того, она должна вернуться в то единственное место, куда не хотела, где Ксан мог очень скоро сражаться за свою жизнь.

Она наклонилась вперед и ударилась лбом о руль. По этой грунтовой дороге никто не ездил, разве что в Лос-Лобос или в резервацию Лакота на другой стороне. Скорее всего, если она не позовет на помощь, никто не придет.

Сигнал сотовой связи пропадает в этом районе, но, возможно, ей повезло, и ее машина заглохла в том месте, где у нее есть сигнал. Она вытащила телефон и уставилась перечеркнутый крестиком значок связи. Отлично, просто отлично. Лив собиралась позвонить Кайле, как только доберется до Хот-Спрингс, и напортачила. По крайней мере, если бы она позвонила ей из дома, сестра могла бы подобрать ее на обочине дороги.

Конечно, ее машина должна была заглохнуть именно здесь. Что ж, похоже, ее ждала долгая прогулка, и размышления об этом не приблизили ее к цели.

Лив только надеялась, что у девушки на единственной заправке близ Лос-Лобос есть телефон, который она может одолжить. При такой скорости она не покинет этот район до заката. Черт, она не уедет отсюда до следующей недели.

Лив вздохнула и потянулась к ручке, чтобы открыть дверь, глядя поверх приборной доски. Она замерла, ее пальцы сомкнулись на щеколде, а сердце екнуло. Поднялся ветер. Через дорогу пронесся ветер, волоча за собой несколько перекати-поля. Облако пыли заслонила ей обзор. Лив прищурилась и наклонилась вперед. Все разговоры Ксана об убийцах взяли верх над ней. Может, мне показалось?

Она моргнула, когда трава перекатилась на другую сторону дороги. Лив проглотила комок в горле, что было так же приятно, как съесть кактус с колючками.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — прошептала она, застыв на месте, уставившись на то, что вполне могло быть животными, которые убили стаю в Вайоминге.

Двенадцать, может, тринадцать человек в плащах направились к ее машине. Самый высокий, в середине, был с кожей цвета какао и в черной ковбойской шляпе, а женщина слева от него казалась такого же роста, возможно, шесть футов четыре дюйма.

Мужчина справа от него был бледнокожий, с красными дредами и бейсболке. Он не был таким высоким, как мужчина в центре, ни женщины, но, Боже, там, где не хватало роста, он компенсировал своим весом. Его можно назвать танком. На стероидах.

Независимо от шляпы или одежды, мужчина в центре и его люди не были похожи на ковбоев, которых она когда-либо видела. Она опустилась на сиденье как можно ниже и ударила по рулю.

Грррр-гррррр-гррррр, звук шагов по гравию приближался.

Лив потянула за застежку на запястьях и ногах. Она оглядела, лишенный окон, офис старой заправочной станции, которой пользовались исключительно жители Лос-Лобос. Девушка, которая управляла этим местом, должно быть, почувствовала, что зло приближается к ней, и ушла до того, как оно прибыло. Хорошо еще, что у монстров есть два заложника, с которыми можно торговаться, если они вообще планируют вести переговоры. Иначе, зачем было оставлять ее в живых?

Три демона за пределами офиса болтали, поедая с витрины шоколадные батончики только для вида. Ни один волк в здравом уме не прикоснется к содержащимся в них ядохимикатам. Она улыбнулась. Их меняют только один раз в год. Надеюсь, эти ублюдки получат пищевое отравление. Обертки сморщились, когда они разорвали их, и, по крайней мере, один из них ел с открытым ртом, звук, казалось, усилился в крошечном пространстве.

Хрусь-хрусь-хрусь.

Чавк-чавк-чавк.

Господи, неужели мать не научила его хорошим манерам?

Да уж.

Как будто у демонов есть манеры.

Злобные демоны, в сочетании с шоколадом, который они потребляли. Господи, она больше никогда не будет смотреть на шоколад так, как раньше.

