Я качаю головой.
— Нет, я… — я даже не закрыл дверь.
— Ну и вот, — говорит она с довольной улыбкой, хотя это выглядит жутковато, ведь ее глаза в тени. — Кто угодно мог прокрасться внутрь, и вас долго не было. Что касается крови, возможно, это обман зрения. Иногда видишь то, что хочешь видеть. И не забывайте, что вы в школе магии. Не стоит недооценивать некоторых студентов. Многие из них проявили склонность к силе иллюзии.
— Я знаю, что видел, — твердо говорю я, скрежеща зубами. — Это был не розыгрыш.
— Возможно, студентка, одетая в ночнушку, или, как я уже сказала, иллюзия, — говорит она. — Здешние студенты будут постоянно вас удивлять. Вы уже напряжены, да?
Затем она машет на прощание и поворачивается, ускользнув из столовой, как призрак в черном, потягивая кофе на ходу.
Я смотрю ей вслед, совершенно сбитый с толку. Она может быть права? Это все — шутка студентов? Я оглядываю комнату, пытаясь увидеть, смотрит ли кто-нибудь из них в мою сторону и смеется ли, но никто не обращает на меня внимания.
Тихо выдыхаю, прежде чем сделать большой глоток кофе, который уже остыл от долгого разговора. Наверное, к лучшему, что я выпил не слишком много — не хочу усугублять свое беспокойство.
Возвращаюсь к столу, где оставил учебник по кристаллам в Древнем Риме, и с удивлением вижу, как мисс Питерс листает страницы.
— Доброе утро? — спрашиваю я, подходя.
Она поднимает взгляд, и ее лицо краснеет еще больше.
— О, простите, — говорит она нежным голосом. — Я искала ее в библиотеке. Не знала, что вы взяли.
— Берите, если хотите, — говорю я ей. — Или я могу вернуть ее в библиотеку, и вы возьмете под запись, если любите правила.
— Нет, все в порядке, — говорит она, протягивая руку. — Нас официально не представили. Я Клара Питерс.
Я пожимаю ей руку. Она холодная, но липкая, как будто только что намазалась маслом.
— Профессор Икабод Крейн, — говорю ей. — Вы кухонная ведьма.
— Кухонная ведьма? — спрашивает она, вопросительно изогнув брови.
— Некоторые люди так называют тех, кто хорошо разбирается в травах, растениях и еде. В настойках. В лекарствах. Иногда называют «лесная» или «межевая» ведьма.
— О, — тихо говорит она. — Я себя никак не называю, но в этом есть смысл.
— Как долго вы здесь преподаете?
— Четыре года, — говорит она.
— Ах. Значит, вы не новичок, как я, но и не та, у кого есть большой опыт работы.
— На самом деле, — говорит она со слабой, недоверчивой улыбкой, — я проработала здесь дольше всех. Большинство учителей не остаются больше чем на год или два. Вивьен Генри, женщина, которую вы заменяете, проработала здесь дольше всех. Семь лет. Я думала, она никогда не уйдет.
Добро пожаловать в Сонную Лощину. Ты можешь не вернуться.
— Почему она ушла? — конечно, я ничего не знаю об учителе, должность которого я занял. Даже не подумал спросить. — Работа стала для нее непосильной? Изоляция?
Студенты оставляли мертвых змей в ее комнате?
Клара качает головой, сжимая губы так, что они белеют.
— Нет. Ей здесь нравилось. И она была хорошей ведьмой. Очень могущественной. Устраивала для нас фантастические шоу. Верила в студентов.
Я скрещиваю руки на груди, заинтригованный.
— Так что случилось?
Она выглядит немного нервной. Возможно, я слишком давлю.
— У нее… у нее был небольшой срыв. Говорили, истерика. Однажды она сорвалась и сказала о школе то, что не соответствовало действительности. Она вела себя как параноик, а потом…
— А потом? — уточняю я.
— Ее нашли в озере. Мертвой. Все говорили, что это было самоубийство.
Я этого не ожидал.
— Простите, — быстро говорю я, чувствуя себя неловко из-за того, что спрашиваю так много. Надо было понять намек сразу. — Я не знал.
— Никто не знал, что это произойдет, — тихо говорит она, глядя на свои руки. — До своих приступов она всегда была счастливой. Ее все любили.
— Похоже, мне будет трудно ее переплюнуть, — признаю я, потирая напряженное место на затылке.
