— Ты ее знаешь?

— Не совсем. Но я почти уверен, что она Минчетти.

Все трое мужчин напрягаются.

— Что бы Минчетти делал на свадьбе моей сестры? — спрашивает Тони, сверкая карими глазами.

— Я думаю, они ищут неприятностей, — отвечаю я.

— Они никогда ничего не делают без веской причины, — бормочет Кристиан. — Каждое действие является обдуманным, когда дело касается них. Как, черт возьми, ты с ней познакомился?

— Она подошла ко мне, — говорю я, пожимая плечами. — Кажется, они ведут заколот против Де Луки и меня по ассоциации. Я не уверен, что это такое. Я промолчал, потому что после нашей встречи они, похоже, не предприняли никаких действий.

— Чего они хотели? — задал вопрос Тони.

— Они хотели, чтобы я выбрал. Между партнерством с твоей семьей и их семьей. Я выбрал твою.

Я наблюдаю, как эта информация впитывается.

— Это все еще не объясняет, чего они хотят, — заявляет Карло.

— Да, но мы собираемся это выяснить, — говорит Кристиан с решительным взглядом. — Пойдем, Тони. Сначала нам нужно подтвердить, действительно ли она Минчетти. На самом деле это хорошо; я уже много лет интересуюсь этой семьей.

Он и Тони уходят, когда приходят женщины. Кристиан целует жену в щеку и говорит ей, что вернется. Роза подходит ко мне. Я без колебаний обнял ее за талию.

— Привет, — здороваюсь я.

Она одаривает меня теплой улыбкой, которая меня слегка смущает:

— Хочешь потанцевать?

— Конечно, дорогой.

Я веду ее туда, где по танцполу скользит супружеская пара. Мы с Розой начинаем покачиваться, и я выгибаю бровь, видя улыбку на ее лице.

— У тебя хорошее настроение.

— Это свадьба, Энцо.

— Так все продолжают говорить. Я не понимаю, почему событие имеет какую-то власть над эмоциями человека.

Она качает головой.

— Ты такой раздражающий.

— Совершенно уверен, что ты имеешь в виду потрясающий, — поддразниваю я.

Роза закатывает глаза.

— Хотя я подумала. И я чувствую, что должна перед тобой извиниться.

Это заставляет меня задуматься.

— О чем?

— Другая ночь. Мне никогда не следовало так тебя толкать. Ты просил меня остановиться, и мне следовало послушаться.

Моя рука сжимает ее талию.

— Не извиняйся за это, — говорю я резко.

Это я должен извиниться. Потому что в глубине души я знаю, что проблема здесь во мне. Она изо всех сил старается преодолеть этот разрыв, но я не могу поделать с тем, что было запрограммировано чувствовать с самого детства. Мне все еще хочется вырваться из оков, но это еще труднее, потому что я знаю, что с ней пути назад нет.

— Мы были в центре чего-то, и я все испортила, — говорит она, ее глаза мягкие.

Выйдя из ее комнаты, я пошел в свою и принял холодный душ, чувствуя себя совершенно несчастным. Всю свою жизнь мне приходилось быть сильным и бесчувственным. Роза бросает вызов всему, кем я стал, и это сводит меня с ума. Хуже всего то, что я не против.

— Ты ничего не испортила, дорогая. Я обещаю.

— Я поговорила об этом с мамой и попросила ее совета. Она сказала мне набраться терпения. Принять то, кто ты есть, и то, что ты готов мне дать.

— А как насчет того, чтобы желать лучшего?

Что-то твердое стукнуло мне в грудь.

Она издает тихий вздох.

— Может быть, это мой лучший вариант.

Моя рука сжимает ее талию.

— Нет, я этого не принимаю.

— Энцо… — грустно говорит она.

— Нет. Я расскажу тебе все. Что бы ты ни хотела знать. Потому что ты моя, Роза. И неважно, что это будет, лишь бы у меня получилось сделать тебя счастливой. Это все, что я хочу, принцесса. Я собираюсь сделать это правильно. Я клянусь.

Когда она смотрит на меня, ее выражение лица открыто, и она понимающе кивает. Мое сердце колотится, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Ее губы идеально сливаются с моими, как будто они созданы для этого. Она была создана, чтобы быть моей. И будь я проклят, если когда-нибудь отпущу ее.

