© 2021 Catharina Maura Until You

© Измайлова Е., перевод на русский язык, 2024

© ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

Нетерпеливо постукивая ногой, я смотрю то на часы, то на привычный городской пейзаж за окном. Окрестности становятся все более узнаваемыми, уже близко, но я все равно тревожусь, что мы едем слишком медленно.

И все из-за идиотской задержки рейса. Я целый месяц планировал неделю отпуска и эту поездку. Дорога из Калифорнии в Майами должна занимать не больше шести часов, но в итоге я добираюсь почти весь день.

Когда мы тормозим перед домом Ноа, я уже вне себя от нетерпения. Мы с Ноа очень похожи. У нас почти нет друзей. Черт, да на самом деле мы – единственные близкие люди друг у друга. Я ужасно недоволен, что ему приходится меня ждать, еще и в день его рождения.

Я ставлю чемодан перед входной дверью и звоню, одновременно доставая из кармана подарок – два сезонных абонемента на регби. Я равнодушен к этой игре, а Ноа – настоящий фанат. Еще несколько лет назад такие билеты были для нас недостижимой мечтой, но теперь… Теперь для меня почти нет ничего невозможного.

Ноа открывает дверь, улыбаясь во весь рот. Он радуется, а я до сих пор удивляюсь, что есть люди, которые настолько счастливы меня видеть.

– С днем рождения, дружище, – говорю я, протягивая подарок. – Извини, что опоздал.

Глаза Ноа тут же расширяются от удивления, и он выхватывает билеты у меня из рук. Мне он не был настолько рад, как этим билетам. Не получается сдержать улыбки.

– Да ладно, – отвечает он. – Они настоящие?

– Разумеется, – смеюсь я. – Две штуки, так что зови кого хочешь. У тебя безумный график, поэтому я решил, что сезонные абонементы – то, что нужно. Дружище, да ты еще более занятой человек, чем я.

Он с улыбкой изучает билеты и, кивнув, прячет их в карман.

– Однажды я затащу тебя на игру, – говорит он, жестом приглашая меня войти. – Тебе понравится.

Я с улыбкой осматриваюсь. Приезжая сюда, я до сих пор будто возвращаюсь домой, хотя никогда здесь не жил.

Этот дом всегда был наполнен теплом, и со временем ничего не изменилось. Не просто чье-то жилье, а именно – дом. И все благодаря Ноа и его младшей сестре.

Мой пентхаус не идет ни в какое сравнение с этим местом. И неважно, сколько денег я потратил на ремонт и обстановку, там я никогда не чувствую себя так, как здесь.

Я хмурюсь, осознав, что в доме слишком тихо, и не могу удержаться от вопроса:

– Где Ария?

Я ставлю чемодан у лестницы, и взгляд сам падает на семейные фото. Как и я, Ноа и его сестра росли без родителей. Хотя по ним этого никогда не скажешь. Грусть и сожаления – это не про них. Они много трудятся – и речь не только об учебе и работе. Они строят счастливую жизнь, которой можно гордиться.

Я всегда думал, может, это потому, что им повезло пожить с родителями до того, как их потерять? Может, такими… их воспитали мама и папа?

Не знаю, что хуже – никогда не знать родителей, не знать, почему они тебя бросили, или лишиться их, как Ария и Ноа?

– Она съехала, – скривился Ноа. – Живет теперь со своим бойфрендом. Он вроде приятный парень, и я рад, что она строит новую жизнь, но мне ее не хватает, понимаешь?

Ноа перескакивает с мысли на мысль – точно врет. Уверен, дело в этом бойфренде.

Он проводит ладонью по волосам и улыбается, но как-то печально.

– После убийства родителей… – Он снова кривится, судорожно вздыхает и зажмуривает глаза. – Даже сейчас мне трудно говорить об этом. Прошло пятнадцать лет, а больно до сих пор. После того… как их отняли у нас… я боюсь выпускать Арию из вида. Но для нее так лучше. Брэд ей подходит.

