На фоне многочисленных героев поэмы, которые только и делали, что при первой же возможности укладывались в постель или пытались друг друга изнасиловать, одна лишь Дева, по замыслу автора, до поры до времени оставалась выше подобных «низменных» устремлений. Влюбленная в Дюнуа, она отказывала ему в близости до того момента, пока ее главная цель — спасение Орлеана и всей страны — не будет достигнута[721]. Пытавшегося лишить ее девственности конюха Жанна — в отсутствие своего крылатого осла — превращала при помощи колдовства в боевого «лошака» и верхом на нем устремлялась навстречу новым подвигам[722]. Монах Грибурдон за попытку изнасиловать героиню в замке Гермафродита оказывался в аду, где рассказывал историю своего нравственного падения дьяволу и его присным[723]. Внезапное нападение девушки на Жана Шандоса мешало ему надругаться над Агнессой Сорель[724], а вызвав английского капитана на поединок, Жанна, при посредничестве св. Дионисия, превращала его в полного импотента[725]. Попытка лишить ее саму невинности, предпринятая неким английским солдатом в разоренном монастыре, оборачивалась для него потерей мужского достоинства[726]. И все же, именно в те мгновения, когда завершалась решающая битва за Орлеан, Жанна уступала-таки собственным чувствам и падала в объятья Дюнуа. Обет целомудрия, принесенный ею, оказывался нарушен, и на этом поэма Вольтера заканчивалась[727]. * * * Совершенно очевидно, что авторский текст «Орлеанской девственницы» в своей эротической составляющей ни в чем не уступал пиратским копиям. Единственным действительно значимым отличием являлась его концовка: если у Вольтера Жанна отдавалась давно влюбленному в нее Дюнуа и отказывала одержимому дьяволом ослу в интимной близости[728], то в анонимных вариантах поэмы именно он становился ее избранником. Так, к примеру, завершалось издание, вышедшее в Лондоне в 1761 г. якобы у «наследников Эльзевиров»[729]. В последней, восемнадцатой песни под названием «Президентша Луве безумно влюбляется в сэра Тальбота, а Жанна — в осла св. Дионисия» рассказывалось о том, что Дюнуа в конце концов пренебрег боевой подругой и отправился в Италию, а Дева ответила взаимностью своему крылатому спутнику[730]. Когда же Доротея укоряла ее за сделанный выбор и заявляла, что пришла бы в ужас от ухаживаний подобного «галантного кавалера», Жанна, мечтательно вздыхая, отвечала: «Ах! Если б он тебя любил!»[731] Соответствующим образом в официальных и пиратских изданиях «Девственницы» различались и иллюстрации. Если количество работ Гравло всегда оставалось неизменным (по одной на каждую из двадцати песен), а их содержанию было свойственно исключительное целомудрие[732], то гравюры Дрейка, во-первых, воспроизводились в разном составе, а во-вторых, многие из них действительно носили порнографический характер. В издании 1762 г., хранящемся в РНБ, насчитывалось всего 20 иллюстраций, включая фронтиспис (три из них, к сожалению, не сохранились). В пиратском издании 1764 г., оформленном тем же художником, имелось уже 27 гравюр[733]; они же были воспроизведены в экземпляре 1766 г., проданном на аукционе «Кристис», а также в издании 1768 г., более всего знакомом специалистам. Однако при всем многообразии представленных сюжетов[735] главной, безусловно, оставалась сцена с ослом. Если на иллюстрации Гравло к девятнадцатой песни официального издания 1762 г. Дюнуа выгонял крылатого спутника Жанны, только что объяснившегося ей в любви, из ее спальни (ил. 34), то гравюра Дрейка к заключительной песни поэмы иронически именовалась «Героическая любовь Девы» (Amours heroiques de la Pucelle) и имела соответствующее содержание[736]. В отличие от некоторых других иллюстраций анонимного художника, она бессчетное число раз воспроизводилась в последующих пиратских изданиях (ил. 35).
