Глава 9. Назад, в Домреми! Справедливости ради следует признать, что, несмотря на всю любовь Наполеона I к прошлому, в котором он черпал вдохновение для выстраивания собственной идентичности, в годы его единоличного правления ни одной скульптуры Жанны д'Арк во Франции более не появилось: следующий по времени памятник был установлен спустя целых пять лет после повторного отречения императора от власти в июне 1815 г. Как и творение Эдма Гуа — младшего, этот монумент также не отличался особыми художественными достоинствами, которые, впрочем, в данном случае оказывались не самым существенным фактором для его оценки. Важнее, что создан он был в период Реставрации (1814–1830 гг.) и при личном участии нового правителя — короля Людовика XVIII, имевшего собственную точку зрения на роль героини Столетней войны в судьбах страны. Памятником этим стал мраморный бюст работы Жан-Франсуа Лежандр-Эраля, украсивший фонтан рядом с домом Орлеанской Девы в ее родной деревне в Лотарингии и торжественно открытый при большом стечении местных жителей и именитых гостей 10 сентября 1820 г. (ил. 26). Состоявшийся праздник следует признать событием исключительным, поскольку за четыреста лет, прошедших с момента появления Жанны д'Арк на исторической сцене, Домреми так и не превратилась в официальное «место памяти» о ней: эту роль, как мы теперь знаем, еще во второй половине XV столетия взял на себя Орлеан, жители которого воспринимали девушку не только как главную спасительницу их города от английской осады 1428–1429 гг., но и как святую[885]. Связано данное обстоятельство было прежде всего с тем, что на протяжении многих веков само существование небольшой лотарингской деревни на карте Франции не являлось общеизвестным фактом. Вне всякого сомнения, кое-кто из соотечественников Жанны д'Арк уже в XV столетии знал о Домреми как о месте ее рождения. Эта информация содержалась в материалах обвинительного процесса 1431 г. и процесса по реабилитации Девы 1455–1456 гг.[886] Однако ознакомиться с этими документами могло крайне ограниченное число образованных людей, которые к тому же должны были получить доступ либо к библиотекам французского и английского монархов, либо к нескольким частным книжным собраниям, принадлежавшим высшим церковным иерархам и светским сеньорам, также располагавшим копиями двух процессов[887]. Сходной оставалась ситуация и в раннее Новое время. Хотя количество сочинений, посвященных Орлеанской Деве, неуклонно росло, сведения о Домреми в них либо отсутствовали вовсе, либо — например, в тех случаях, когда за перо брались авторы, считавшие себя потомками семейства д'Арк, — деревня упоминалась вновь лишь как место рождения французской героини. В частности, именно эту информацию о ней сообщал в 1612 г. доктор канонического и гражданского права, профессор университета Понт-а-Муссона Жан Ордаль, веривший, что является потомком младшего брата Девы, Пьера д'Арка, по женской линии[888]. Те же сведения в 1613 г. приводил и королевский адвокат Шарль дю Лис, возводивший свой род к тому же Пьеру, но по мужской линии[889]. Впрочем, ни один из них, насколько можно судить, никогда не бывал на своей предполагаемой исторической родине. Единственным человеком, который в это время, а именно в сентябре 1580 г., специально посетил Домреми с экскурсионными целями, был, по всей видимости, Мишель де Монтень, однако его отзыв оказался крайне скуп на детали: И вдоль реки Мезы приехали в деревню Домреми, на Мезе, в трех лье от упомянутого Вокулера. Отсюда была родом знаменитая Орлеанская дева, которая звалась Жанной д'Арк или дю Лис. Ее потомки были возведены во дворянство милостью короля, и нам показывали герб, который король им пожаловал: на лазурном поле стоящий впрямь меч с золотой рукоятью, увенчанный короною, и по бокам от него — два золотых цветка лилии. Один сборщик податей из Вокулера подарил изображение этого герба г-ну де Казалису. Фасад домика, где она родилась, весь расписан ее деяниями, но время сильно повредило росписи[890]. Есть также дерево на краю виноградника, которое называют Древом Девственницы, в котором нет ничего примечательного[891].
