Мы преградили вход в шатер остатками мебели и отправились в путь. Вначале мы прибыли на Пент. Во внешности и во всем остальном у нас с Коррешем мало общего, но из-за межпространственных скачков нас обоих называют «демонами», что является сокращением от «демонстратор измерений». За многие столетия в целом ряде измерений слово это исказилось до такой степени, что, когда мы по простоте душевной начинали представляться упомянутым шутливым наименованием, нас порой встречали взбешенные толпы с вилами и факелами. Но в любом случае, даже если оставить в стороне не очень удачное прозвание, саму нашу внешность, к несчастью, отнюдь нельзя назвать приятной с точки зрения обитателей других измерений. Нигде больше, как я полагаю, нельзя встретить такого же мускулистого, покрытого зеленой чешуей, желтоглазого, но учтивого изверга и громадного, заросшего кустистой шерстью лилового тролля.
Прежде всего мы позаботились о том, чтобы ни в коем случае не материализоваться поблизости от того трактира, где Скив отсиживался в одиночестве, постоянно занимаясь магией, а оказаться где-нибудь в окрестностях королевства Поссилтум, где Скив в течение некоторого времени занимал место придворного мага и чародея. Я же выполнял при нем функции «ассистента» и финансового агента. У нас с Коррешом достаточно физической силы и мозгов, чтобы добыть нужную информацию, но нам нужен был эксперт по торговым центрам.
– Ты уверен, что мы не можем отозвать Тананду, чтобы она помогла нам в Пассаже? – снова спросил я, заметив, что башни королевского замка проглядывают сквозь прозрачную дымку над лесом. – Она ведь самый компетентный магазинщик из всех мне известных.
По овечьей тропе мы отправились вниз по холму.
– Думаю, что не сможем, – ответил Корреш, не пытаясь скрыть сожаление и от досады сбивая своей громадной ножищей поросль утесника на тропе. – Мне даже не хочется думать о том, что может устроить мамуля, если мы сейчас попробуем помешать ее планам. Как насчет Банни? У нее тоже имеется обширный опыт в сфере розничной продажи.
– Ее трудно будет привлечь, не насторожив Скива и не дав ему понять, что что-то не так. А мне не хотелось бы надоедать ему из-за мелкого недоразумения, – заметил я.
Банни тоже уроженка Пента, но очень разумная, очаровательная и опытная. Она племянница Дона Брюса, Крестного Отца Синдиката.
– Кроме того, будет неплохо, если за ним присмотрит кто-то, кому мы доверяем.
Я сунул руку в карман в поисках шара для донесений. Эти весьма удобные короткие заклинания, когда-то обогатившие своего создателя, способны найти любого адресата, как бы далеко он ни располагался. Они могут даже пересекать другие пространства и измерения, правда, здесь для них имеются определенные ограничения. Я нацарапал небольшую записочку для Банни на пергаменте, с помощью заклинания заключил ее в шар из золотого света и запустил в воздух. Мгновение шар покачивался над нами, затем рванулся в сторону постоялого двора.
– А самого Скива ты не хочешь ввязывать?.. – начал Корреш.
Я нахмурился. Для этого у меня была масса причин, но о некоторых из них мне просто не хотелось говорить.
– Кто больше всего будет настаивать на невиновности обвиняемого? Конечно же, сам обвиняемый. Что вполне естественно. Все равно как говорить, что я ищу поджигателя, в то время как окружающие видят зажигалку у меня в кармане. Я припоминаю, как несколько лет назад оценивал волшебное охранное устройство для межбанковского движения средств у гномов, и один из ребят, у которого в кассе постоянно обнаруживалась недостача, непрерывно твердил о некоем таинственном сотруднике, якобы выносившем ящики с золотом за мгновение до того, как в дверь входил контролер, и…
Корреш поспешно прервал меня:
– Другими словами, ты хочешь сказать, что Скив будет не очень убедительным свидетелем по своему делу? Ну что ж, значит, нам остается только положиться на Машу. По знанию базаров и других торговых центров у нее нет равных, кроме, конечно, вышеупомянутых.