— Она была доброй, и вы тоже кажетесь таким, — говорит она с умиротворяющей улыбкой. — Я уверена, у вас все получится.
Я стараюсь не смеяться над этим. Мои ученики называли меня по-разному, но добрым никогда.
— Мне пора идти, — говорит она, отходя от стола. — Было приятно поболтать. Увидимся позже.
— Конечно, — говорю я. Но когда она поворачивается ко мне спиной, тихо зову: — Клара?
Она замолкает и смотрит на меня с раздраженным выражением на лице, как животное, готовое убежать.
— Да?
Я подхожу к ней, понижая голос.
— Вы сказали, она говорила о школе вещи, которые не соответствовали действительности. Какие именно?
На ее лице появляется мрачное выражение, тело напрягается.
— Я не помню. Ничего такого, — она оглядывается по сторонам, ее глаза бегают, как будто кто-то подслушивает.
— Можете привести пример? Мне просто любопытно, — добавляю я, улыбаясь, как будто это поможет ей ослабить свою защиту.
— Просто странные вещи, как будто школа — это ловушка. А мы все мухи в паутине. Честно говоря, она казалась сумасшедшей.
— Похоже на то, — осторожно говорю я. — Большое вам спасибо, Клара.
Она быстро кивает мне и спешит своей дорогой, прежде чем я успеваю спросить ее о чем-нибудь еще.
А теперь мне хочется узнать о Вивьен Генри больше.
Глава 10
Кэт
— Похоже, будет дождь, — говорит Пол, глядя на богато украшенные окна библиотеки, а не на учебник под рукой. У нас есть всего час, чтобы изучить арканы Таро перед тестом у профессора Крейна, а мы еще ничего толком не выучили.
Я поднимаю взгляд как раз вовремя, услышав раскаты грома и увидев массу темных облаков над рядом кленов снаружи, их дрожащие оранжевые листья ярко контрастируют с мраком.
— Надеюсь, нет, — говорю я. — Мне еще домой ехать.
Пол вопросительно смотрит на меня. Это тот мальчик, который одолжил мне карандаш и бумагу в первый день занятий. Это было две недели назад, и уже кажется, что многое изменилось.
— Ты ездишь в школу верхом? — недоверчиво спрашивает он. Опускает взгляд на мое платье, темно-бордовое, с высоким воротом, которое больше всего подходит для института. — Я думал, тебя возят в собственной карете.
— Нет. У нас есть карета, и наверное, придется вытащить ее, как только погода испортится, но сейчас я езжу сама. И даже не в дамском седле, — я взмахиваю слоями платья, демонстрируя, насколько оно объемное. В наши дни мода склоняется к более узкому силуэту, но я никогда не чувствую такой связи со своей кобылой, когда езжу в дамском седле. Меня не волнует, насколько не по-женски то, что я езжу верхом. Пусть об этом беспокоятся женщины в городах.
— Совсем одна в этих лесах, — комментирует он, качая головой, переворачивая страницу в учебнике и просматривая слова.
— Вообще-то, у меня есть сопровождающий, — говорю я ему. — Соседский мальчишка.
— Бедный ребенок, один проделывает обратный путь по лесу.
Я хихикаю.
— Это правда. Но лес совсем не страшный. Деревья прекрасны в это время года, когда все листья опадают, а в воздухе витает запах инея и древесного дыма. Мрачно красиво. Сходи как-нибудь, прогуляйся. Поезжай в город, осмотрись. Сонная Лощина светится осенью, как блестящая монетка.
Он пристально смотрит на меня.
— Ты же знаешь, что мы не можем покинуть школу. У нас нет таких привилегий, как у тебя.
Я игнорирую холодность в последнем предложении.
— Ты хотя бы пытался?
Пол настороженно оглядывается по сторонам. В библиотеке сейчас довольно оживленно, студенты учатся или достают книги с полок. Свечи мерцают на каждой парте, несмотря на то, что в высоком каменном здании нет сквозняка. Наверное, движение студентов раздувает пламя.
— Нет, — говорит он, понижая голос. — Они непреклонны в этом вопросе. Только после Самайна3, и только вместе с классом.
— Тебя не беспокоит, что они обращаются с тобой как с ребенком? Тебе не меньше двадцати пяти. В другой жизни ты мог бы уже жениться и иметь детей.
