Нога ушла вниз так резко, что я от неожиданности охнул, раскинул руки в стороны и, не удержав равновесия, рухнул вниз. Тело по инерции потащило следом за ногой. Фонарь вылетел из рук и грохнулся на пол, откатившись от края на неизвестное расстояние.
Больно ударившись левым плечом о край стального короба и зацепившись коленом об угол, я попытался удержаться другой рукой, но ничего не вышло. Неестественно завалившись внутрь, я лишь успел ухватиться одной рукой за какой-то внутренний выступ и таким образом замедлить свое падение.
Пальцы другой руки заскользили по бетону, но удержаться таким образом в почти отвесной шахте было сложно. Но я все-таки смог. Упершись локтями и коленями в стороны, я добился того, чтобы мое падение остановилось. Пришлось напрячь все тело, набрать в легкие побольше воздуха. Содрав кожу с ладоней, я провисел так несколько секунд, а затем медленно и осторожно сменил позу. Заглянув вверх, я понял, что до верхнего края было около полутора метров.
Последовательно передвигая руки и ноги, кое-как, медленно, сантиметр за сантиметром, я начал медленно карабкаться вверх, словно огромный слизняк с четырьмя конечностями.
– Ага, хрен тебе! – мысленно подумал я, а вслух произнес: – Думала остановить меня, да? Врешь, не возьмешь, сволочь!
Я имел в виду саму «Астру», словно бы она огромное живое существо, пыталась всеми силами остановить мое продвижение на свободу. Не помню, сколько раз я возвращался к этой мысли и когда я вообще стал представлять себе комплекс в женском образе… Но запоздалая мысль, промелькнувшая в моей голове, все расставила по своим местам. То ли я сходил с ума, то ли просто подбадривал себя таким вот странным способом…
В любом случае, как бы там ни было, но до верха я добрался, снова и снова обзывая виновницу разными нецензурными словами. Выбравшись наружу, я обессиленно повалился на засыпанный мусором пол и громко закричал. Просто закричал. А затем истерически расхохотался.
Через несколько минут я успокоился и поднялся с холодного бетонного пола. Ладони горели огнем. Содранная кожа – вещь весьма болезненная. А учитывая, что руки мои были загажены всем, чем только можно представить… Как бы еще и заражение крови не подцепить. Оторвав от второго рукава тонкую полоску материи, я обмотал ее вокруг наиболее пострадавшей ладони и утвердительно хмыкнул.
– Лучше, чем ничего.
Расчистив ногами мусор у шахты, я дал себе слово впредь смотреть под ноги. Если бы я реально провалился вниз, в лучшем случае повторил бы приключения Андрея, правда, уже без дрезины. Ну а в худшем… Свернул бы шею или сломал ноги.
Подобрав фонарь, я с сожалением отметил, что при падении он пострадал – треснуло стекло и вырубились пять из девяти светодиодов. Похоже, внутри что-то отошло или отвалилось. Постучав по корпусу ладонью, я добился лишь того, что устройство заморгало и едва не вырубилось полностью. Решив не испытывать судьбу, я оставил попытки отремонтировать свой карманный источник света и вновь двинулся в направлении ракетного комплекса.
Менее чем через пять минут я добрался до кирпичной стены, за которой и должен был находиться советский военный объект. Нырнув в темный узкий проход, я шустро пополз вперед. Не обошлось без травм – пару раз приложился головой о торчавшие тут и там острые углы креплений проводов и шланг.
Пришлось повозиться, схема постройки этих туннелей мне была неизвестна, а наше прошлое путешествие вывело нас в пещеру с паровой машиной совершенно случайно… Вот и сейчас, пару раз уткнувшись в тупик, я все-таки нашел способ вернуться обратно в шахту пуска ракет. И способ оказался очень простым.
Густая пыль на полу местами была вытерта теми, кто проходил тут многим ранее. Чем не нить Ариадны?
Несколько минут, и я кое-как смог разогнуть закоченевшую спину. Прямо передо мной был муляж крана-платформы, которая в действительности должна была направлять запускаемую ракету. Вот только этот ни на что не годный, частично поржавевший муляж был предназначен для совсем других целей. А именно, создавать обманное впечатление. Как и все остальное вокруг. Суть я уловил, но для чего это было сделано, так и не понял.
