— Боже мой, Балтус, — говорю я, кладя руку ему на макушку. — Это всего на несколько часов.

— Но почему без нас? — тихо спрашивает Джонатан у него за спиной. Кажется, он на мгновение засомневался, но потом последовал примеру брата и обвился вокруг ноги Кэт.

— Мальчики, — упрекает их Фамке, бросаясь оттаскивать Балтуса от меня, а Бром, перепрыгивая через две ступеньки, взбегает по лестнице, чтобы схватить Джонатана и оттаскивает его от ноги Кэт.

— Мы ненадолго, — говорит Бром Джонатану, держа его высоко, изображая полет. Он бежит трусцой по коридору в спальню мальчиков, издавая при этом свистящие звуки. Тем временем Фамке оттаскивает Балтуса и уводит его вслед за ними по коридору.

— Мы привезем вам подарок, — кричу я им вслед, чувствуя себя неловко из-за того, что не могу пригласить наших детей на этот званый ужин, хотя в приглашении специально говорилось, что несовершеннолетние не допускаются.

Моя жена бросает на меня взгляд и толкает локтем в бок.

— Нет. Крейн, ты же сам сказал, что нужно перестать их баловать.

— Что ж, миссис Крейн, я имел в виду, что тебе нужно перестать их баловать. Как мужчина в доме, я считаю своим долгом отказаться от двойных стандартов.

Бром усмехается, подходя к нам и в сотый раз поправляя галстук-бабочку.

— Вот он, настоящий хозяин дома.

— Извини, Бром, но я отец, а ты веселый дядюшка.

Он бросает на меня многозначительный взгляд, приказывая мне действовать осторожно.

Когда Кэт родила пять лет назад, меньше всего мы ожидали увидеть близнецов. Двух красивых здоровых мальчиков, которых назвали Балтусом в честь ее отца и Джонатаном в честь старого духовного индийца, который впервые показал мне, на что я способен, когда был мал. Мы были вне себя от радости и к тому моменту уже обосновались здесь, в Лондоне, купив этот дом на Бейкер-стрит. Для внешнего мира я был женат на Кэт, Фамке была нашей экономкой, а Бром — моим братом.

Но когда мальчики подросли, мы поняли, что они разнояйцевые близнецы и не так похожи, как нам казалось вначале. Джонатан выше и стройнее, у него мои серые глаза, капризный характер, густые черные волосы и высокие скулы. Но Балтус… Балтус — это точная копия Брома. У него темно-карие глаза, которые кажутся черными, низкие густые брови, сильная широкая челюсть, а также он ниже и коренастее Джонатана.

Казалось, что произошло невозможное, хотя и не такое уж, если вспомнить о разведении коров, о котором Бром нам рассказал. В мире крупного рогатого скота корова может родить близнецов, причем каждый из них — от разных быков.

Хотя у нас нет доказательств, что это произошло, и мы часто шутим о том, что Балтус — злой близнец и, возможно, антихрист (шутка, над которой Бром и Кэт редко смеются, но я нахожу ее довольно забавной), я пришел к выводу, что Бром — биологический отец Балтуса. И подозреваю, что Бром тоже так думает. Конечно, для внешнего мира он все равно должен оставаться их дядей, и дети, пока не подрастут, не узнают, что Бром им вовсе не дядя, но до тех пор мы должны соблюдать приличия. Мальчики все равно до смерти любят его.

Я протягиваю руку и, обхватив Брома за шею, притягиваю его к себе для поцелуя.

— Прости, красавчик, — говорю я, прижимаясь к его губам. — Давай насладимся вечером.

Мы втроем выходим из дома и садимся в ожидающий нас экипаж. Свежий вечерний воздух развеивает запахи дыма с фабрик по ту сторону Темзы. Водитель везет нас мимо чопорных белых домов вдоль Бейкер-стрит, пока мы не подъезжаем к огромному особняку на краю Гросвенор-сквер.

— Еще раз, чья это вечеринка? — спрашивает Кэт, когда я беру ее за руку и помогаю выйти из экипажа.

— Дориана Грея⁴, — говорю я. — Он основал общество мистиков.

— Значит, он колдун? — спрашивает Бром.

— Не совсем, — отвечаю я ему, когда мы подходим к двери особняка. — Я, честно говоря, не знаю, кто он такой.

Я звоню в дверь, изнутри доносятся смех и музыка, и дверь распахивается, ее придерживает симпатичная горничная.

— Вас пригласили? — ласково спрашивает она, и по ее ауре я понимаю, что она ведьма.

