Оба мужчины стонут в унисон, у Крейна это звучит как шипение сквозь зубы, у Брома — низко и гортанно, эти звуки вызывают во мне волны удовольствия, и я даже перестаю чувствовать холод.

— Черт, — ругается Крейн, запуская руку в мои волосы, пока я сосу, облизываю и делаю все, что ему нравится, а он продолжает засовывать свой член мне в глотку. — Ты так хорошо справляешься, сладкая ведьмочка, — его кулак сжимается в моих волосах. — Я не хочу делиться.

Крейн отрывает мою голову от своего члена, между нами тянется струйка слюны, затем он подводит меня к Брому. Он всегда держит себя в руках.

Бром засовывает свой член мне в рот, и они по очереди, взад и вперед, трахают меня. Влажные звуки обоих членов, скользящих по моему языку, смешиваются с их тяжелым дыханием.

— Я не знаю, смогу ли еще долго держаться, — ворчит Бром, запуская руку мне в волосы и проникая глубоко в горло, и я знаю, что если не замедлю их, они оба кончат.

— Кэт, — стонет Крейн. — Как бы не хотелось тебя останавливать, иди и принеси масло, милая. Оно нам понадобится.

У меня хватает здравого смысла сделать, как он говорит, отпустить их члены и вернуться на берег за маслом. Когда я поворачиваюсь к ним лицом, чувствую, что они смотрят так, словно меня пригвоздили к месту два главных хищника, единственный инстинкт которых — поглощать и спариваться.

Я возвращаюсь в озеро, и все уже не так, как в прошлый раз. Не знаю, эликсир действует, или это полнолуние, или само озеро ускоряет процесс, но когда я смотрю за их спину, то вижу темные, ужасные фигуры, парящие в воде.

Нет, не просто парящие.

Они подходят ближе.

Соляного круга, чтобы остановить их, нет.

— Э-э, — говорю я, кивая им вслед и стараясь не обращать внимания на страх, от которого мурашки бегут по коже. — Кажется, у нас гости.

Крейн отводит от меня взгляд и смотрит на приближающиеся к нам тени.

— Не обращай внимания, — говорит Крейн. — Даже если почувствуешь, что они прикасаются к тебе.

— Они могут прикасаться ко мне? — в ужасе восклицаю я.

— Они не причинят тебе вред, — говорит он, берет масло и поливает им эрекцию Брома, который издает вздох, переходящий в стон.

— Повернись, — говорит мне Крейн. — Наклонись, — его голос спокоен, но бесстрастен, и все же, каким-то образом, это помогает справиться со страхом и абсурдностью всего происходящего.

Я делаю, как велено, и он кладет одну руку мне на бедро, а другую — между ягодицами, обильно нанося туда масло.

— Где романтика, Крейн? — спрашиваю я его, и мое тело вздрагивает от прикосновения его скользких пальцев.

— Почувствуешь романтику, когда наши члены окажутся внутри тебя, — говорит он, а затем сильно шлепает меня по ягодицам, отчего я чуть не падаю в воду. — Теперь снова встань на колени и не двигайся. Будет больно.

Опускаюсь на колени, вода плещется вокруг, я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на приближающихся призраков, сосредоточившись на поверхности озера и отраженной оранжевой луне.

Крейн берет меня за руку и заносит свой нож над самой толстой частью моего бицепса. Мне хочется закричать, завизжать от боли, когда открывается порез и кровь стекает по руке, но я знаю, что это только привлечет к нам внимание. Затем Бром хватает меня за другую руку и делает надрез в том же месте, после чего они используют свои ножи, разрезая свои ладони, как и раньше, но теперь делают это на каждой руке.

— Еще раз, сладкая ведьмочка, — говорит Крейн низким и серьезным голосом. — Тогда боль прекратится. Останется лишь удовольствие.

Я делаю глубокий вдох, слезы жгут уголки глаз, пытаюсь сдержать свои крики, пытаюсь справиться с болью, которая пронзает насквозь. Крейн пальцами запрокидывает мою голову назад, а затем берет свой нож и делает два быстрых надреза на верхней части моей груди. На этот раз в нем нет тщательной точности, и хотя его движения умелые и уверенные, они доказывают то, что реально происходит.

В ритуале чувствуется отчаяние.

У нас заканчивается время.

Абсолютно все зависит от этого момента.

