Альберт развернулся и зашагал к двери. Выйдя из лачуги, он двинулся к своему коню. Увидевшие его Генри и Дэлтон двинулись к нему навстречу.

– Альберт, ты в порядке? – глядя на него озадачено спросил Генри.

Выждав несколько секунд, но так и не дождавшись ответа, он задал следующий вопрос:

– Почему ты молчишь? Что там произошло?

– Альберт, не молчи. – Взволнованно проговорил Дэлтон.

Граф повернулся лицом к своим друзьям. В его глазах стояли слёзы.

– Что сделала с тобой эта чертова старуха? – вскричал Генри.

Он высвободил свой меч из ножен и кинулся к двери лачуги. Дэлтон бросился за ним, пытаясь удержать. Генри ногой распахнул дверь и вбежал в лачугу. Дворецкий вбежал вслед за ним, и они оба остановились и замерли, глядя перед собой широко раскрытыми удивленными глазами. Старуха медленно растворялась в воздухе, не переставая злобно смеяться. И когда она полностью растворилась, не отводя глаз от того места, где она стояла, Генри проговорил тихим голосом:

– Что за чертовщина?

Дэлтон осторожно взял его за плечо и сказал:

– Дружище, пойдём.

И они вместе вышли из лачуги.

Альберт сидел на земле и что-то писал веткой на пыльной дороге. Генри и Дэлтон подошли поближе и прочли следующие слова:

«Она навсегда забрала мой голос».

Друзья, пошатнувшись уставились на Альберта. Недоумевая, как это возможно, они молча глядели на друга. Никто из них не проронил ни единого слова. Альберт встал с земли, отряхнулся и взобрался в седло своего верного скакуна. Он махнул рукой, указывая своим друзьям на то, что им всем следует ехать дальше. Солнце село и на улице практически стемнело. Генри и Дэлтон молча проследовали к своим коням и взобравшись на них, посмотрели на Альберта. Тот опустил руку в карман и достал оттуда белый прозрачный кристалл. Альберт сжал его в руках и, закрыв глаза, наклонил голову вперед. И вдруг через несколько мгновений кристалл в его руках засветился ярким белым светом. Свет постепенно начал превращаться в луч. Генри и Дэлтон, а также остальные мужчины, заворожено смотрели на происходящее. И тут луч белого света резко поднялся далеко в небо, а потом упал в сторону, указывая путь всадникам. Альберт пришпорил коня, и, держа кристалл в левой руке, двинулся в ту сторону, куда указывал луч света. Генри с Дэлтоном, недоумевая, переглянулись, но все же решили поспешить за другом и, пришпорив своих коней, последовали за быстро удаляющимся Альбертом.

На черной глади неба, словно рассыпавшиеся жемчужины, постепенно появлялись звёзды, освещая своим тусклым светом башни и крыши построек. Перед огромным круглым зданием, на главной площади города великанов горели разноцветные фонарики и факелы, стояли большие дубовые столы, застланные белыми кружевными скатертями и наполненные различными закусками и напитками. Неподалёку от столов, на больших табуретах сидели великаны музыканты и наигрывали весёлую мелодию, под которую плясали некоторые из раззадоренных захмелевших великанов и великанш, остальные сидели за столами, ели, пили и рассказывали друг другу весёлые истории. Праздник был в самом разгаре и, казалось, будто ничего плохого не должно сегодня случиться. Все веселились, будто никто и не знал о надвигающемся ужасе. Во главе центрального стола сидел Бельфигор. Он был погружен в свои мысли, которые тягостным отпечатком отражались в выражении его лица. Он будто не замечал и не слышал, что происходило вокруг. Справа от Бельфигора сидел Аргус, который мило беседовал с захмелевшей, кокетничающей с ним, великаншей в красном платье, с большим красным бантом на голове. По левую сторону от Бельфигора сидели Сливерэл, Лирия, Уилфорд, Элвин и Буль. Сливерэл сменил свой синий балахон на белый, подобный тому, в котором Лирия видела его в своём сне. На Лирии было надето золотистое длинное платье, с мерцающими, в свете факелов, блёстками, оголявшее её стройные плечи. Волосы девушки были заплетены золотистой лентой и ниспадали локонами на её плечи. В руках она держала Камень Миров, не выпуская его ни на мгновение на протяжении всего праздника. На лице Лирии отражалась тревога, впрочем, как и на лице Уилфорда, который то и дело, взволнованно поглядывал на неё. Лирия смотрела на веселящихся великанов неотрывным взглядом.