— Да, — киваю я, снимая шляпу. — Икабод Крейн, Катрина Крейн и Бром Бонс.

Она приподнимает бровь, услышав фамилию Брома. По закону он все еще Ван Брант, но он давно решил избегать своего фамильного имени, поскольку оно напоминает ему о прошлом, и о связях с Эрусианским ковеном.

— Вот и вы, — говорит Дориан из другого конца большого зала, направляясь к нам.

— Он похож на Брома, — шепчет мне Кэт. — Если бы Бром побрился.

Дориан действительно похож на него, хотя у него веселый нрав и снобизм, которыми Бром никогда не обладал.

— Я так рад, что вы смогли прийти, — говорит Дориан. Он пожимает руку Брому, а затем берет руку Кэт и целует ее тыльную сторону. — Бром Бонс и Катрина Крейн, приятно познакомиться. Я Дориан Грей.

— Она предпочитает, чтобы ее звали Кэт, — говорю я ему, кладя руку на поясницу жены, чтобы этот мужчина не очаровал ее. Нас уже трое, хватит пока что.

— Конечно, Кэт, — говорит он ей, кланяясь. Затем выпрямляется и машет нам рукой. — Пойдемте, покажу вас остальным мистикам.

Мы следуем за ним в большую гостиную, где собралось около дюжины человек, все примерно нашего возраста, если не моложе, одетые в смокинги и платья, официанты ходят вокруг с подносами шампанского и канапе.

Мои чувства обостряются, и я знаю, что Кэт тоже это чувствует. Здесь есть ведьмы и, если я не ошибаюсь, пара вампиров, от чего у меня волосы встают дыбом. Я вспоминаю свидание, которое у меня было с вампиром, и напоминаю себе, что не все они плохие.

Дориан знакомит нас, мы встречаем доктора Генри Джекила⁵, приветливого, если не сказать сдержанного ученого. Затем его друга-ученого, гораздо более жизнерадостного и, возможно, пьяницу, доктора Виктора Франкенштейна⁶ и его сестру Элизабет. Здесь также есть несколько светских людей, например, красивая молодая оперная певица из Швеции по имени Кристина Даэ⁷, а в углу беседуют два вампира, которых я почувствовал, когда вошел.

Они оба смотрят на меня, один — смуглый красавец с хмурым выражением лица, которое могло бы соперничать с выражением лица Брома, другой — элегантный рыжеволосый мужчина в очках, потягивающий красное вино. Я узнаю его. Он был тогда с моим вампиром.

— Да, я так и думал, что это ты, — говорит рыжеволосый, поднимаясь на ноги. — Икабод Крейн, да? Мы уже встречались раньше. Я доктор Эбрахам Ван Хельсинг.

— Приятно видеть тебя снова, — говорю я, глядя на его руку. Обычно я не пожимаю руку вампиру, но знаю, что он не желает мне зла. Мы здороваемся, и я думаю, что он заставит меня чарами, но Ван Хельсинг не делает ничего подобного.

— Это мой друг, Хитклифф⁸, — говорит Ван Хельсинг, указывая на угрюмого вампира.

— Хитклифф…? — переспрашиваю я.

— Просто Хитклифф, — ворчит вампир. К счастью, он не предлагает мне пожать руку. Ван Хельсингу я доверяю, но, похоже, этот вампир держит при себе всех своих демонов.

— Хитклифф без имени и фамилии, как я понимаю, — говорю я, одаривая его улыбкой, которая только злит его, а потом представляются Кэт и Бром.

Мы не задерживаемся в «уголке вампиров» надолго, поскольку большинство людей на этой вечеринке — ведьмы, кровососов обходят стороной, и вскоре мы все занимаем свои места за обеденным столом, официанты приносят столько еды и напитков, что хватило бы на целую деревню.

— Я хотел бы сказать тост, — говорит Дориан, вставая во главе стола и поднимая бокал. — За новых членов мистического общества, Икабода Крейна, Катрину Крейн и Брома Бонса. Надеюсь, вы всегда будете чувствовать себя желанными гостями в этом доме, пусть это будет вашим убежищем от мира, который вас не понимает. Но здесь, в мистическом обществе, мы все понимаем.

— Конечно, конечно, — подбадривают люди, постукивая ножами по бокалам.

Я чувствую, как теплые пузырьки напитка стекают вниз по горлу, и бросаю взгляд на своих возлюбленных, сидящих по обе стороны от меня, кладу одну руку на ногу Кэт, а другую — на ногу Брома, соединяя нас.