Обойдя кран и пусковую платформу по широкой дуге, я бросился к массивной двери, которая перекрывала шахту пуска ракет от винтового коридора. Дверь оказалась прикрытой. С силой толкнув ее ногой, я с удивлением отметил, что та практически не сдвинулась с места.
– Да ладно? Серьезно? – не поверил я и вновь толкнул ее ногой.
И снова эффект минимальный. Повозившись с минуту, я смог приоткрыть ее лишь на десяток сантиметров. В конце концов, я вновь спустился в шахту, отыскал металлическую трубу и, используя ее как примитивный рычаг, смог сдвинуть дверь так, чтобы протиснуть туда свое тело. А едва мне это удалось, я сразу нашел и причину нарушения работы механизма.
В паре метров от двери лежало мертвое, уже начавшее попахивать тело. Судя по обмундированию, это был наёмник. Точно такая же форма была и на Прометее.
Стены здесь были покрыты мелкими выбоинами, которых раньше здесь не было. Похоже, его человек погиб здесь неслучайно. Здесь что-то взорвалось, возможно, даже граната. А выбоины на стенах и потолке – следы от разлетевшихся осколков. Но откуда здесь граната?
На полу я нашел тонкий стальной тросик и остатки разорванной в клочья консервной банки. Похоже, кто-то целенаправленно организовал здесь растяжку, чтобы никто не вздумал сюда влезть. Или вылезти.
Кто-то? На ум приходило только одно – покойный Кирилл Штрасс. Спустился следом за нами и поставил ловушку, чтоб уж наверняка свести вероятность нашего возвращения на минимум. Ну, или возможен другой вариант – наемники сами подорвались на своей же ловушке… Предположение глупое и бессмысленное, но вдруг?
По винтовому коридору подниматься оказалось непросто. Ноющая нога, одышка и слабость брали свое. Уже на третьем круге я был вынужден остановиться и, тяжело дыша, попытаться восстановить дыхание.
Ощутимо накатила слабость, снова закружилась голова, а в глазах заплясали редкие разноцветные звездочки. Я подумал было о том, что все вот это ну совсем не к месту, но мои мысли мастерски заглушил желудок, издав крайне необычный завывающий звук. Учитывая, что со времени последнего употребления тушенки прошло уже часов десять… И то, если не брать в расчет тот факт, что тот прием пищи в компании бывшего наёмника мне не привиделся в галлюциногенном бреду.
Всю найденную в рюкзаке провизию я оставил Костолому, поэтому сейчас помочь своей верхней части системы ЖКТ было нечем. Да и аппетита почему-то тоже не было.
Так бывает, хотя и редко – организм требует, а тебе ну не хочется и всё тут.
– Потерпи, слышь! – пробормотал я. – Выберемся, придумаю что-нибудь.
Наверное, со стороны это выглядело бы дико – заросший густой щетиной, грязный и вонючий, в изорванной одежде мужик, склонившись в странной позе, разговаривает со своим животом. Но со стороны на меня никто не смотрел, а самому мне было абсолютно фиолетово как я выгляжу.
Немного отдышавшись, я вновь побрел вперед. Винтовой коридор по кругу огибал шахту пуска ракет, постепенно поднимаясь все выше и выше. Помнится, что высота шахты была около восьмидесяти метров… Однако теперь мне показалось, что здесь все восемьсот.
Ничего нового мне не встретилось, все тот же разбросанный старый мусор, пыль и паутина. К слову сказать, за все время моего пребывания под землей, я неоднократно встречал паутину, но так и не увидел ни одного паука. Ну, кроме тех, что были созданы здесь же, с помощью хрен знает какой генной инженерии.
Добравшись до самого верха, я довольно быстро миновал длинный коридор с инженерными мастерскими. Попутно заглядывая в каждую из них, я повторно пришел к выводу, что внутри них абсолютно ничего нет. И на что я надеялся?
Вскоре впереди показалась широкая площадка, частично заваленная кусками бетона, ржавыми остатками рухнувших когда-то лестниц и сильно деформированными упавшими вниз лифтовыми кабинами. Та самая площадка, которая, по сути, и стала своеобразной «точкой невозврата» нашей группы. Еще тогда, впятером, мы стояли здесь же, оценивая свои шансы и еще не понимая во что мы вляпались. И это появление безумца Кирилла Штрасса… Старик жестоко лишивший нас почти единственной возможности выбраться на поверхность, посмеялся в лицо и бросил умирать.