Как следовало из содержания «Дневника», для Монтеня речь ни в коем случае не шла о паломничестве к месту рождения предполагаемой святой. Домреми стала всего лишь одним из населенных пунктов, через которые он проезжал, не задерживаясь надолго, по пути в Швейцарию и Германию. Более того, это сочинение не публиковалось при жизни автора: единственная его рукопись была найдена только через 178 лет после смерти философа[892]. Однако и в XVIII столетии ситуация с родной деревней Жанны д'Арк совершенно не изменилась: очень редко авторы упоминали ее как место рождения героини Столетней войны, но никакого специального значения данному факту не придавали[893]. Главным «местом памяти» об эпопее Девы по-прежнему оставался Орлеан: даже в географических трактатах того времени при описании соответствующего департамента обязательно сообщалось о победе французских войск под предводительством Жанны д'Арк в долине Луары и о снятии английской осады с города[894]. В схожих текстах, посвященных Лотарингии, Домреми вообще не называлась — тем более в связи с французской героиней[895]. С этой точки зрения наиболее характерным примером могут служить сочинения Вольтера, который, как мы уже знаем, действительно неоднократно обращался к истории Столетней войны и роли в ней Орлеанской Девы. Однако вопрос о месте рождения героини его, похоже, совершенно не интересовал: Домреми мельком упоминалась в стихотворных поэмах «Генриада» (1723 г.)[896] и «Орлеанская девственница» (1762 г.)[897], однако исчезала в более поздних и сугубо исторических работах — в «Эссе о нравах и духе наций» 1765–1769 гг.[898] и в «Вопросах об "Энциклопедии"» 1770–1772 гг.[899] Тем не менее, именно творчество знаменитого философа, как мне представляется, повлияло на процесс возвышения Домреми, в которой французы постепенно стали видеть не просто место рождения Жанны д'Арк, но совершенно особое «место памяти» об этой героине, на протяжении XIX в. постепенно превратившееся в место почитания неканонизированной, но признанной соотечественниками святой. Как я уже упоминала, у Вольтера, весьма скептически относившегося к религии в целом, идея канонизации Жанны д'Арк вызывала полнейшее неприятие. Он полагал, что для спасения страны от иноземных захватчиков совсем не обязательно приносить обет целомудрия и становиться Божьей посланницей[900]. У этой концепции имелись как горячие сторонники, так и противники[901], а именно так называемые провиденциалисты — католические авторы, которые и положили начало формированию культа Орлеанской Девы в Домреми. Первым из них стал аббат Николя Лангле Дюфренуа, один из наиболее могущественных оппонентов Вольтера, выпустивший в 1753–1754 гг. «Историю Жанны д'Арк, девственницы, героини и мученицы за страну». Опираясь во многом на оставшуюся неопубликованной «Историю Орлеанской Девы» Эдмона Рише (1560–1631), синдика богословского факультета Парижского университета[902] Лангле Дюфренуа впервые описал Домреми не только как место рождения его героини[903], но и как место, где сформировалась ее личность, где она дала свои религиозные обеты, где ей впервые явились святые посланники Господа, где она уверовала в свою избранность, откуда начался ее путь истинного пророка и спасительницы королевства[904]. вернуться См., к примеру, показания самой Жанны д'Арк о месте ее рождения на обвинительном процессе 1431 г.: «Consequenter, interrogata de loco originis: Respondit quod nata fuit in villa Dompremi, que est eadem cum villa de Grus; et in loco de Grus est principalis ecclesia» (PC, 1, 40). На процессе по реабилитации девушки были заслушаны показания 34 ее односельчан или жителей близлежащих деревень. В данном вопросе их рассказы, естественно, совпадали: PN, 1, 252–311. вернуться Из пяти копий, снятых с оригинального кодекса, содержавшего материалы обвинительного процесса 1431 г., до наших дней дошло только три: одна рукопись была утеряна, другая — уничтожена в 1456 г. по распоряжению судей, проводивших процесс по реабилитации Жанны д'Арк. Из оставшихся трех манускриптов