Поначалу Маша работала у нас в качестве помощницы и ученицы Скива и совсем недавно приняла на себя его обязанности придворного мага. Она неплохо устроилась в Поссилтуме, подружилась с королевой Цикутой и вышла замуж за тамошнего главнокомандующего генерала Хью Плохсекира, чертовски привлекательного мужчину весьма впечатляющей наружности, в самый раз для Маши.
Крупная, почти круглая, облаченная в шифон фигура, определенно женская, плавала по небольшой комнате словно воздушный шар. Ее превосходительство придворная волшебница Поссилтума отличалась склонностью одеваться так вызывающе ярко, что показалась бы явным излишеством даже на масленичном карнавале. Ярко-оранжевые волосы были закручены в «узел» и заколоты на затылке, дабы не составлять слишком сильный контраст с шароварами и жилеткой рубинового цвета. Шелковые шлепанцы ослепительного аквамаринового цвета добавляли в эту гамму еще одну резкую ноту. На шее, запястьях, лодыжках, пальцах, талии висели десятки золотых и серебряных цепочек, браслетов, колец и бус. Прекрасно зная Машу, я был осведомлен и о том, что все ее украшения наполнены разного рода магической силой.
– Ну и в чем дело, старина? – спросила Маша, перебирая свое снаряжение на груди в поисках чего-нибудь особенно магического. По всей комнате были развешаны разноцветные шарфы. Ожерелья и кольца, излучавшие громадную волшебную силу и поражавшие даже мой ко всему привыкший взгляд, скользили между ее пальцами, которыми Маша пыталась нащупать магические аксессуары, необходимые ей именно в эту минуту. – Ты что-то редко стал меня навещать, и уж совсем не ожидала я, что услышу от тебя здесь подобную просьбу: «Не хочешь ли ты отправиться со мной в Пассаж?» Я, конечно, готова помочь. Я же тебе очень обязана за помощь на Брейкспире, да и раньше ты мне частенько помогал.
– Да что ты! Все мелочи! – прорычал я, почти не обратив внимания на ее слова, занятый своими совсем не веселыми заботами. (Если я начинаю думать аллитерациями – значит, я близок к точке кипения. Подобные поэтические экзерсисы больше подходят Коррешу или Нунцио. Я же считаю себя парнем прямым и простым.) – Откуда тебе известно о Пассаже?
– Кстати, я задался тем же вопросом, – заметил Корреш. Тролль уселся на крышку громадного комода, где он мог сидеть спокойно, не мешая порхавшей по комнате Маше. – Сам-то я впервые о нем услышал только сегодня.
Она на мгновение зависла в воздухе и бросила на нас тот сардонический взгляд, который мы обычно устремляем на человека, спросившего нас, откуда нам известно, что вода мокрая.
– Любой женщине достаточно посмотреть на вас, чтобы сразу понять, что ни у того, ни у другого уже давно не было настоящей зазнобы, которой вам хотелось бы подарить что-нибудь особенное, – скептически усмехнулась Маша.
– Последнее время я был очень занят, – заметил Корреш.
Если бы сквозь его густой мех можно было бы разглядеть кожу, то, несомненно, все увидели бы, что она покрыта густой краской смущения.
– Ну и каков же будет твой ответ? – перешел я к делу, не желая давать Маше других поводов для уколов в наш адрес.
Моя личная жизнь (или ее отсутствие) никого не должна касаться, кроме меня самого.
– Ну-у… – начала Маша, повернувшись к нам с очаровательным сундучком из розового дерева в руках. – Если бы вы когда-нибудь бывали в Пассаже, вы бы знали, что там сейчас идут нарасхват вот такие вещички.
Она вытащила из сундучка горсть каких-то фенечек и протянула нам.
Я наклонился вперед, чтобы получше их разглядеть. Даже мои утомленные здешним блеском глаза увидели, что с этими украшениями что-то не так. Я взял одну штучку в руки и стал внимательно рассматривать камни в ней.
– Очень-очень необычная отделка, – пробормотал я. – Да и металл к тому же тоже какой-то необычный.
Кабошоны с насечками у оснований, создающие интересные узоры при взгляде на них через боковые грани, обычно оправлялись в такие металлы, которые давали дополнительные собственные радужные оттенки. Ничего подобного раньше я не видел, но Маша абсолютно права, говоря, что в данный момент у меня не было особых причин для приобретения ювелирных украшений.
