Она указывает на него с еще более широкой улыбкой. Я понятия не имела, что Сестра Маргарет что-то знает о Броме, но она говорит так, словно он известная персона. Кстати, Бром никогда не проявлял и намека на колдовство, но, возможно, все изменилось. Иначе зачем бы ему посещать институт?

Аудитория тепло приветствует новенького. Может, Бром и не Ван Тассел, но тот факт, что он из Сонной Лощины, и Сестра Маргарет положительно настроена к нему, означает, что они относят его к той же категории, что и меня. Не «как они». А «другой».

Бром неловко кланяется, его глаза бегло осматривают комнату, прежде чем снова встретиться с моими, когда Сестра Маргарет переключает свое внимание на Крейна.

— Пообщайся с Бромом после занятий, придумай, как нагнать пропущенные уроки. Возможно, помогут несколько частных занятий.

Брови Крейна чуть поднимаются, но лицо быстро становится нейтральным.

— Отличная идея.

Но Бром все еще смотрит на меня, как будто не может поверить, что я действительно здесь. Мы оба.

— Бром, — говорит Сестра Маргарет. — Могу я поговорить с тобой в коридоре? Катрина, твое присутствие тоже требуется.

Мы с Бромом обмениваемся недоуменными взглядами, но следуем за ее развевающимся плащом в коридор. Я встречаюсь взглядом с Крейном, но по-прежнему ничего непонятно. Я могу только представить, о чем он сейчас думает. Это тот Эйб, о котором он говорил? Возможно ли, что он встретил Брома, когда был в Нью-Йорке или Сан-Франциско? Но тогда почему Бром ведет себя так, будто никогда раньше не видел Крейна? Как будто Крейна вообще нет.

Конечно, все это может быть притворством. И разве Крейн не говорил, что Бром чуть не разбил ему сердце? Возможно, все закончилось плохо, и Бром чувствует себя виноватым. Ничего не понимаю, но с каждой проходящей секундой мне становится все любопытнее.

Мы выходим в коридор с Сестрой Маргарет, и она закрывает дверь в класс. Она смотрит на него, затем на меня, ее улыбка застенчива, в глазах пляшут огоньки.

— Как чудесно снова видеть тебя, Бром.

Бром слабо улыбается ей, на его лице ясно читается замешательство.

— Мы встречались раньше?

— Ты не помнишь, — говорит она.

— Нет, — говорит он. — Я ничего не помню.

— Как бы то ни было, — говорит она, хлопая в ладоши. — Приятно, наконец, приветствовать тебя в школе. Ты когда-нибудь представлял, что будешь здесь рядом со своей возлюбленной? — сейчас она смотрит на меня так, словно внезапно вспомнила, что я тоже здесь.

— Бром! — разносится по коридору голос моей матери, и на мгновение я ошеломлена, пока не вспоминаю, что этим утром она поехала в школу со мной и Крейном. Казалось, это было целую жизнь назад.

— Миссис Ван Тассел, — говорит он ей с вежливым кивком, когда она бежит к нему по коридору с распростертыми объятиями.

— Пожалуйста, называй меня Сара, — говорит ему. Пока она обнимает Брома, как будто это ее давно потерянный сын, мое внимание сосредоточено не на ней.

А на трех ведьмах, идущих по коридору следом.

Сестра Софи.

Тетя Ана.

Тетя Леона.

Воздух в моих легких застывает при виде них, особенно тетушек. Они совсем не похожи на тетушек, которых я видела в юности. Их лица почти идентичны, что странно, поскольку они не должны быть близнецами, и как было с сестрой Маргарет, я не могу сосредоточиться на них. Не помогает и то, что на головах у них капюшоны, отбрасывающие тень на костлявые лица, напоминающие черепа.

Они втроем скользят по коридору, словно парящий треугольник, Леона впереди, ее ладони плотно сжаты, словно в молитве, улыбка немного широковата для ее лица.

— Вот и он, — говорит Леона. Ее голос тоже не такой, каким я его помнила. Он звучит проецируемо, как будто доносится сверху и снизу, а не передо мной, и это грубый голос, как у курильщика, скрипучий и протяжный.

Треугольник сестер останавливается перед нами, все их внимание приковано к Брому.

— Мы так рады видеть тебя здесь, — говорит Леона. — Рада, что ты вернулся.