 Ил. 34. Анри-Юбер-Франсуа Бургиньон д'Анвиль (Гравло). Дюнуа побивает влюбленного в Жанну осла. Иллюстрация к первому изданию «Орлеанской девственницы» Вольтера: [Voltaire]. La Pucelle d'Orléans, poëme, divisé en vingt chants, avec des notes. Nouvelle Edition, corrigée, augmentée et collationnée sur le Manuscript de l'Auteur. S.l., 1762. P. 325. * * * Столь пристальное внимание к теме секса — как в самой «Орлеанской девственнице», так и в ее неавторизованных копиях — объяснялось в первую очередь позицией Вольтера, относившего себя, вне всякого сомнения, к «философам», а не к провиденциалистам, и придерживавшегося в высшей степени скептических взглядов на суеверия, магию, чудеса и религию в целом. Как и многие его современники, он не желал признавать Божественную волю единственной движущей силой прогресса[737], а потому и в эпопее Жанны д'Арк выделял прежде всего рациональное зерно, делая упор на личные качества девушки, способствовавшие ее небывалым достижениям. Ил. 35. Дрейк. Жанна д'Арк и ее осел. Иллюстрация к пиратскому изданию «Орлеанской девственницы» Вольтера: [Voltaire]. La Pucelle d'Orléans, poëme héroï-comique en dix-huit chants. Nouvelle Edition, sans faute et sans lacune. L., 1780. P. 227. Такая трактовка истории Столетней войны присутствовала уже в «Генриаде» (1723 г.), первом поэтическом произведении Вольтера, где упоминалась Орлеанская Дева и где она представала одним из выдающихся французских военачальников[738]. В примечаниях к последующим изданиям поэмы автор специально отмечал, сколь важное значение для судеб Франции имели здравомыслие и благоразумие его героини, простота ее нравов, ее уверенность в собственных действиях[739]. Та же характеристика Жанны д'Арк присутствовала и в «Эссе о всеобщей истории» (1754 г.): здесь Вольтер сравнивал девушку с Маргаритой Анжуйской, графиней де Монфор и Изабеллой — Французской Волчицей, также прославившимися на поле брани[740]. Все эти доблестные женщины отличались, по его мнению, смелостью, решительностью, военным талантом и исключительным героизмом[741]. Неизменной оставалась позиция французского философа и в последующие годы, о чем свидетельствовали «Эссе о нравах и духе наций» (1765–1769 гг.) и «Вопросы об "Энциклопедии"» (1770–1772 гг.)[742]. Категорически отказываясь видеть в Жанне д'Арк пророка, посланного Господом для спасения Франции, Вольтер, соответственно, отрицал и идею ее возможной святости, о которой довольно навязчиво писал в «Освобожденной Франции» Жан Шаплен. Насмехаясь над новыми правилами канонизации, принятыми Тридентским собором, и религиозной политикой кардинала Ришелье[743], знаменитый философ иронично советовал соотечественникам объявить мучеником Генриха IV, поскольку со времени его «проказ» прошло уже достаточно много времени и все их свидетели давно умерли[744]. Он также «решительно одобрял» причисление к лику святых Маргариты Анжуйской в связи с тем, что она «лично возглавила дюжину сражений с англичанами, дабы вызволить из тюрьмы своего идиота-мужа»[745], и канонизацию Орлеанской Девы, поскольку ее уже и так «прославляют в стихах во время церковной службы»[746]. вернуться «Она очнулась и, что было сил, / Кричит: "Остановитесь, друг прелестный! / Еще не время, час не наступил, / Умерьте ваш неудержимый пыл! / Вам одному я верность обещаю, / Вам девства своего отдам я цвет, / Но вы должны еще родному краю / Помочь стереть позор последних лет"» (Там же. С. 239–240). вернуться «Кудесничество — дело не девичье, / Но, каково ни есть твое обличье, / Ты мне сейчас