Когда мы приходим домой, я ей все рассказываю. О смерти моих родителей. Как кто-то ворвался в наш дом.

— Это произошло за считанные минуты. Убийца подкрался к нам. Мы были одни в доме и ужинали. Я помню, как мы улыбались, мы были счастливы. Пока мы не заметили кого-то в комнате. Мой отец едва успел достать пистолет, как ему перерезали горло, — я тихо сглатываю.

Роза сидит на кровати и смотрит на меня глазами, похожими на лужи душевной боли. Я прислоняюсь к стене, пытаясь смотреть куда угодно, только не на нее. Я попросил ее дать мне немного времени, пока я скажу ей правду. Я не мог чувствовать ее руки на себе, переживая худший день в своей жизни.

— Моя мама кричала, чтобы я бежал. Однако я не мог; я был ошеломлен. Только когда он бросил нож в грудь моей мамы и ее крики затихли, я вспомнил, что нужно пошевелиться. Я вскочил со стула и двинулся к ней. В этот момент охранники снаружи были предупреждены, что что-то не так, и они были почти на месте. Убийца успел только полоснуть меня по груди, прежде чем убежать. Я тоже истекал кровью. Я, наверное, умер бы, но меня срочно доставили в отделение скорой помощи, и я выжил.

Ее глаза стеклянные, но она моргает, и они немного проясняются. Очень медленно она встаёт с кровати. Ее шаги осторожны. Она обнимает меня за талию, как только достигает меня.

Мои губы изгибаются в легкой улыбке.

— Это произошло около двух десятилетий назад. Все в порядке. Но это во многом повлияло на то, кем я стал и почему. Иногда я могу показаться придурком, но если бы когда-нибудь и была причина измениться, то это была бы ты, Роза.

Она трясет головой у меня на груди.

— Нет ничего страшного в том, что с тобой случилось, — бормочет она.

Я позволяю ей обнять меня еще несколько секунд, прежде чем она отстраняется. Она смотрит на меня, и я вижу, что она хочет что-то сказать, но колеблется.

— По крайней мере, теперь я понимаю, почему ты такой облажавшийся, — говорит она с мягкой улыбкой.

Как только она это говорит, становится понятно, почему меня так тянет к ней. Потому что она могла сказать что угодно. Она могла бы извиниться, но вместо этого пошутила. Что бесконечно лучше.

Я провожу рукой по волосам.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, принцесса.

Она продолжает улыбаться, и я так рад, что все идет так хорошо.

— Твои родители гордились бы тобой, — говорит Роза, и выражение ее лица становится серьезным.

— Иногда я в этом не уверен, — бормочу я.

— Постарайся не быть к себе слишком строгим.

Рука Розы тянется к моей челюсти. Моя кожа покалывает там, где она касается.

— Ты женишься на женщине, которую даже не знаешь, чтобы защитить наследие своего отца. Как бы безумно это ни звучало, я думаю, что ты хороший дон, хороший лидер. Ты пытаешься позаботиться о своей семье.

Я горько улыбаюсь.

— Я уверен, что они не согласятся. И ты даже не представляешь, как я до сих пор жил, дорогая. Я не всегда принимал правильные решения.

— Да, но вчерашний день уже прошел, да? Никогда не поздно стать лучше. Ты пытаешься добиться успеха прямо сейчас, и по какой-то безумной причине ты выбрал меня, — возражает она. — Это все, что имеет значение. Сейчас и в будущем. Мы справимся со всем вместе.

Выражение ее лица настолько серьезное и настойчивое, что мне приходится улыбнуться.

— Это если ты меня сначала не убьешь, — говорю я.

— Или если ты меня не убьешь, — парирует она.

Когда она приближается, я целую ее в макушку.

— Я умру тысячу смертей, прежде чем причиню тебе боль, — говорю я, не осознавая, пока не произнесены эти слова, что мне следовало держать это при себе.

Она на мгновение замирает, глядя мне в глаза, и я знаю, что она знает, что это правда, а это не может быть хорошо.

Что, черт возьми, я только что сделал?

— Ты его когда-нибудь нашел? — спрашивает Роза через несколько минут. — Человека, который их убил?