Подняв руку, я хватаюсь за шею и начинаю трясти головой.

— Нет. — Это единственное слово - не более чем стон.

Я подхожу ближе к операционному столу, на котором он лежит, и, склонившись над младшим братом, дрожащими руками закрываю его избитое лицо.

Почувствовав, насколько он холоден, я выдыхаю, прежде чем из моей души вырывается прерывистый крик.

Прижимаюсь лбом к его лбу, и от невыносимой боли, вызванной потерей брата, мне кажется, что моя душа кровоточит.

В своей работе я уже сталкивался с потерями, но ничего из того не сравнится с этим.

Мрачная печаль смешивается с неконтролируемой яростью, доводя меня до грани безумия.

Выпрямившись, я с трудом сдерживаю дыхание, снова оглядывая комнату. Увидев ящики с охлаждающей жидкостью, я обегаю операционный стол, чтобы добраться до них, и открываю один за другим, обнаруживая только органы.

Они помечены, указывая, какой орган и куда направляется.

Когда я вижу его сердце, по моему телу пробегает сильная дрожь. Она настолько сильная, что кажется, будто земля дрожит под ногами.

Я не могу мыслить рационально и, подхватив контейнер с сердцем Джулио, опускаюсь на задницу и прижимаю его к груди.

Закрыв глаза, я слышу свое прерывистое дыхание.

А потом я слышу смех Джулио.

Я вижу его заразительную улыбку.

Все воспоминания о нем нахлынули на меня. Я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем я приду в себя.

Моя печаль смешивается с яростью, пока не превращается в убийственную жажду мести.

Я буду охотиться на всех причастных, пока реки крови не зальют улицы Нью-Йорка.

Глава 4

Ренцо

Открыв дверь, я смотрю на медсестру и приказываю: — Вскрой его и верни органы обратно в тело.

Бледная как черт, она кивает, осторожно ступая в грузовик.

Элио следует за ней, его лицо измучено тревогой и горем, когда он говорит: — Это полный пиздец.

— Антонио был первым, кто сюда приехал? — спрашиваю я, не сводя глаз с солдата.

Антонио подходит ближе, кивает и жестом показывает на трупы на полу. — Я просто среагировал, не подумав, чтобы оставить одного из них в живых для получения информации. Мне очень жаль, босс.

— Расскажи мне все, — приказываю я. — Ничего не упускай.

Он снова показывает на тела. — Я нашел этих ублюдков, извлекающих органы Джулио, и убил их, прежде чем позвонить Элио.

Мой взгляд перебегает на место, где Бьянка вскрывает порез на груди Джулио, а затем возвращается к Антонио.

— Одну из его почек уже забрали для трансплантации, — говорит Бьянка, возвращая мое внимание к ней. — Я не могла остановить это, не выдав себя. Мне пришлось подписать документы вместе с врачом, так что все выглядит законно.

Моя ярость нарастает, превращаясь в неистовый шторм, и я могу произнести только два слова. — Какой врач?

Ее глаза все еще расширены от страха, когда она отвечает: — Доктор Бенталл.

— Кто получил почку? — спрашиваю я, с каждой секундой мой тон становится все мрачнее.

— Женщина, — отвечает Антонио от имени своей кузины. — Как только Бьянка закончит, она сможет собрать для нас всю информацию. — Он бросает взгляд на свою кузину, а затем снова смотрит на меня. — Мне понадобится защита для Бьянки. Пока проблема не будет решена.

Шок от потери брата снова накатывает на меня, и, скрестив руки на груди, я возвращаю взгляд к телу Джулио.

Бьянка бережно обрабатывает каждый орган, а по ее щекам катятся слезы.

Когда она закрывает рану и улучает момент, чтобы обмыть грудь Джулио, я говорю: — Элио, выдели охрану, чтобы Бьянка была в безопасности. Пусть они отвезут ее в дом в Хэмптоне и позаботятся о том, чтобы ей было удобно.

Глаза Бьянки переходят на мое лицо. — Спасибо, мистер Торризи. Мне жаль, что я не смогла сделать больше.

Кивнув, я пробормотал: — Обеспечить твою безопасность - это самое малое, что я могу сделать, чтобы отплатить за твою преданность семье.