заменишь лошака. / Осел мой улетел за облака. / Беру тебя, чтоб не было заминки» (Там же. С. 74). вернуться «Едва Шандос последние завесы / Сорвал с дрожащих прелестей Агнесы, / Как вдруг Иоанна из рядов в ряды / Несется воплощением беды» (Там же. С. 47). вернуться «Кричит Шандосу: "Англии защита, / Нельзя сказать, что ты непобедим. / Господь, услышавший мои молитвы, / Лишил тебя меча в начале битвы"» (Там же. С. 166). вернуться «Ее соперника ждала могила: / Она ему то место отрубила, / Которым монастырь позорил он» (Там же. С. 142). вернуться «И в ту же ночь стыдливая Иоанна, / Осла спровадив в райские хлева, / В положенном обете постоянна, / Сдержала слово перед Дюнуа. / И брат Лурди направо и налево / Еще кричал: "Она всем девам Дева!"» (Там же. С. 250). вернуться «О мой осел, ведь я стою на страже / Прекрасной Франции — повсюду враг; / Вам строгость нрава моего известна. / Оставьте! Ваша нежность неуместна! / Я не хочу вас слушать! Это грех!» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 235). вернуться Voltaire]. La Pucelle d'Orléans, poëme héroï-comique en dix-huit chants. Nouvelle Edition, sans faute et sans lacune. L.: Chez les Héritiers des Elzevirs, Blaero et Vascosan, 1761. вернуться Chant XVIII: La présidente Louvet devient folle d'amour pour le Sire Talbot, et la Pucelle pour l'âne de Denis // Ibid. P. 162–171. вернуться «Je me connois: je serois allarmée / D'un tel galant… Jeanne alors repartit / En soupirant: «Ah! s'il t'avoit aimée!» (Ibid. P. 170). вернуться Подробнее об иллюстрациях Гравло см.: Foulkes T. J. The Legend of Jeanne d'Arc: Illustrations by Gravelot for Voltaire's La Pucelle d'Orléans (1762). Birmingham, 2010, особенно Р. 54–78. вернуться [Voltaire]. La Pucelle d'Orleans. Poeme, divise en vingt chants. Nouvelle Edition. Preface by Don Apuleius Risorius, Benedictine. L.: Aux Depens de la Compagnie, 1764. Один экземпляр этого издания был продан на аукционе «Чизвик» (Англия). Он содержал авторизованный текст «Орлеанской девственницы», иллюстрации Гравло, но вместе с ними — гравюры Дрейка: https://www.chiswickauctions.co.uk/auction/lot/lot–1508. вернуться Иллюстрации Дрейка к пиратскому изданию 1662 г. во многом повторяли сюжеты, задействованные Гравло. Так, песнь первую открывала сцена явления св. Дионисия на военный совет в Орлеане ([Voltaire]. La Pucelle d'Orléans. [London], 1762. P. 16); песнь вторую — изображение Жанны д'Арк, рисующей три королевские лилии на обнаженном заду Монроза (Ibid. P. 32); песнь пятую — «портрет» монаха Грибурдона в аду (Ibid. P. 92); песнь седьмую — сцена спасения Доротеи от рук Инквизиции в Милане (Ibid. P. 136); песнь двенадцатую — изображение встречи Монроза и Карла VII в спальне Агнессы Сорель (Ibid. P. 224). Тем не менее Дрейк также проиллюстрировал пассаж, рассказывающий о том, как конюх из Вокулера и Грибурдон бросают жребий, кому из них выпадет шанс лишить Жанну девственности (Ibid. P. 24, песнь 2); сцену гинекологического осмотра героини в Шиноне и выдачи ей «патента девы» (Ibid. P. 36, песнь 2); историю Гермафродита, попытавшегося придать Жанну и Дюнуа казни «на колу» за их отказ разделить с ним ложе (Ibid. P. 82, песнь 4); сцену превращения конюха в ездового «лошака», на котором Дева отправлялась в дальнейший путь (Ibid. P. 108, песнь 6); рассказ о приключениях Агнессы Сорель в монастыре и о попытке «сестры Безонь» изнасиловать ее (Ibid. P. 188, песнь 10). Все эти изображения носили весьма откровенный характер. вернуться Очевидно, что гравюры Дрейка ориентировались на текст лондонского издания 1761 г., состоявшего из восемнадцати песен и заканчивавшегося интимной сценой между Жанной и ее