Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Прекрасно! Словно с дочкой или сестрой погулять вышел.

— Пасибки! — Наконец, сошла она с места и передвинула сумочку перед собой. Круглая, с реалистичной мордашкой кота, как раз под смартфон, и пояском через плечо.

— Не думал, что тебе форма так нравится.

Они начали спускаться.

— А тебе?

— Мне? — приподнял он брови.

— Да. Тебе нравится моя форма?

Василий ощутил, как в груди что-то затрепыхалось.

— Угу, нравится.

Она счастливо заулыбалась той самой улыбкой, что особенно дорога мужчине. Недаром французы говорят: «Ищите женщину!» Нутро ликует и зовёт на безумства, теряют важность незыблемые вещи. Это далеко не бабочки в животе — это драконьи крылья за спиной. Мужчинам свойственно пренебрегать материальным в пользу высокого. Ради большой цели, оберегая честь и достоинство, они часто соблюдают аскезу от земных удовольствий. Когда разум погружается в дурман страстной любви, время становится дороже и значимей. Как сейчас у Василия. Ангелина как душистый спелый персик, что лежит на добротном столе, накрытом нарядной скатертью. Под ним тарелочка лучшего сервиза. Всё говорит только об одном — возьми и вкуси, но где-то сверху большими буквами надпись: «Нельзя!» Это самое «нельзя» Василий и хочет нарушить.

Взяв девушку под руку, он вышел из двери, что характерно запищала. Стемнело. Исключительно в их подъезде лампочки хронически перегорают, словно некий колдун ради баловства проклял именно этот патрон. И да не иссякнет его мана, ибо встретившиеся соседи не заметили мятежную парочку. А когда общий дворовой фонарь мощным светодиодным взглядом, вырвал из тьмы Василия и Ангелину, знакомых поблизости не оказалось. Порой, когда от своего дитя ждать благоразумия не приходится, Вселенной приходится проявлять экстренную заботу.

— А куда мы пойдём? — прощебетала девушка.

— Куда захочешь.

— Я много куда хочу, Basil, — пригрозила она. — When wolves and tigers howl for prey, they pitying stand and weep…

Василий помолчал, переводя, потом говорит:

— А дальше?

— Seeking to drive their thirst away, and keep them from the sheep… — продекларировала Анжела, стараясь выдерживать произношение правильно.

— А кто там спасает овечек от волков?

— Ангельский дозор, что спускается с небес после заката. Это так вдохновляет… — прикрыла она глаза.

— А кто из нас будет кого охранять? — усмехнулся Василий. — Angel, вроде ты, но и волки желаний твои.

— Хи-хи, — залилась она, — не знаю, Basil. Вверяю себя тебе.

Василий промолчал. Уж слишком много мыслей родилось после этой фразы, а он не привык вещать, как утренний радиоэфир. Строго говоря, уж если беречь, то нужно сейчас расправить те самые драконьи крылья, схватить Ангелину и взмыть в чёрное полотно московского неба с редкими огоньками звёзд. А потом полететь в дикие безлюдные края, где высится одинокая башня без дверей, и посадить бесценную красу туда. Окружив заботой и вниманием, не показывать никому тысячу лет. И если надо, то продать колдунам душу за её вечную юность.

Тяжело вздохнув, Василий только покрепче сжал влажную ладонь. Большой яркий город, такой привлекательный внешне и безумно опасный внутри. Как те хищные твари, что живут в глубине океанов и заманивают глупеньких рыбок мерцающими огоньками. Лучше просто не думать об этом. Смириться, как мирятся все остальные, ибо тех, кто этого не сделал, вокруг просто нет. Либо мертвы, либо бежали.

— Тебе сладкое можно?

— Мне — можно, — гордо заявила Ангелина. — А вот другим девочкам — нельзя.

— Это почему?

— У них прыщики появляются.

— А у тебя нет?

— М-м, — помотала она головой, — я особенная.

— Значит, я могу кормить тебя самыми вкусными пирожными, когда и сколько захочу? — усмехнулся Василий, отстраняясь вправо, чтобы пропустить прохожих. Где-то протяжно завыла сирена «Скорой помощи».

— Боюсь, что да.

Василий невольно рассмеялся. Взгляд сам собой перепрыгнул с дивного личика спутницы на кофейню через дорогу. Крафтовые таблички обещают чего-то вкусного и в большом разнообразии.

— Тогда пошли. Посмотрим, сколько ты сможешь съесть.

