Обещаю, что так и сделаю, и когда она закрывает дверь, я слышу тяжелые шаги, и моя кожа покрывается мурашками от характерного звука открывающейся двери.

Поспешно заворачиваю за угол и вижу Крейна, который направляется к своему крылу общежития.

— Крейн! — шепчу я так громко, как только могу, и, когда он поворачивается, бегу к нему.

Сначала, когда он видит меня, его лицо озаряется, как будто внутри него горят свечи, но чем ближе я подхожу, тем больше в нем что-то меняется, и он отступает от меня на шаг. Возможно, я слишком смело подхожу к нему.

— Кэт, — произносит он, голос срывается. Он берет меня за руку, слегка сжимая ее, потом быстро отпускает. — Не думаю, что тебе следует здесь находиться.

— Почему нет? — спрашиваю я. — Мне нужно с тобой поговорить.

И тут я замечаю на челюсти синяк.

— Что с тобой случилось, ты в порядке?

Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, но он отводит лицо в сторону.

— Очевидно, что я в порядке, — говорит он, одаривая меня быстрой улыбкой. — Просто была небольшая стычка с Бромом, ничего необычного.

— С Бромом все в порядке?

— Он более чем в порядке, — говорит он с загадочной улыбкой.

— Ну, мне все равно нужно с тобой поговорить.

Он оглядывается по сторонам, хотя в коридоре никого нет.

— И мне нужно с тобой поговорить, но сейчас не время, — он делает паузу. — Нас не должны видеть вместе.

Такое чувство, что он ударил меня под ребра, у меня перехватило дыхание.

— Почему?

— Потому что меня уволят, если я буду с тобой, Кэт, — говорит он, и это признание ошеломляет меня. — И хотя я готов потерять работу из-за тебя, просто… мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

— Уволят? Что случилось? — о боже. — Ты больше не хочешь быть со мной?

Я ненавижу, как жалко это звучит, как быстро я надуваю губы, как слезы без предупреждения наворачиваются на глаза.

— О, небеса, моя владычица, — говорит он, и выражение его лица меняется, когда он берет мое лицо в свои теплые ладони, и одинокая слезинка скатывается по моей щеке. Он смотрит на меня с такой жгучей страстью, что я ощущаю это пальцами ног. — Я хочу быть с тобой каждое мгновение каждого дня. Ты — все, о чем я думаю, все, о чем я мечтаю, все, чего я хочу, и обещаю… ничто не помешает этому. Я все делаю для тебя, Кэт. Я делаю это для нас.

Он медленно проводит большим пальцем по моей щеке, вытирая слезу, пока его взгляд скользит по моему лицу.

— Но сейчас нам нужно встречаться тайно. Как и раньше. Мы были неосторожны, а теперь не можем себе этого позволить.

Я чувствую себя немного увереннее, настолько, что могу глубоко вздохнуть.

— Кто сказал, что тебя уволят?

— Твоя тетя Леона.

— В самом деле? Потому что я только что видела здесь сестру Софи. Она стучала в твою дверь. Хотела с тобой кое о чем поговорить.

Он вздыхает, отпуская мое лицо, и мне становится так холодно без его прикосновения. Он проводит рукой по волосам.

— Она, наверное, хотела сказать мне то же самое, что и Леона.

Я качаю головой.

— Нет. Я так не думаю. Она знала, что я собираюсь встретиться с тобой, и, похоже, ей было все равно. Но она сказала, что мне нужно быть осторожнее, иначе я столкнусь с последствиями.

— Именно об этом я и говорю, — твердит он с грубым раздражением.

— Потом сказала, что она из Ван Брантов.

Крейн два раза моргает.

— Повтори?

Я киваю.

— Сестра Софи состоит в родстве с Бромом. Она не сказала, в каком. Значит, Сестра Маргарет тоже. И она сказала, что моя мама должна была выйти замуж за Лиама, отца Брома, но, очевидно, этого так и не произошло. И теперь я должна выйти замуж за Брома, потому что… потому что…

— Потому что так сказал Горуун, — говорит он.

— Я об этом и не думала, — осторожно отвечаю я.

— А я догадался, — он качает головой, а затем отводит взгляд с выражением боли на лице. — Нам нужно поговорить. Но не здесь. Не сегодня вечером, они будут наблюдать.