Брэд, да? За годы нашего знакомства она никогда ни с кем не встречалась. Интересно, кто этот парень. Почему-то мне кажется, что он ее недостоин.

После всего пережитого Ария всегда была светом в жизни Ноа. Он никогда не рассказывал мне о прошлом в подробностях, но за годы набралось достаточно информации, чтобы понять – они прошли через ад. И я всегда ценил старания Арии сделать так, чтобы я чувствовал себя частью их семьи.

– Давно она с ним встречается? Мы виделись всего лишь год назад, и она тогда была одна. Они не поторопились съезжаться?

Ноа улыбается, но в глазах нет радости.

– Я больше не могу душить ее братской гиперопекой, и ты тоже. Арии двадцать шесть, я должен позволить ей жить своей жизнью. Нельзя же вечно держать ее в ловушке прошлого и оберегать от реальности.

Я сухо улыбаюсь.

– Звучит так, будто это слова Арии, а не твои.

Представляю выражение ее лица, когда она говорит Ноа эти же самые слова: темно-шоколадные глаза, вспыхивающие от возмущения, краснеющие щеки.

Качнув головой, Ноа фыркает:

– Ты слишком хорошо нас знаешь, дружище. Черт возьми, видел бы ты, как она взбесилась, когда я запретил ей съезжать.

Я вздрагиваю. Арии никто не указ. Запрещать ей – очень глупо. Возможно, Ноа, попытавшись ее контролировать, сам толкнул сестру в объятия бойфренда.

– Они скоро придут, – говорит он, проходя в кухню. – Думаю, Брэд тебе понравится. Будь душкой, или Ария оторвет тебе голову.

У меня ощущение, что Брэд мне не понравится, но я буду держать язык за зубами. Как и всегда.

Ноа протягивает мне пиво и включает телевизор.

– Погоди-ка, – прошу я, не давая ему сменить канал.

Я сажусь рядом и с улыбкой смотрю репортаж об известном политике, которого приговорили к пятнадцати годам тюрьмы по обвинению в многочисленных случаях сексуального насилия. Моя улыбка становится еще шире, когда в объектив камеры попадает его шокированное лицо. Он был уверен, что ему все сойдет с рук, и так все и было бы. Но несколько часов назад все изменилось.

У меня звякает телефон, и я с волнением выпрямляюсь, увидев уведомление от приложения «Немезида».

Я довольно смотрю на экран телевизора. Проклятый подонок. Использовал деньги и власть, чтобы издеваться над теми, кто слабее. Он получил по заслугам.

Я улыбаюсь, набирая ответ. Мы с Никтой никогда не виделись в реальной жизни. Я даже не знаю, женщина ли она, поскольку она ни разу не ответила ни да ни нет на этот вопрос. Мое предположение основано на том, что она взяла ник по имени древнегреческой богини. Мне известно только, что она основательница интернет-платформы «Немезида», на которой жертвы, отвергнутые правосудием, получают шанс рассказать свои истории и попросить о помощи.

Члены платформы могут взяться за расследования и попытаться восстановить справедливость, как это сделал я, и время от времени мы объединяемся, когда случай особенно сложный.

Большинство, как мы с Никтой, предпочитают оставаться анонимными, поскольку наши методы не всегда легальны. Но на платформе есть много юристов и соцработников, предлагающих бесплатную юридическую и эмоциональную поддержку. Никта разрешает выплачивать вознаграждение после того, как дело выиграно, но только не авансом. Я думаю, поэтому платформа так успешна. Никта не дает ни единой возможности обмануть или навредить тем, кто и так уже пострадал.

Я постукиваю ногой в ожидании ответа. Меня считают одним из лучших программистов в мире, но что бы я ни делал, не могу найти ничего о Никте. Ее платформа написана так великолепно, что я не смог найти ни одного уязвимого места. Взломать «Немезиду» невозможно – и невозможно выяснить, кто такая Никта. Я, может, и хорош, но Никта лучше. Намного лучше.