Один из крупных отрядов врага, подойдя к подножию холма, встал, выстроившись сравнительно ровными рядами. В молчании, гезиты достали широкие железные тесаки с устрашающими, загнутыми вперед, как у серпа, лезвиями, и демонстративно начали их точить. С диким скрежетом они проводили лезвия по краям щитов, окантованных железом. Причем сначала они точили свои тесаки медленно и одновременно, отчего леденящий кровь лязг железа сливался воедино, а потом бросились вразнобой натачивать быстро, почти рубящим движением, так что мечи начали звенеть и высекать искры.

Это представление заставляло кровь стынуть в жилах. Несомненно, такая психическая атака очень действовала на решимость наших воинов. Надо немедленно что-то сделать!

— Что вы стоите? — заорал я на стратегов. — Валите их из луков!

Град стрел с холма здорово испортил врагу его перформанс. Им теперь пришлось думать о том, как укрыться от обстрела, а не об устрашении наших воинов.

Затем лучники переключились на варваров, обходивших нас с флангов. Это настолько их разъярило, что, не закончив еще маневра, разношерстые отряды с трех сторон бросились на нас в атаку. Потрясая дротиками, молодые воины варваров подбегали к холму и с диким воем пытались добросить дротики до наших рядов, что иногда у них получалось.

Наши лучники успешно обстреливали врага, то один, то другой падал, хватаясь за черенок стрелы, торчащей из тела. Но варваров это не останавливало. С криками, подражающими волчьему вою, они бросались вперед густыми толпами, торопливо взбираясь по склонам. Сцепившись с копейщиками, они пытались хватать копья руками и выдергивать их, рубили щиты своими мечами. Кое — где им удалось смешать ряды копейщиков, и началась резня кинжалами и ножами.

Я очень скоро понял, что пассивной обороной нам не устоять. Лучники не могли стрелять — враг был слишком близко — а камни и дротики у них кончились. Что же делать?

— Тарик! Тарик! Я подозвал одноглазого командира мориона лучников Митты.

— Соберите людей и расцепите повозки. Выйдите на склон и ударьте по варварам сзади!

Он недоверчиво посмотрел на меня из-под шапки курчавых волос

— Но нам не справиться с ними!

— Они устали. Ударите дружно, и они побегут.

Тарик посмотрел на меня долгим мрачным взглядом. Потом пошел собирать людей.

Вооружившись дубинками и ножами, лучники сгрудились у повозок. Они не стали расцеплять повозки, а просто перелезли через них. С бешеными криками и свистом лучники Мориомитты врезались в правый фланг гезитов. Они напрыгивали на них сзади и вонзали в горло костяные кинжалы, били дубинками и пращами с завернутыми в них камнями, а то и просто сталкивали с обрыва.

Удар оказался неожиданным и успешным. Варвары бежали с холмов. Тарик, стратег лучников Митты, не вернулся из этого боя.

Но дело было не кончено. Враг собирался в повторную атаку. Заметив, где мы берем воду, они бросились в балку между холмами, пытаясь овладеть нашим колодцем.

Это было ошибкой. Их стали осыпать стрелами с обоих холмов. Затем кто-то из стратегов приказал скатить на врага арбы, стоявшие на вершине холма. Этого удара гезиты не выдержали и побежали.

Варвары, сломленные морально, разбегались по степи, пытаясь укрыться в рощице эвкалиптов у ручья, а наши войска с победными криками носились за ними и резали как овец. Отвратительные сцены сбора трофеев возникали тут и там — каждый хотел заполучить себе уши врага. А поскольку отрезать их было, как правило, нечем, их попросту откусывали.

Только тут я почувствовал, как гулко стучит мое сердце и как мне хочется пить. Напряжение битвы медленно отпускало меня, дрожь в коленях прекращалась. Меня охватила дикая усталость, как будто сам размахивал секирой, а не наблюдал битву с высоты своей колесницы.

Тяжелый бой закончился к полудню, но преследование врага продолжалось до ночи. Чтобы отбившиеся воины смогли найти наш лагерь, стратеги приказали развести на вершине одного из холмов большой костер. На его свет со всей степи всю ночь собирались воины, таща с собой мечи и щиты гезитов — драгоценнейшие из трофеев.