Жестом указав на дверь, я приказываю: — Антонио, возьми двух человек и отправляйся с Бьянкой, пока она получает информацию о трансплантации. Я хочу, чтобы кто-то круглосуточно наблюдал за доктором.

Когда группа уходит, я смотрю на Винченцо. — Позвони нашему человеку в морг и попроси перевезти Джулио, чтобы его подготовили к... — Не в силах произнести слово «похороны», я могу только покачать головой.

— Сделаем, босс, — отвечает Винченцо, его голос хриплый.

Все, кто знал Джулио, почувствовали потерю. Его смерть оставит зияющую дыру в нашей жизни.

— Может, отвезти мобильную хирургическую установку на склад? — спрашивает Элио. — Может быть, мы найдем что-нибудь, что поможет нам выследить группу, торгующую наркотиками в Нью-Йорке.

Когда я киваю, снаружи раздается шум, и через секунду внутрь втаскивают человека Карло и Эмилио, двое моих солдат.

— Мы нашли этого ублюдка, вынюхивающего все вокруг, босс, — объясняет Карло.

С каждой унцией ярости, которую я чувствую, я приказываю: — Отведите его на склад. Я разберусь с ним, когда закончу здесь.

— Да, босс, — отвечает Карло, прежде чем они утаскивают мужчину.

— Надо сообщить Франко и остальным, — говорит Элио.

Столько всего нужно сделать, что голова идет кругом, и я с трудом пытаюсь сосредоточиться, доставая из кармана телефон.

Зайдя в групповой чат, в котором я состою с другими главами Коза Ностры, я нажимаю на значок видеозвонка.

Один за другим они подключаются, и их лица появляются на экране.

Дарио первым спрашивает: — Как дела?

Мой взгляд перебегает на тело Джулио, и мне приходится тяжело сглотнуть, прежде чем сказать: — Джулио убит.

Все лица на экране становятся каменными.

— Господи, Ренцо. Я сейчас приеду, — говорит Дарио, уже передвигаясь по своему пентхаусу. — Где ты?

— Нет. Оставайся возле своих компьютеров. Как только я узнаю больше, ты должен начать копать.

Только тогда Франко достаточно оправился от первоначального шока, чтобы сказать: — Мне чертовски жаль.

Анджело и Дамиано тоже выражают свои соболезнования, а затем Дамиано спрашивает: — Ты знаешь, кто его убил?

Я качаю головой. — Это было сделано для торговли органами.

— Черт, — бормочет Анджело. — С этим мы сталкиваемся нечасто.

— Если вообще когда-нибудь сталкивались, — добавляет Дарио.

У Дамиано, который является capo dei capi «боссом боссов», мрачное выражение лица. — Выясни, кто торгует в нашем районе, и уничтожь их.

Кивнув, я снова смотрю на Джулио. — Я позвоню, когда у меня будет больше информации.

Прежде чем кто-то из них успевает сказать что-то еще, я завершаю разговор и подхожу к операционному столу. Горе, которое отошло на задний план перед моей яростью, возвращается с душераздирающим ударом, когда я смотрю на своего младшего брата.

Наклонившись, я целую его в лоб, а затем шепчу: — Addio, fratello. Ti vendicherò.1

Выпрямившись, я отворачиваюсь от Джулио и встречаюсь взглядом с Элио. — Оставайся здесь, пока со всем не разберешься.

— Куда ты? — спрашивает он.

— На склад. — Идя к двери, я добавляю: — Дай мне знать, как только узнаешь что-то новое.

— Хорошо.

С Фабрицио и Винченцо на флангах мы направляемся в переулок.

Он не заслуживал такой смерти.

В каком-то гребаном передвижном хирургическом блоке в темном переулке.

Его разрезали, словно он не более чем скот.

Ярость в моей груди становится смертоносной и беспощадной, и когда мы достигаем тротуара, где припаркован Бентли, пешеходы разбегаются в разные стороны, бросая на меня взгляды с испуганным выражением лица.

Я буду охотиться на всех, кто виновен в смерти Джулио.

Никто не уйдет от моего гнева.

***

Входя на склад, я встречаю скорбные лица своих людей. То тут, то там кто-то из них поднимает подбородок или выражает мне свое почтение, но большинство молчит.