– Как они могут так веселиться, зная о том, что ожидает их в эту ночь? Неужели они так сильно верят, что я смогу победить Чёрного Всадника? – проговорила Лирия, по-прежнему не отрывая взгляда от веселящихся великанов. – Или же они попросту не знают, какая угроза нависла сегодня над их домами? – добавила она, переведя взгляд на Сливерэла.

– История об этом проклятии передается у великанов из поколения в поколение. Каждый из них с рождения знает об этой неизбежной угрозе. – проговорил Сливерэл, глядя на танцующих и смеющихся великанов. – Великаны – удивительный народ. Они воины по природе своей, и смерть им не страшна. И, если уж суждено умереть, великаны встретят свою смерть глядя ей в лицо с улыбкой. Поэтому, даже если эта ночь станет их последней, великаны проведут её именно так и никак иначе.

– Жаль, что я не великан, – почти шепотом отозвался Буль, – хотелось бы мне не думать о том, что с минуты на минуту меня поджарят как курочку на вертеле!

– В твоем случае, скорее, как поросенка. – Отчеканила Лирия.

– Ну что за женщина! – взвизгнул Буль. – Никакого сострадания к человеку, который вот-вот падёт на поле боя безымянным героем! А ведь это даже не моя война. А я ещё так молод! Я ведь мог стать морским странником или сочинителем баллад, или…

– Искусным пьяницей и дебоширом! – перебила его Лирия.

Буль замолчал и нахмурился, надув свои пухлые губы, сложил руки на груди и демонстративно отвернулся.

Последующие несколько минут все пятеро молчали, погруженные в свои мысли. Тишину нарушил Элвин:

– Уже без четверти полночь. Нам нужно подготовиться.

– Да? И как же? Написать на воротах «милости просим Чёрный Всадник»? – язвительно заметила Лирия. – Мы даже не представляем, что именно от меня требуется. – Негодовала девушка, – Заставить заплакать Чёрного Всадника! А как это сделать никто не подозревает!

– Да поговори с ним несколько минут, и он расплачется от твоего острого язычка! – возмущённо воскликнул все ещё обижающийся Буль. – Он будет рыдать взахлеб, как пятилетняя девочка, от твоих колкостей.

Лирия кинула на него разгневанный взгляд и сжала кулачки.

– Прекратите немедленно! – в разговор вмешался Уилфорд. – Ведёте себя как дети! Мы все расстроены и напуганы, но это не повод ссориться между собой. Мы на одной стороне!

Буль хмыкнул и отвернулся, пробормотав:

– Ты это ей скажи.

Лирия ничего не ответила, и быстро встав из-за стола, отошла подальше в темное, неосвещенное факелами, место. Она протянула перед собой ладошку, на которой лежал серебристо-красный камень и позвала:

– Эфриадэя.

Камень засветился малиновым светом, и из серебристой струйки дыма образовалась рыжеволосая богиня.

– Слушаю тебя, Дитя Северной Звезды. – Обратилась она к Лирии.

– Как мне заставить Чёрного Всадника заплакать? – с отчаянием в голосе произнесла девушка.

– Ты должна коснуться его сердца. – Ответила Эфриадэя.

– Серьезно?! – возмущенно воскликнула Лирия. – У тебя есть советы, которых я еще не знаю? Или ты упорно будешь повторять то, что мне уже, итак, известно? – выпалила негодующая девушка.

– Ты не слышишь главного. – Спокойно ответила огненная богиня. – Коснись сердца Чёрного Всадника – повторила она и растворилась.

Лирия сцепила зубы и гневно зарычала. Она размахнулась и швырнула Камень Миров под ближайший куст.

Вдруг с площади послышались крики и какой-то грохот. Лирия быстрыми шагами устремилась на шум и, выйдя на освещённую факелами площадь, ахнула и остановилась как вкопанная, от оцепившего её ужаса. Луна уже начала мерцать и сыпать серебристыми искрами. И на её фоне был отчётливо виден чёрный силуэт Всадника, летящего на крылатом чудовище огромных размеров. У чудовища были две головы с острыми большими шипами на них и красными пылающими глазами, четыре массивные когтистые лапы, огромные перепончатые крылья, длинный хвост, усеянный громадными шипами. Монстр был весь покрыт чёрной чешуёй. От его рыка содрогалась земля. Верхом на нём сидел Всадник, одетый в чёрные доспехи. Его чёрный длинный плащ развивался, предавая ему ещё более устрашающий вид.