Шли медленно, дважды даже пришлось останавливаться, чтобы Инса могла перевести дух, но в итоге, конечно же, добрались.

— Слушай, — сказала девушка, когда они наконец-то устроились на вожделенной скамейке, — а нельзя как-нибудь так сделать, чтобы в эти Седые Барханы вместо нас отправился какой-нибудь дознаватель? Ты своим со дядей такой вариант не обсуждал?

— Обсуждал, — угрюмо ответил Ренц. — Я даже просил его это устроить. Но он мне отказал.

— Почему? — изумилась Инса. — Ведь речь идет о человеке, проводящем темномагические ритуалы, причиняющие реальный вред перспективным стихмагам, не говоря уже о том, что он задумал и еще что-то.

— Видишь ли, — парень тяжело вздохнул, — дядя Нул считает, что всё это делает не Гернисио Рентальо.

— А кто тогда? — ошарашенно выдохнула Инса. — Ведь Ани назвала именно это имя. Или твой дядя мне не верит? — с обидой спросила она.

— Что ты! Конечно, он тебе верит! — принялся разубеждать её Ренц. — Он в твоих словах вообще не сомневается.

— Но ведь и Ани не могла нам солгать, призраки ведь на прямую ложь не способны. Или всё-таки есть такая возможность, и твой дядя о ней знает?

— Да нету тақой возможности. Но призрака, как и живого человека, можно обмануть, ввести в заблуждение, понимаешь?

— Разве? Я думала это невозможно.

— Мы с тобой и не смогли бы. Но дядя Нул сказал, что у темных магов способы имеются.

— И он считает, что кто-то, желающий отомстить за смерть Ани, а, возможно, и вовсе преследующий какие-то совершенно иные цели, выдавал себя за этого Гера на тот случай, если она всё-таки сможет разорвать привязку и нарушить наложенные им запреты?

— А почему бы и нет? Ты ведь помнишь, что Ани говорила, что при жизни не замечала, чтобы этот Гер питал к ней нежные чувства.

— Ну, она кроме этого сказала и то, что вообще никого не замечала кроме твоего отца.

— Правильно. Значит, вполне возможно, что этот Γер и вовсе не был в нее влюблен, а злоумышленник выдавал себя именно за него, поскольку парень этот был неприметный и необщительный, поэтому то, что Ани ничего такого не замечала, не будет таким уж удивительным.

— Но ведь может быть и так, что это всё-таки он!

— Может, поэтому дядя Нул и не возражает, чтобы мы туда съездили и попытались что-нибудь выяснить. В противном случае нас бы туда и близко не подпустили, речь всё-таки о темномагическом преступлении.

— Но он сам в это не верит, так?

— Так. Он сказал, что и сам тоже в первую очередь подумал о том, что этот Рентальо не погиб тогда, поэтому начал тщательно проверять все документы по тому случаю. И оказалось, что всё в идеальном порядке.

— Подумаешь, документы, — выразительно присвистнула Инса, — мало ли, что в них написать можно.

— Я тоже так подумал, — согласно кивнул Ренц, — особенно, когда дядя Нул сказал мне, что по внешности удалось опознать не всех погибших. Но он объяснил, что в таких случаях делают сличение по ауре. Конечно, если погибший не был магом, пригодный для сравнения слепок ауры не всегда удается получить с его личных вещей. Но с магами — другое дело, их слепки хранятся в обязательном порядке и в УМБ, и в тех магических учебных заведениях, которые они заканчивали, даже в архивах гимназий они есть.

— Что, и мой слепок есть в УМБ? — поразилась Инса. Воистину, это воскресенье стало для нее днем удивительных открытий.

— И твой, и мой, и Киты, и Терда.

— Интересно, в каком именно отделении УМБ он хранится: в здешнем или в аллиумском?

— Я думаю — в обоих, ведь слепки можно копировать.

— Α разве они при этом не теряют в качестве?

— Немного теряют, но ведь лучше такой слепок, чем никакого. А при необходимости всегда можно послать имеющиеся образцы для сравнения туда, где хранится первоначальный.

— Значит, твой дядя считает, что Гернисио Рентальо всё-таки погиб двадцать три года назад? — вернулась к первоначальной теме Инса.

— Да, — подтвердил Ренц. — Но, знаешь, хотя он очень активно пытался уверить меня, что в этом нет никаких сомнений, у меня почему-то создалось впечатление, что сам он в этом до конца не уверен.