ослом, хотя в этой пиратской копии не имелось иллюстраций. Вероятно, следует предположить, что существовало по крайней мере еще одно, более раннее неофициальное издание «Девственницы», где присутствовали гравюры Дрейка и где они полностью соответствовали содержанию, однако на сегодняшний день специалистам оно не известно. вернуться О позиции Вольтера по вопросу о провиденциализме и роли пророков в истории см. прежде всего: Drouin S. Théologie ou libertinage? L'exégèse allégorique à l'âge des Lumières. P., 2010. P. 296, 341–357, 376–377. вернуться «Plus loin sont ces Guerriers vengeurs de la Patrie, / Qui dans les champs de Mars ont prodigué leur vie, / La Tremoüille, Clisson, Monmorenci, Le Foix / Et le brave Gueselin et l'auguste Dunois. / Là brille au milieu d'eux cette illustre Amazone, / Qui delivra la France et rafermit le Trône» ([Voltaire]. La Ligue ou Henry Le Grand, poëme epique. Genève, 1723. P. 98). вернуться «Peut-on s'empécher de louer le courage et la résolution si prudente et si bien concertée d'une fille de vingt ans… fille simple dans les moeurs, toujours sage dans sa conduite et dans ses reponses. N'est-ce pas un prodige de voir que les idées, d'une pauvre fille sans talens et sans expérience, renversent les desseins les mieux concertés de ces hommes prudens, et même si bien établies dans le Royaume?» (Voltaire. La Henriade. S.l., 174-. P. 317–318). вернуться «Les anglais en peu de tems virent ainsi quatre françaises conduire des soldats, la femme du comte de Montfort en Bretagne, la femme du roi Edouard II en Angleterre, la pucelle d'Orléans en France, et Marguerite d'Anjou» (Voltaire. Essai sur l'histoire universelle. Leipzig; Dresden, 1754. T. 3. P. 249). вернуться О Маргарите Анжуйской, супруге английского короля Генриха VI, Вольтер, в частности, писал: «C'était une femme interprenante, courageuse, inébranlable; héroïne. Elle eut tous les talents du gouvernement et toutes les vertus guerrieres» (Ibid. P. 244–245). вернуться Подробнее см.: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 389–394. вернуться В «Орлеанской девственнице» Вольтер презрительно именовал Ришелье «поэтом-кардиналом», намекая на несколько посредственных пьес, сочиненных первым министром Людовика XIII (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 184). Любопытно, однако, что образ воинственной Девы, данный в поэме, прямо отсылал к портрету Жанны д'Арк из Галереи знаменитых людей в Пале-Кардиналь: «Иоанна, девственной отваги цвет, / Одета в юбку и стальной корсет. / В великолепном головном уборе» (Там же. С. 158). вернуться «Or je soutiens que Henri IV est un vrai martir. Il partait pour aller faire le bonheur de l'Europe, lorsqu'il fut martirisé par le fanatisme… On veut aujourd'hui cent ans révolus pour faire un saint, afin de donner le tems de mourir à tous les témoins de ses sottises» (Voltaire. La Canonisation de saint Cucufin, frère capucin d'Ascoli, par le pape Clement XIII et son aparition au sieur Aveline, bourgeois de Troyes; mise en lumière par le sieur Aveline, lui-même. Troyes, 1767. P. 14–15). Очевидно, что Вольтер имел в виду смену Генрихом IV вероисповедания с протестантизма на католичество ради короны Франции. вернуться «On me dira qu'il faut aussi des saintes: c'est à quoi je suis très déterminé. Qui m'empêchera de mettre dans la gloire Marguerite d'Anjou, laquelle donna douze batailles en personne contre les Anglais pour delivrer de prison son imbécile mari?» (Ibid. P. 15). вернуться Здесь Вольтер вновь намекал на поэму Жана Шаплена: «J'invoquerai notre pucelle d'Orléans, dont on a déja fait l'office en vers de dix sillables» (Ibid. P. 1516). |