Крейн убирает пальцы с моего подбородка, и я опускаю взгляд на свою грудь, по которой ручейками стекает кровь в темное озеро.

— Бром, — говорит Крейн, и его голос звучит не так уверенно, как обычно. — Ложись в воду на спину.

Я поднимаю взгляд и вижу, как Бром сжимает челюсти, но делает то, что говорит Крейн, ложась на спину всего на пару дюймов ниже уровня воды. За Бромом темные существа подкрадываются все ближе, протягивая к нам руки, и я не знаю, как мне пережить это и не умереть от страха.

— Закрой глаза, Кэт, — говорит мне Крейн низким голосом. — Тебе не обязательно на это смотреть, ты должна только чувствовать, — он наклоняется и кладет руку мне на талию. — Ляг спиной на Брома. Раздвинь ноги, как послушная ведьмочка.

Я с трудом сглатываю и делаю, как он говорит, хотя чувствую себя слишком неловко, пока не прижимаюсь спиной к горячей, твердой груди Брома. Он наклоняется, его рука скользит мне под зад, обхватывает свой член и подталкивает его ко мне.

— Он войдет в тебя сзади, — говорит Крейн, опускаясь рядом с нами. — Я завладею твоей вагиной, — говорит он хриплым шепотом. — Буду контролировать оргазм. Начну произносить заклинание, а затем надавлю тебе на шею.

Мои глаза расширяются. Я забыла эту часть.

— Подожди, ты будешь пытаться убить меня?

— Ты будешь на грани смерти, — серьезно говорит он, его взгляд темнеет и становится жестким. — Ты не отключишься Кэт, ты же знаешь. Я слегка надавлю на трахею, но как только почувствую, что ты начинаешь терять сознание, отпущу, и ты снова сможешь дышать.

Я в ужасе.

— Хорошо, — тихо говорю, отдавая все свое доверие, свою жизнь в руки Крейна. И я действительно доверяю ему во всем, но это не прогоняет страх, который пронизывает меня насквозь, заставляя мое сердце биться все быстрее.

И этот страх быстро превращается в боль, когда Бром начинает прижимать головку своего члена к моему входу сзади, его член, смазанный маслом, проникает в меня самым медленным и мучительным образом. Я начинаю извиваться, пытаясь избежать давления, но он хватает меня за руки, кровь из его ладоней смешивается с моей, и удерживает меня на месте.

Затем длинное худощавое тело Крейна нависает надо мной, помещая свой длинный член между моих ног, и он начинает проникать в мое влагалище.

Я вскрикиваю, выгибаю спину, пытаюсь пошевелиться, но Бром удерживает меня на месте сзади, а Крейн давит спереди, и я зажата между ними, как светлячок в банке.

— Не двигайся, моя повелительница, — произносит Крейн сквозь сдавленный стон, когда проникает внутрь. — Не двигайся. Его голова опускается, мышцы на руках напрягаются. — Ох, черт, Бром, я чувствую тебя внутри нее. Она такая тугая.

Бром что-то бормочет мне в ухо, затем проводит губами.

— Расслабься, Нарци, — говорит он, затаив дыхание. — Ты можешь принять нас обоих. Расслабься. Ты с нами.

Затем Бром прижимается ртом к моей шее и начинает посасывать и покусывать кожу, его борода царапает, а руки опускаются с моих плеч на талию, удерживая.

— Вот и все, Кэт. Ох, милая, с тобой так хорошо, — хрипло шепчет он. — Черт, я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

Этого Крейну достаточно, чтобы поднять голову и пронзить Брома злобным взглядом, и сам он вонзается в меня до конца. Я задыхаюсь, а Бром хнычет от желания.

— Почему ты говоришь так, будто прощаешься, Бром? — предупреждает Крейн. — Останься со мной, красавчик. Ты останешься с нами. Продолжай трахать нашу сладкую ведьму, да, вот так.

Крейн начинает двигаться во мне глубже и настойчивее, а Бром толкается в мою задницу, и я позволяю себе расслабиться. Избавляюсь от страха, от ужаса перед тенями, собравшимися вокруг нас, от мысли, что это может не сработать, от ужаса, что я могу потерять этих парней, от паники из-за того, что я так близко к смерти, что ощущаю ее вкус.

— Вот и все, — шепчет Бром, прижимаясь ко мне, целуя мое плечо, шею, щеку. — Да, черт возьми, Кэт, у тебя так хорошо получается.