– Это может быть потомок того безумца, упоминание наверняка осталось в одном из его дневников, которые в тот момент находились в другом месте, – предположил Санир.

– Хорошая версия, ее определенно стоит проверить, – теперь оба преподавателя переглянулись.

– Получается, целью шутника была чужая сила. Он пожелал стать всесильным, – сделала вывод я, в ответ получив два кивка от учителей. – И его совершенно не волновала чужая жизнь, – тоже не вопрос, а констатация факта.

– Что-то мне подсказывает, на этом он не остановится, – покачал головой Наир. – Неудача его разозлит, но и раззадорит.

– Я надеюсь, мы найдем его раньше, – жёстко отозвался декан боевиков. А в следующее мгновение перед ним завис вестник. – Вот шрархи драные! – в сердцах выругался мужчина и тут же виновато глянул на меня. Я махнула рукой. И не такое слышала. – Лорд Тайрэт сбежал, – просветили меня.

– Каким образом? Разве вы его не лишили магии? – уточнила, просчитывая, чем побег опекуна мог грозить лично мне.

– Лишили, но не учли перстень, меняющий облик, благодаря которому герцог превратился в птицу и вылетел через решетку окна. Я-то решил, что артефакт меняет обличья, а оказалось, и сущность тоже. И где его теперь искать?

– Сам найдется. Он же, скорее всего, предпримет ещё одну попытку добраться до меня. – Я верила в то, что говорила. Опекун был слишком упорным: если ставил перед собой цель, шел к ней напролом, несмотря на преграды в виде чужих жизней.

– Или одумается и вернётся к себе, здоровее будет, – в голосе Грезгора звучали сталь и предвкушение. Но я не стала заострять на этом внимания. Хотелось спать, глаза просто закрывались, возникла мысль прикорнуть здесь на кушетке в лазарете.

– Все, студенты, отдыхайте, вы слишком измотаны, а нам пора ловить шутника, – поставил точку в разговоре лорд Дорин.

Я уже открыла рот, чтобы попросить место для сна, как Санир подхватил меня на руки. Ни возразить, ни что-либо уточнить не успела, сам пояснил:

– Слишком много сил потратила, на ногах не держишься, поэтому я донесу тебя до комнаты.

Кивнула и положила голову на плечо парня. Мы ещё даже лазарет не покинули, а я уже уплывала в сон. Звуки теперь шли фоном, а потом и вовсе исчезли.

Рич

Кажется, я влюбился. Поцелуи с Альёной перевернули многое в душе. И вроде бесчисленное количество раз целовался, но никогда не придавал этому действу особого значения. А тут, словно мозги разом в кашу превратились. И на очередной боевке Грезгор сразу это заметил. Сначала посмеивался, а потом уточнил:

– И кто она? Хотя, нет, не отвечай, сам угадаю. Иномирянка.

– Да ты просто гений дедукции, – фальшиво изумился. – Тут и прорицателем не надо быть, мы всегда вместе.

– Родители знают?

– Да, я говорил о своем интересе. Летом представлю ее родным, надеюсь, ты сбегать не собираешься? – зная дядю, смело предположил, что он найдет кучу дел, лишь бы не исполнять свои обязанности.

– Шутишь? Как я могу пропустить встречу своей сестры и ее мужа с нашей куколкой, – хохотнул родственник.

– А еще с тебя хоть одна идея, как вернуть ее чувства, – высказался, подняв указательный палец вверх. Дядя кивнул.

– Идея есть: самый простой способ – отвести ее к алтарю рода. Что-то мне подсказывает, это даст неплохой результат.

– Надеюсь, ты прав, – вздохнул, очень хотелось, чтобы девушка, наконец, ожила и испытала то, чего была лишена десять долгих лет. Пусть сейчас Елли не понимала, что значит чувствовать, но когда вернет эмоции, ощутит весь спектр того, о чем не имела понятия. – Еще бы с чувствами и память вернулась, она же вообще ничего не помнит.

– Если алтарь справится, то все встанет на свои места, – заверил родственник. – А как сама Еллина? Ваша связь не восстановилась? – на этот раз перешли к более серьезным темам.

– Мне словно что-то мешает ее чувствовать, – признался, ожидая предположение дяди.

Но он молчал, думал. Его лоб прорезала морщинка.