один был отправлен Пьеру Кошону, епископу Бове, возглавлявшему суд в 1431 г.; второй — великому инквизитору Франции Жану Бреалю; третий поступил в распоряжение английского короля Генриха VI: PC, 1, XIX–XXI; Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 5. P. 388–389, 392–395. Что касается материалов процесса по реабилитации, то они также сохранились в трех аутентичных копиях XV в. Одна из них принадлежала Карлу VII и хранилась в королевской библиотеке; вторая находилась у Карла Орлеанского или у его сводного брата, Бастарда Орлеанского; третьей владел Гийом Шартье, епископ Парижа, и после его смерти в 1472 г. этот экземпляр был передан в библиотеку капитула собора Парижской Богоматери: PN, 1, XI–XIII; Procès de condamnation et de réhabilitation de Jeanne d'Arc. T. 5. P. 447–452. вернуться «Haec ex oppidulo quod Donoremigium vocatur in agro Tullensi apud Leucos orta… ad Carolum venit» (Hordal J. Heroinae nobilissime Ioannae Darc. P. 12). вернуться Как утверждал Шарль дю Лис, на первом памятнике Жанне д'Арк, установленном в Орлеане на мосту через Луару, читалась следующая надпись: «Puellae. Viragini. Ioannae. Darciae. Domniremig. In Tullensib. Leucis. Natae» (Lis Ch. du. Recueil de plusieurs inscriptions. P. 3). Жан Ордаль и Шарль дю Лис считали себя дальними родственниками и поддерживали тесные дружеские связи: «Quod cum animo et cupiditate, mea ipse sponte studiose incumberum, tum ut id moliri, et agere auderem inductus sum assiduis consanguineorum, assinium atque amicorum flagitationibus, nobilis praesertim, clarissimi, consultissimique viri Domini Caroli du Lis Regii in Parisiensi subsidiorum Curia Consiliarii atque Advocati generalis, qui quod a Petro Darc Virginis nostrae fratre tertio ortus est, eodem illo a quo Hordaliorum genus est propagatum» (Hordal J. Heroinae nobilissime Ioannae Darc. P. 8). Однако в действительности Пьер д'Арк, вероятнее всего, не имел потомства, а потому претензии двух французских юристов ни на чем не основывались. Подробнее см. ниже: Глава 10. вернуться Любопытно, что упоминаемый Мишелем де Монтенем дом официально был идентифицирован как принадлежавший семейству д'Арк только в 1586 г., когда его выкупила у неизвестного владельца Луиза де Стенвиль, графиня де Сальм: Marot P. Le pays de Jeanne d'Arc. P., 1951. P. 32. вернуться Монтень М. Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию / Пер. Л. Ефимова. СПб., 2019. С. 34. Опубликованный недавно русский перевод «Дневника», к сожалению, грешит неточностями. В действительности Монтень неправильно воспроизвел (очевидно, со слуха) фамилию Жанны, и в его тексте она писалась не как «д'Арк или дю Лис», но как «Дей или Даллис». «Стоящий впрямь» меч следовало бы назвать «прямостоящим» или, в соответствии с требованиями современной геральдики, «мечом в столб». Наконец, «Древо Девственницы» корректнее было бы именовать «деревом Девы». Ср. французский оригинал: «[Nous] passâmes le long de la rivière de Meuse dans un village nommé Domremy, sur Meuse, à trois lieues dudit Vaucouleurs d'où estoit native cette fameuse pucelle d'Orléans, qui se nommoit Jane Day ou Dallis. Ses descendants furent anoblis par faveur du roi, et nous montrèrent les armes que le roi leur donna, qui sont d'azur à une espée droite couronnée et poignée d'or, et deux fleurs de lys d'or au costé de ladite epée; de quoy un receveur de Vaucouleurs donna un escusson peint à M. de Caselis. Le devant de la maisonnette où elle naquit est toute peinte de ses gestes; mais l'aage en a fort corrompu la peinture. Il y a aussi un arbre le long d'une vigne qu'on nomme l'Arbre de la Pucelle, qui n'a nulle autre chose à remarquer» (цит. по: Contamine Ph., Bouzy O., Hélary X. Jeanne d'Arc. Histoire et dictionnaire. P. 669). вернуться Важно, тем не менее, отметить, что первые главы «Дневника», посвященные поездке по французским провинциям, писал сам Мишель де Монтень. Более поздние части сочинения были добавлены секретарем философа: Moureau F., Bernoulli R. Autour du «Journal de voyage» de Montaigne 1580–1590. Genève, 1982. P. 13–25. вернуться