А! Нет! Вот! Сообщение в мессенджере. Три фотографии. Главный разворот и два вкладыша с оценками. Все ровно и в хорошем качестве. Спасибо, дорогой. Смотрю на время отправки. Три часа сорок две минуты. Черт возьми, что же ты делал ночью? Одергиваю себя! К “не звонить” добавляю еще и “не думать”. Горько усмехаюсь. Ну что ж. Примерно в это время и я вспоминала о тебе. Меня тут же перекашивает от слез и боли, отшвыриваю смартфон и все же иду принять душ… Открываю воду, залезаю в старую чугунную чашу. Реветь надо тихо. Иначе всех соседей разбужу.
______
Понедельник. 26 мая 9.20
Сижу на первой в своей жизни планерке. Вообще первой. Ни дня же не работала. В выходные позволила себе купить джинсы и футболку. Волосы собрала в хвост. Почти не накрасилась – косметика-то тоже дома осталась. Понимаю, что выгляжу как студентка. Ощущаю себя так же. Коллеги посматривают на меня насмешливо, чуть свысока. Какая-то дама, сидящая по правую руку от редактора, попросила принести ей кофе. Я состроила невинную гримасу, выдав, что еще не знаю, где тут кофемашина. И, кажется, нажила себе врага в ее лице. Ну ладно. Сейчас хоть узнаю, кто она.
– Так-так, – главред заходит в зал с очень деловым видом. Даром, что опоздал на двадцать минут. – Все собрались? Тогда начинаем.
Он все в том же засаленном жилете, обозначает главные задачи по узким направлениям, распределяет рекламные статьи, кому-то выдают на орехи за несоблюдение редакционной политики.
– Напоминаю, – громко произносит Илья Степанович, – администрацию мы не ругаем! – он косится на одного из корреспондентов. – Мы с ними сотрудничаем! Подчеркиваем их успехи. Вот берите пример с Ларисы Ивановны, – он кивает на сидящую около него дамочку, что просила меня кофе ей принести. Она елейно улыбается, а остальные кривятся и прячут глаза. – Еще хочу представить вам нашу новую сотрудницу, – это наконец дошли до меня. – Наташенька будет вести нашу последнюю страницу, – коллектив жидко хлопает. – Это одна из самых читаемых полос, – гордо произносит главред, а я чуть не плачу. Это что ж, мне анекдоты с гороскопами собирать? – Я очень надеюсь, что вы оправдаете оказанное вам доверие! – гордо заканчивает он.
Я-то ваше оправдаю, а вы мое? Поджимаю губы, киваю. Летучка окончена. Двадцать минут ждали, десять минут слушали.
Меня в бок толкает молодой блондин, сидевший слева:
– Пойдем покажу, где тут у нас кофемашина, – он лукаво улыбается, и я понимаю, что абсолютно все мою хитрость раскусили. Мне смешно. Я киваю. – Я – Саша, – представляется мне новый коллега. У него открытая, почти детская улыбка. Он немного выше меня, худощав. Одет в футболку и джинсы, но выбрит гладко и стрижка с претензией. – И я безумно рад твоему появлению, – продолжает он почти с восторгом.
– Это почему? – искренне удивляюсь я.
– Это потому, что до тебя я анекдоты собирал! – фыркает он. – И кроссворды! Кто решает эти кроссворды? – он закатывает глаза, а я стараюсь прикрыть кривой улыбкой разочарование.
– Ты долго на этой полосе был?
– Да почти год! – восторженно восклицает парень. – Но я всегда рвался в бой, – он явно гордится собой. – Если у кого прокол там или дыра в верстке, я всегда был готов пару абзацев накатать! Так и вышел на свою рубрику, – он салютует стаканчиком с эспрессо. – Я сейчас веду происшествия и криминал. И очень рад, что теперь не придется еще и гороскопы писать, – широко улыбается.
– Спасибо! – иронизирую я. – Теперь этот путь будет моим!
– Не злись, – он миролюбиво хлопает меня по плечу. – А ты вообще откуда такая?
– Из Москвы, – пожимаю плечами.
– А у нас что забыла? – искренне удивляется он.
– А почему нет? Мне здесь квартира в наследство осталась. Городок милый, я его с детства люблю, – профессионально вру. – Да и издательство у вас авторитетное.
– Да уж, – фыркает Саша. – Московское! Только не больно-то мы Москве нужны!