Наутро примерный подсчет дал около 600 погибших с нашей стороны и около 3000 варваров. Был захвачен и их лагерь — сотни повозок с волами, с семьями варваров и всяким скарбом. Было захвачено и около 600 пленных — оглушенные дубинками варвары приходили в себя уже связанные и, частенько, без ушей.

Душераздирающие сцены разыгрывались между победителями и побежденными. У меня на глазах наш воин из мориона копейщиков Корхинхина хотел откусить ухо у пленного гезита. Тот протянул ему железный скребок — бритву, которая была у всех воинов гезитов, чтобы тот отрезал ему ухо бритвой, а не мучил зубами. Множество семей варваров было убито самими гезитами, чтобы они не попали в рабство. Все трупы немедленно раздевали, ведь одежда была редкой ценностью, и нагие тела валялись по всему склону холма и в степи.

С интересом осматривал я мечи гезитов, тяжелые лезвия в полтора локтя длиной, с загнутым вперед острием. Провел ногтем по зазубренному лезвию — да, качество металла не на высоте. Несмотря на это, рубили они зачётно — у нас было множество раненных с отсеченными конечностям. Всего было взято около 2000 железных мечей — и это только то, что удалось собрать в общий трофей, без учета всего, что воины утаили. Две тысячи мечей — это на две тысячи больше, чем было у нашей армии до этого. Практически мы можем теперь сформировать пять морионов мечников — конечно, после обучения.

Обратили на себя внимание и крепкие, окованные железом щиты варваров. Из-за этой окантовки их щит, хоть и состоял из отдельных дощечек, был прочнее нашего, склеенного из нескольких слоев бамбуковой щепы. Конечно, щиты гезитов были тяжелее наших, но, благодаря кожаной петле, надеваемой на шею, вес щита не обременял владельца.

Также у каждого варвара была с собой бритва и металлическое шило. Иронично, что «варвары», то есть — «бородатые», гезиты не носили бород, а только усы, а вот наша армия была поголовно бородатой. Среди воинов — гезитов было модно бриться — для этого ведь нужна дорогая железная бритва. Эти остро отточенные пластинки металла выступали в роли местного «ролекса», причем обладание им было буквально прописано на лице владельца.

Всю ночь я пытался подумать дальнейшую стратегию, слушая раздававшиеся по всему лагерю стоны раненных. Участь их была незавидна — лазарета не было, помощь им оказывали только собратья по оружию, отвлекшиеся от грабежа побежденных. Надо срочно что-то решать с военной медицинской помощью, да и вообще с медициной.

Где-то за холмами, видимо, был лагерь варваров. Оттуда всю ночь доносились крики и женский плачь. Я хотел было пойти разобраться, что там происходит, а потом плюнул и не пошел. Ну его нафиг, других дел хватает.

Наутро мы собрались выступать. На коротком военном совете часть стратегов предлагала закончить поход и распустить армию. Но большинство — и я поддержал это решение — хотели нанести гезитам «ответный визит» и если не захватить их города, то хотя бы пограбить местность.

Сборы заключались во многом в том чтобы набрать воды для перехода — хотя мы не передвигались днем после полудня, вставая на отдых, все равно зной заставлял поминутно пить воду, опустошая бамбуковые фляги. Пленных подвели к нашему колодцу напиться перед переходом и наполнить фляги. Внезапно те начали разглядывать кучи земли, наваленные после рытья колодца, и о чем-то переговариваться. Я спросил ближайшего стратега, что там происходит.

Вернувшись, тот не скрывал волнения.

— Гезиты говорят, что из этой земли можно плавить железо!

Я подошел к колодцу, у которого уже собралась толпа. И пленные гезиты, и наши воины вперемешку копались в кучах земли, выискивая какие-то бурые комки. Один из пожилых гезитов, видимо в мирной жизни он был кузнецом, отбирал пригодные комья, а непригодные отбрасывал в сторону.

— Вот из этого — наконец сказал он, указывая на кучку буро-рыжих комьев, сложенных на чей-то плащ — можно выплавить четыре или даже пять акетт!* железа