Поскольку дверь в кабинет была единственным выходом, а Лив не могла выносить вид этих троих, оставшихся присматривать за ней, она решила сидеть тихо, пока не придумает, что делать дальше. Спокойствие будет ее самым большим оружием.

— Остальные будут здесь на закате, и тогда мы разорвем эту дыру на части.

Она склонила голову набок.

Другие? А сколько их было?

— Что мы будем делать с этой девчонкой?

— Аджани сказал пока не трогать ее. У него есть особые планы, связанные с ней. От нее воняет тем агентом, который убил Нури. Он хочет наказать его. Заставить его чувствовать такую же боль.

Я воняю?

Лживый. Грязный. Потный. Ублюдок.

Лив оглядела офис в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ей освободиться, но они тут все опустошили: стол, стул, все остальное. Тем не менее, они не были слишком хороши в связывании. Она скрестила свои запястья, одно поверх другого, небольшой поворот рук, у нее будет пространство, чтобы выскользнуть из пут. Что касается ее ног, то она могла бы вставить конец одного из шнурков от запястья в прорезь, и вуаля, она была бы свободна.

После нападения она прошла несколько курсов выживания у человека, который работал телохранителем у богатых людей, одного из ее кузенов из стаи койотов, который сжалился над ней. Слава Богу, она знала, что делать в ситуациях похищения.

Лив пыталась освободиться. Если она порвет стяжки и все еще не сможет выбраться со станции, все ее попытки сбежать будут напрасны. Ей нужно дождаться подходящего момента, чтобы сделать свой ход. И когда это случится, ей придется действовать быстро.

— Ты съел все конфеты.

— Я был голоден.

— Ты не один такой, идиот.

Бах!

Что-то шлепнулось вниз, а затем послышались звуки борьбы.

— Ууууу.

Стук. Визг. Рычание.

— Прекратите, — крикнула женщина. — Если кто-нибудь из этих псов окажется поблизости, они услышат, как вы тут шумиште. Ех-хе-хе.

Хорошая мысль.

Волки могли быть достаточно близко, чтобы спасти ее, или, по крайней мере, хотя бы один, особенно с тех пор, как часовой, который следил за Лос-Лобос, исчез. Возникла идея. Обратиться, убежать и позвать на помощь. Но как можно обратиться после того, как в течение многих лет ты этого не мог сделать?

Нужно почувствовать связь. Она чувствовала своего койота прошлой ночью, и может быть, она сможет освободить ее. Лив должна что-то предпринять.

Лив закрыла глаза и потянулась к животному внутри себя. Ее кожа зудела и горела, как будто она сидела на куче огненных муравьев. В детстве она однажды обращалась. Забавно, но чувства все те же. Неприятные. Она ахнула, глядя на свою слишком человеческую руку. Что ж, попытка номер один определенно стоила того. Лив — один, койот — ноль.

Она чувствовала ее прошлой ночью, а теперь, казалось, та отступила. Койот есть, но не хочет появляться. Ее просто нужно уговорить.

Ну же. Я нуждаюсь в тебе.

Лив настроилась снова, и ее ноги нагрелись, как будто она стояла на горячем асфальте, и жар затопил ее.

Больно!

Обжигающе. Терзающе. Лив ахнула и, задыхаясь, перекатилась на колени.

Окей, не так просто, как я помнила, и чертовски неприятнее, чем сидеть на муравейнике.

Почему она забыла о боли? Может быть, ее койот вспомнила об этом и поэтому она спряталась? Лив стиснула зубы и снова сосредоточилась. Перед ее глазами встала белая вспышка.

— Ааа.

Как резинка, натянутая до предела, ее контроль соскользнул, и она вернулась к тому, с чего начала. На лбу у нее выступили капельки пота. Вкус крови почувствовался на языке. Она рухнула на пол на бок и сделала глубокий вдох. Все еще человек.

Я могу это сделать.

— Вы слышите что-то?

— Это человечка. Она там и никуда не денется.