Раньше Василий жил, словно в некоем забеге. Как от первого лица и часто с экшеном. Если бы кто-то вдруг спросил, как же так получилось, что он живёт один в московской квартире, расположенной в относительно свежей новостройке, то ответа бы не получил. Он есть. Просто чтобы вспомнить всю логику подводящих событий, потребовалось бы много времени. А если не говорить об истинных причинах, то зачем тогда вообще говорить?

И вот сейчас вдруг обнаружил, что способен ненадолго словно выпадать из состояния первого лица, ну или вернее ловить особый философский ракурс: вдыхать ароматы кофе, выпечки и сиропов; любоваться красотой спутницы; наблюдать, как она кушает и смеётся, то процитируя что-нибудь на английском, то неожиданно вспомнив смешную историю. Сомнения всё ещё ютятся в его душе. Их почва — страх. Общество обусловило человеку жизнь, но оно же может и оборвать.

Вечер продолжился прогулкой. Ангелина успела в кофейне наболтаться и теперь выуживает из немногословного спутника рассказы о его жизни. Можно только удивиться терпению юной девушки, что неустанно пытается отколоть хоть кусочек от каменной глыбы васильевского самообладания.

На обратном пути завели речь о деле.

— Когда возвращаются родители?

— Вроде завтра.

— Скучаешь?

— In some ways. Одной мне тоже понравилось, — задорно сообщила Ангелина.

— Одной? — косо глянул он.

— Ну, Basil!

— Как поступим с алгеброй?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Всё равно мне придётся идти к репетитору. У меня есть проблемы и с другими предметами. Хотя я очень стараюсь, Basil, я же обещала. Просто трудно даётся. Если бы как с английским, то у меня знаешь, сколько бы свободного времени было?

— Хорошо. Давай тогда ты походи к репетитору, но если что алгебру я помогу подтянуть. Вроде бы уже понял, как наиболее доходчивей тебе объяснять. Если он не сможет — подключусь я.

— Спасибочки! — заулыбалась Ангелина. — Ты для меня столько делаешь, что я теперь уже не знаю, как буду рассчитываться.

Коротенький лукавый взгляд. Василий поймал его, но разве можно сказать, чего он действительно хочет.

— Успокойся. Я делаю это не в долг.

— Такой хороший, — с обожанием посмотрела она. — Но я всё равно буду стараться тебя не обижать. Наоборот даже.

— Не знаю, не знаю…

— Эй! Чего не так?

— Покоя от тебя совсем нет. Работать мешаешь. Деньги теряешь.

Она с большими глазами в свете фонаря, под которым остановилась, посмотрела на мужчину. Он насладился выражением, выждал ещё немного и рассмеялся.

— Ладно, не переживай сильно. Я в шутку ругаю. Нет у меня на тебя зла.

— Уф-ф! Basil, я чуть не расплакалась, — со слезами на глазах, произнесла она. — Хотя нет, кажется уже…

Сдерживая рвущийся смех, Василий прижал Ангелину к себе. Она тут же стала лить слёзы сильнее, схватила его сзади и прижалась уже всем телом.

— Прости меня, пожалуйста… — послышался шёпот через икание.

— Давно уже простил, my Fairy, — проговорил Василий и с чувством втянул аромат её волос. Поцеловал в голову и стал поглаживать.

— Правда-правда?

— Да.

— Я тебе надоела, да?

— Нет.

— А если чуть-чуть?

— Нет.

— Даже самую милипусечку?

— Ладно, на милипусечку ты надоела. Но я ведь могу хотя бы иногда злиться на тебя?

Она кивнула.

— Вот и хорошо.

— Basil, я очень тебе благодарна, — обдала она теплом грудь.

— Бу-бу-бу.

— Ну ты-ы… — легонько стукнула девушка.

— Возьму теперь тебя в плен и всё прочее.

— А что там из прочего? — прорезался у неё голос.

— Всякое разное.

— Это больно, да?

— Иногда и не сильно, — осмелился сказать Василий.

— Тогда бери.

— Дурочка, — рассмеялся он, прижимая крепче.

* * *

Незаметно для обоих соседей опустилась бытовая суета, дни полетели быстрее обычного. Приехала чета Триптих. Был проведён совместный ужин, где Василий предстал героем, что следит за их непоседой и потому удостоился разных сувениров и отборной похвалы. Затем и на Ангелину, и на Василия навалились дела, где с одной стороны, учёба и подготовка к экзаменам, а с другой — плотный рабочий график. Мировая обстановка вдруг стала стремительно меняться, глава портала «Россия и Мир» призвал всех редакторов и авторов собраться с силами. Нужно было соответствовать повестке.

25
{"b":"897881","o":1}