Об этом сообщал, к примеру, Жак Бенинь Боссюэ, который, впрочем, придерживался версии Вольтера о служанке из местной таверны, «обычно пасшей стадо овец»: «Cette fille, nommée Jeanne d'Arc, native de Domremy, petit village près de Vaucouleurs, sur les frontières de Champagne et de Lorraine, avait été servante dans une hôtellerie et gardait ordinairement les moutons» (Bossuet. Abrégé de l'histoire de France // Bossuet. Oeuvres complètes. P., 1879. T. 10. P. 100). вернуться В составленной в 1698 г. «Записке о департаменте Орлеана» говорилось о снятии английской осады с города «знаменитой Жанной д'Арк по прозвищу Орлеанская Дева»: «C'est le tems que les anglois presque maistres du Royaume, mire le siege devant Orleans, et quel' Illustre Jeanne d'Arc surnommée depuis la pucelle d'Orleans les chassa» (Mémoire de la generalité d'Orléans // РНБ. Фр. Q. IV. 18. Fol. 96–96v). вернуться В анонимной «Записке о Лотарингии», созданной после 1670 г. и посвященной краткому обзору географии и экономики данной области, в списке «городов, бургов и деревень» Домреми отсутствовала: Mémoire des Etats de Lorraine // РНБ. Фр. Q. IV. 14. Fol. 30v–37v. вернуться Родная деревня Жанны упоминалась в примечаниях к поэме, хотя Вольтер в данном случае неверно указал и возраст девушки (20 лет, хотя ей было явно меньше), и год ее встречи с дофином Карлом (1428 г. вместо 1429 г.): «En l'an 1428 vint devers le Roi Charles de France à Chinon où il se tenoit une pucelle, jeune fille âgée de vingt-ans nommée Jeanne, laquelle étoit vêtuë et habillés en guise d'homme et étoit née des parties entre Bourgogne et Lorraine, d'une ville nommés Droimi, à prêtent Dontremi, assez près de Vaucouleur» ([Voltaire]. La Ligue ou Henry Le Grand. P. 219). вернуться «Был городок, безвестный до тех пор; / Но он стяжал невянущую славу, / Затем что спас французскую державу / И галльских лилий искупил позор. / О Домреми, твои поля и воды / На годы да прославятся и годы!» (Вольтер. Орлеанская девственница. С. 20). вернуться В данном случае местом рождения Жанны был назван Вокулер, где она якобы служила в трактире: «Un gentil homme des frontières de Lorraine, nommé Baudricourt, crut trouver dans une jeune servante d'un cabaret de Vaucouleurs un personnage propre à jouer le rôle de guerrière et inspirée» (Voltaire. Essais sur les moeurs et l'esprit des nations. Neuchatel, 1773. P. 35). вернуться В «Вопросах» место рождения героини не упоминалось вовсе: Voltaire. Questions sur l'Encyclopédie II Voltaire. Oeuvres I Ed. par M. Palissot. T. 38. P., 1792. P. 497–503. вернуться Подробнее о сторонниках и противниках Вольтера второй половины XVIII — начала XIX в. в оценке эпопеи Жанны д'Арк см.: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 423–457. вернуться Труд Эдмона Рише стал первой биографией Жанны д'Арк, полностью основанной на материалах ее обвинительного и оправдательного процессов, что для начала XVII в. являлось абсолютно новаторским подходом. Собственно, большая часть его текста представляла собой пересказ или прямое цитирование показаний самой девушки в 1431 г. или свидетелей ее защиты в 1455–1456 гг.: Richer E. Histoire de la Pucelle d'Orléans I Ed. par Ph.-H. Dunand. 2 vol. P., 1911–1912. T. 1. P. 209–339; T. 2. P. 2–132, 161–299. Подробнее об этой работе и ее авторе см.: Тогоева О. И. Еретичка, ставшая святой. С. 395–399. вернуться «Cette Fille nâquit au plus tard l'an 1412 à Domremi, gros hameau sur la Meuse de la Paroisse de Greux, Diocèse de Toul» (Lenglet Dufresnoy N. Histoire de Jeanne d'Arc. T. 1. P. 2). вернуться «Dès sa jeunesse Dieu la prévint de graces particulieres, elle étoit dévote, aimoit à fréquenter l'Eglise, assistoit à la Messe le plus souvent qu'elle pouvoit… Les Prêtres qui l'ont confessée ont assuré que jamais ils n'avoient connu d'ame plus simple, de cœur plus humble, ni plus résigné à la volenté de Dieu. Quoique élevée grossiérement, elle sçut néanmoins se conduire dans le monde avec une extrême prudence; sa pieté suppléoit à ce qui lui manquoit du côté de l'éducation» (Ibid. P. 4–5). |