— Думаешь, сработал твой один бал по шкале Гаррандо? — улыбнулась девушка.

— Почему бы и нет? Вопрос-то важный.

— Что ж, раз так, придется нам всё-таки поехать. Ты с нами?

— Я вообще-то на такие вопросы и обидеться могу, — насупился Ренц. — Хотя нет, обида — это непродуктивно. Я лучше потребую у тебя компенсацию.

— Какую-такую компенсацию? — удивленно вскинула брови Инса.

— Ты знаешь, какую. Одного маленького, малю-ю-юсенького поцелуя будет вполне достаточно.

— Χорошо, — легко согласилась Инса и раньше, чем Ренц успел выразить удивление такой покладистостью, чмокнула еще в щеку.

— Нет, ну так не пойдет! — возмутился парень.

— Но ты же сам сказал про маленький, малю-ю-юсенький поцелуй, — сделала непонимающий вид Инса. — Ну так это он и был.

— Значит, я сам виноват, что мало попросил? — рассмеялся Ренц.

— Значит, так, — улыбнулась Инса и добавила: — Пошли уже ңазад, ребята скоро должны вернуться.

***

Время до следующей пятницы, к удивлению Инсы, пролетело быстро. Ренц не только перестал спорить с необходимостью ехать в Седые Барханы вместе с девушками, но даже достал где-то подходящие платки и туники, почему-то отказавшись рассказывать, откуда их взял. Инса подозревала, что он заполучил нужные предметы женской одежды через какую-то из своих бывших девушек, поэтому не стала настаивать на объяснениях. Она действительно спокойно относилась к тому, что у Ренца раньше кто-то был, её скорее насторожило бы, если бы это было не так. Но донести эту мысль до парня ей так и не удалось. Подобное поведение Ренца казалось Инсе немного странным, ведь что было, то прошло, но поразмыслив, она пришла к выводу, что, по всей видимости, упоминания о его прошлых увлечениях невольно напоминают Ренцу про то, что в жизни Инсы он тоже не первый, а ему это, наверное, не очень приятно, и успокоилась на этот счет.

Узнав, что Инса едет в пансионат, в том числе и с Ренцем, мама даже обрадовалась и совершенно не возражала. Икен, увлеченный общением с новыми друзьями, тоже отреагировал спокойно, взяв, однако, с сестры обещание, что, когда она приедет в Циннаверру в следующий раз, они обязательно пойдут вместе в парк, чтобы покататься на каруселях, поскольку, как он по секрету ей рассказал, одноклассникам он в таких «детских» увлечениях признаваться стеснялся.

В Циннаверру отправились в пятницу после ужина. Нужный поезд в Матринел отправлялся только в десять минут первого ночи, поэтому необходимости спешить не было. Конечно, было бы неплохо поехать пораньше и сходить в кафе или просто погулять по городу, но они побоялись встретить знакомых, которые могут рассказать родителям, что видели их в Циннаверре в то время, когда они должны были находиться в сотне килоленсов оттуда.

Билеты взяли в общий вагон, чтобы подешевле, решив, что раз ехать всего чуть больше пяти часов, неудобства можно будет и перетерпеть. И поскольку покупали билеты меньше чем за неделю, места остались только боковые, поэтому, хотя девушкам достались нижние полки, уснуть толком у Инсы так и не получилось. Так что необходимость замотаться в платок и прикрыть помятое невыспавшееся лицо оказалась даже кстати.

Первый автобус из Матринела в Седые Барханы отправлялся в семь пятнадцать утра, так что они спокойно успевали не только добраться до автобусной станции, но и позавтракать. Кита, учившаяся раньше именно в Матринеле, заверила, что знает отличное кафе неподалеку от железнодорожного вокзала, работающее с шести утра, куда они и отправились. Заведение под странноватым для сухого и знойного южнобартастанского климата названием «Полевой колокольчик» оказалось вполне приличным. Лаконичные не слишком уютные интерьеры полностью искупались вкусной едой и быстрым обслуживанием. Так что друзья не только сытно позавтракали, но и прихватили с собой изрядное количество разнообразных пирожков и большую флягу морса, поскольку, как скоро им удастся раздобыть еду после прибытия в Седые Барханы, было неизвестно.