Журнал и правда принадлежит столичному издательскому дому. Только, судя по всему, они не очень интересуются своим региональным активом. Все в редакции будто из прошлого века. Хотя… Почему будто? Меня подводят к моему рабочему месту, и я вижу допотопный компьютер с маленьким монитором. Ну ладно, хоть что-то. Зато мне будут платить зарплату.
Понедельник. 26 мая 18.40
Это был адский день. Ноги гудят, голова тоже. Самый молодой корреспондент – это еще и секретарь, и курьер по совместительству!
“Сбегай на почту, отправь заказным!”
“Сходи в архив, поищи в подшивке…”
“Блин, сахар кончился! Тебе не сложно заказать? И кофе! И стаканы”.
Это все – список моих поручений на сегодня. Ну и подготовить набор анекдотов, гороскопов и кроссворд для закрывающей полосы. С анекдотами сложнее всего – надо, чтобы они не повторялись! Перерыла тонны третьесортного юмора в поисках чего-то, что не печатали хотя бы год. А еще на меня свалили письма читателей! Это я уже не осилила и переслала их себе на личную почту. Разберу вечерком.
Плетусь пешком из офиса, думаю, хорошо, что тепло. Блузка моя, должно быть, высохла уже. Захожу в магазин, беру пакет стерилизованного молока и десяток яиц. Холодильник я так и не купила – готовить дома пока нет возможности. Обхожусь кашами и омлетом.
Ноги еле шевелятся, мечтаю о душе, диване и чашке чая. Заворачиваю в свой двор, автоматически бросаю взгляд на припаркованную у сараев машину, и у меня перехватывает дыхание. Что? Как? Откуда? Вот это сюрприз!
_____
Понедельник. 26 мая 18.45
Сюрприз не сказать чтобы приятный. Опершись на капот, у машины стоит Антон и смотрит на меня испытующим взглядом. Он одет в деловой костюм. Галстук распущен, ворот рубахи чуть расстегнут. Мой муж отталкивается от машины и идет ко мне с грацией хищника. Взгляда с меня не спускает. Ну точно тигр на охоте! Я с явным усилием отвожу глаза и направляюсь к своему подъезду.
– Куда так спешишь? – конечно, он догоняет меня в три шага.
– Домой, – огрызаюсь через плечо. – День был тяжелый.
– Оно и видно, – фыркает и преграждает мне путь.
– Слушай, что тебе надо? – я пытаюсь говорить тихо, хотя очень хочется орать.
– Поговорить, – он делает шаг ко мне, оказывается почти вплотную.
Вижу менее чем в полуметре от себя его твердый подбородок, широкую грудь, ту самую шею, которую так живо представляла недавно, ямочку между ключицами. Он так любит, когда я его туда целую.
Вздрагиваю! Черт! О чем я думаю?
– Разве нам есть о чем говорить? – пытаюсь произнести это с вызовом, но выходит жалобно.
– Есть, – он кивает.
– Хорошо, – вспоминаю свое последнее счастливое утро. – Давай поговорим. Почему это все наше имущество вдруг переоформлено на твою мать?
– А тебе от меня только имущество нужно? – озлобленно рычит он.
– А на что еще я могла рассчитывать? – кривлюсь презрительно. – Ничего другого, как выяснилось, у меня и не было! Ни верности, ни честности, ни любви!
– Ташка! – он выставляет вперед указательный палец.
– Не называй меня так! – кричу. – Не смей! Нет больше Ташки! Наталья! А для тебя – Наталья Андреевна!
Я и сама не заметила, как по моим щекам покатились слезы. А вот он заметил. Скривился, отступил на шаг назад, еще раз взмахнул рукой, будто пытаясь что-то сказать, но тут я вышла из ступора и рванула в подъезд. Услышала за спиной ругательства и пиликанье сигнализации. Значит, он тоже ушел. Ну и славно.
Понедельник. 26 мая 21.20
– Какого хрена ты на меня орешь? Не давал я ему твой адрес!
Я кричу на Яра так, что слышат, наверное, все соседи вокруг. А может, даже через этаж. И он отвечает мне тем же.
– Откуда тогда он тут нарисовался? – реву и не стесняюсь этого.
– Ты же ему звонила! Номер пробить – нефиг делать! Особенно с его связями!
– Яр, – я всхлипываю… Ничего связного выдать не могу, только вою.