Она скользит к нему и кладет ладони по обе стороны от его щек.

— Да, да, это ты. Мы так долго искали тебя.

— Все в Сонной Лощине беспокоились, — вставляет Сара.

Это правда. По крайней мере, в течение года поисковые группы отправлялись в Бостон или Нью-Йорк на поиски Брома. Странным было то, что его родители не заботились так сильно, как моя мама. Я решила, что она делала это ради меня.

— Мы почти сдались, — говорит Сестра Софи.

«Вы сдались», — хочу сказать. Возможно, они искали первый год, но в последующие никто даже не упоминал его имени, как будто его вообще не существовало.

Словно услышав мои мысли, проницательный взгляд Леоны скользит по мне.

— И Катрина, — говорит Леона. Мне улыбается меньше, и славно, потому что ей улыбка не идет. — Полагаю, мы тоже обязаны оказать тебе радушный прием. Я прошу прощения, что мы с Аной не зашли проведать тебя. Мы слышали, что ты неплохо учишься. Уверена, что в кратчайшие сроки ты сможешь помочь Брому освоиться.

Ана просто кивает мне, ее улыбка натянута и больше похожа на типичное приветствие, как у других Сестер. Хотя она правда похожа на Леону. Единственное различие — это цвет волос: у Аны русые с проседью, а у Леоны темные с белыми прожилками, плюс нос у Аны с горбинкой. Почему я не знала, что они близнецы? А поскольку Сестра Маргарет и Сестра Софи тоже близнецы, каковы шансы, что они состоят в одном ковене?

— В конце концов, — говорит Сестра Маргарет. — Уверена, ты захочешь закончить учебу до того, как выйдешь замуж.

— Что? — спрашиваю я, моргая.

Бром кашляет, и я бросаю на него растерянный взгляд.

— Свадьба, — говорит мама, как будто в порядке вещей. — У вас помолвка друг с другом. Как это всегда было обещано. Не говори, что ты забыла, — в последних словах есть резкость, что-то жесткое появляется в выражении ее лица.

— Мама, — начинаю я, обмениваясь еще одним взглядом с Бромом. — Не думаю, что это уместно, учитывая обстоятельства. Он только что вернулся, — откуда, кстати? — И мы не виделись четыре года. Многое могло измениться.

— Ничего не изменилось, — говорит Леона, ее голос становится тихим, хладнокровные глаза мечутся между мной и Бромом. — Некоторым вещам суждено случиться. Вам суждено быть друг с другом со дня рождения.

Бром издает низкий горловой звук, и я смотрю на него. Он выглядит как животное, готовое к прыжку, его челюсть сжата.

— Я даже не знаю, как, черт возьми, сюда попал, — рычит он на них, его глаза раздраженно сверкают. — Давайте я сначала это выясню, а потом уже поговорим о долбаной женитьбе.

Все выглядят ошеломленными, их глаза широко раскрыты. Только Ана выглядит так, будто пытается скрыть улыбку.

Он не знает, как сюда попал?

— Эбрахам! — кричит моя мама. — Я не знаю, где ты жил раньше, но такие выражения неуместны в Сонной Лощине или в институте.

— Сара, — предостерегает ее Леона, взмахнув костлявой рукой. — Оставь его в покое. Все в порядке. Я уверена, он через многое прошел. Позволь ему говорить так, как он считает нужным.

Мама сжимает губы в тонкую линию, слегка отодвигаясь на задний план. Как быстро она смиряется перед Леоной.

— Бром, — говорит Леона. — Ты до сих пор предпочитаешь это прозвище? Никаких Эбрахам или Эйб?

Он хмыкает, и я замечаю, как он сжимает кулаки.

— Возможно, вам с Катриной нужно вновь лучше узнать друг друга, — продолжает она. — Сара, пригласи Брома и его родителей на ужин сегодня вечером.

Это был скорее приказ, и моя мама кивает.

— Да, конечно.

— Подождите минутку, — говорю я. Все это не имеет никакого смысла. — Он только что вернулся, да? Как бы мне ни хотелось увидеть Брома, разве ему не нужно побыть наедине с родителями? Я уверена, они хотят поговорить с ним.

— Дорогая, — говорит Леона, сочувственно наклоняя голову. — Разве ты не знала, что Бром вернулся несколько дней назад? Я уверена, что они все будут не против присоединиться к вам вечером.