— Значит, ты оставишь Брома одного на ночь?

— Нет, он будет со мной. Они не говорили, что я должен держаться подальше от Брома, только от тебя, и если они заставят меня объяснять, почему я держу Брома прикованным в своей комнате, то я скажу, что либо так, либо всадник без головы будет скакать в кампусе.

— Прикованным?

Он выглядит огорченным, заправляя прядь волос за ухо.

— Сторож одолжил мне цепи.

Почему мысль о Броме в цепях заставляет мое сердце пылать?

— И что же мне теперь делать? — спрашиваю я, стараясь не хныкать, но у меня ничего не получается, я ненавижу себя за беспомощность. Я даже хочу топнуть ногой, как ребенок. — Ты не можешь просто бросить меня.

— Боже, ты такая милая, когда ведешь себя как малявка, — размышляет Крейн.

— Малявка? — я в шоке переспрашиваю.

Он улыбается мне.

— Да. Нетерпеливая и раздражительная. Не привыкшая, что все идет не так, как ты хочешь.

Я свирепо смотрю на него.

— Я не заслужила такой критики.

— Отшлепать бы линейкой твою прелестную розовую вагину… вот чего ты заслужила, — бормочет он, и его глаза темнеют. — Я буду шлепать тебя, пока ты не кончишь так сильно, что забрызгаешь меня.

Жар разливается по мне, разгораясь на щеках и скапливаясь между ног.

— Ты несправедлив, — с трудом выдавливаю я.

— Я никогда не говорил, что честный человек, верно? — говорит он, явно наслаждаясь этим. — Не волнуйся, дорогая, это только на сегодня. Завтра утром приходи ко мне в библиотеку. В девять утра. В это время должно быть тихо, и нет никаких правил, запрещающих учителю заниматься со своим учеником на публике.

— Бром тоже там будет?

— Если захочет, — неохотно отвечает он. Затем наклоняется и быстро целует меня в лоб. — Увидимся. А пока постарайся завести друзей.

Он поворачивается и направляется к своей двери.

— О, кстати, — бросает он через плечо, одаривая меня холодной улыбкой. — Держись подальше от Брома.

Глава 11

Крейн

Год назад

— Что это? — раздается неуверенный голос Эйба.

Я выхожу из ванной, совершенно голый, и вижу, что он стоит у моего стола, уже одетый, и перебирает стопку карт таро рядом со стаканом воды, который я оставил для него сегодня утром, пока был в ванне. Я все гадал, когда же он заметит, ведь я даже не пытался их скрыть, но, похоже, последние несколько дней мы только и делали, что трахались, с тех пор как он пришел ко мне из опиумного кабака.

— Карты Таро, — говорю я ему.

— Так я и думал, — говорит он, собираясь взять одну из них, но потом передумывает.

— Тебя это беспокоит? — осторожно спрашиваю я. Протягиваю руку и беру колоду, тасуя ее между пальцами.

Он, кажется, раздумывает, потом бросает на меня украдкой взгляд.

— Нет. Я знал того, кто пользовался ими.

— Еще один любовник? — спрашиваю. — Он был таким же красивым, как я?

Он смеется. Он так редко смеется, и я испытываю прилив гордости каждый раз, когда заставляю его это делать. Прекрасный звук, глубокий и неистовый, и только в эти моменты кажется, что он забывает о преследовании.

— Это была женщина. Соседка, — говорит Эйб, улыбаясь мне и выглядя так чертовски привлекательно, что у меня захватывает дух от его ровных белых зубов, от того, как кончик его носа опускается вниз, когда он улыбается, от ямочек на щеках, скрытых бородой, от глубоких морщин, которые образуются в уголках глаз, что делает его выглядишь старше.

Ох, он чертовски красивый.

Он кивает на колоду в моих руках.

— Разложишь мне?

Его голос звучит одновременно застенчиво и с надеждой, и блять, от этого мой член тут же встает. Он замечает это, переводя взгляд вниз. Приподнимает бровь.

— Тебя это заводит?

— Лучше спроси, что меня не заводит, — грубо говорю я ему. — Кажется несправедливым, что я голый, а ты уже одет. Хочешь куда-то пойти?

Веселость на его лице исчезает.

— Нет, — говорит он, и в его голосе слышатся оборонительные нотки, как будто я застал его врасплох.