– Кажется, как раз блок и мешает. Понять бы, наложила его сама Еллина с помощью хранителя, или все же старая ведьма постаралась. Если второе, придется туговато. Эта древняя слишком сильна была, а после ее смерти все заклятия и проклятия усилились в несколько раз.

– Ничего, мы тоже упертые и справимся даже с самым сильным проклятием, – заявил, твердо решив идти до конца, но вернуть куколке то, чего ее лишили.

– Придется ждать каникул, чтобы разбираться на месте, – Грезгор побарабанил пальцами по дереву.

Все уже ушли с полигона, остались только мы, отойдя подальше и скрывшись от чужих глаз.

В принципе не было ничего предосудительного в разговоре преподавателя и студента, но мы общались после каждого занятия, а это могло вызвать подозрения. К тому же элементарно не хотелось прослыть любимчиком магистра, дав еще один повод для зависти.

До бала я несколько раз спрашивал у родственника, что сказал Тайрэт, но дядя все больше хмурился и качал головой.

– Ничего, все валит на ведьму, уверяя в своей невиновности. А девочку и вовсе похищать не намеревался, всего лишь хотел попросить об услуге. Какой, не говорит.

– Чувствую, ничего вы ему предъявить не сможете, – вздохнул с сожалением.

– Найдем что предъявить. А ты не загружай голову, развлекайся, праздник всё-таки. Должно быть весело.

Накаркал. Весело, правда, было, но не нам. А тем, кто пострадал от порошка. Веселье едва не привело их за Грань. Узнал бы, кто так пошутил, сам лично бы руки вырвал. Нам с Альёной пришлось хорошо побегать, чтобы отыскать пострадавших. Ёлочку забрали в лазарет для помощи. Я не понимал, с чего появилась такая реакция, ведь «болтливая веселушка» безвредна, после нее наутро только голова сильно болела. Других побочных эффектов не наблюдалось.

Уже под утро увидел злого, как тысяча шрархов, Грезгора. Перед ним в коконе плыли несколько ёмкостей, заполненных жирными и копошащимися тварюшками. Альёну рядом со мной перекосило.

– Что это за гадость? – она опередила меня с вопросом.

– Граувиты, именно они стали причиной ужасного состояния студентов, – пояснил родственник.

– Каким образом эта гадость могла навредить? И откуда ее столько? – наша любопытная землянка решила выяснить все до конца.

– Извлекли из тел пострадавших. На магическом поле они никак не ощущаются в организме. Еллина приманила граувитов на свой Свет. И попадали в организм маленькие искринки вместе с напитком.

– Искринки или икринки? – деловито уточнила девушка.

– Искринки. Много маленьких искорок находилось в порошке и в особой добавке, усиливающей проклятие. Газ от лимонада и сила внутри мага ускорили рост граувит. Они выпивали силы студентов, чтобы, насытившись и послужив накопителем, вернуться к хозяину.

– Фу, какая гадость. А кто у нас хозяин? – снова Альёна меня опередила.

– Его нам и предстоит отыскать с помощью остаточной ауры на этих существах. А вам пора отдыхать, умертвия и то краше, – заметил Грезгор.

Спорить и зацикливаться на его сравнении не стали. Я помог Альёне встать, обнял за талию, и мы отправились в особняк универсалов. Хорошо, идти было недалеко, ноги заплетались. Не у меня, у девушки. Подхватил ее на руки, укутал во тьму, как в крылья, и донес до гостиной. Вместо страха от нее чувствовалось умиротворение. Я вообще заметил, что Альёне стала нравиться тьма, сама девушка тоже вызывала умиление у моей магии. В комнате собрались не только слуги, но и оставшиеся студенты, не пострадавшие от порошка.

Разговоры велись только о шутнике, испортившем праздник. Жаль, ни у кого даже догадок не было о его личности. Некоторые предположили, что это мог быть и магистр. Идею никто не поддержал. А через некоторое время появился Санир с Ёлочкой на руках. Мы не стали засиживаться в гостиной, подхватили девушек и ушли спать. Так как комната Альёны была закрыта, я оставил ее у себя. Надеясь, что, проснувшить, ругаться она не станет. Платье с девушки тоже пришлось снимать мне. Сам не заметил, как погрузился в сон, прижимая к себе иномирянку.