– Да… – ещё мрачнее отозвался Майор.

– Тогда отправляйтесь сегодня же.

– А ты? – машинально спросил Майор и тотчас же пожалел.

– Я? – удивленно подняла бровь Алиса Розенталь. – Пойду выпью чаю.

***

Когда-то Алиса Розенталь любила дождь. Мать говорила, что дождь идет, когда ангелы плачут о людских грехах и, следовательно, в дожде Бог. Что ж, учитывая ситуацию в мире и нынешнюю продолжительность сезона дождей, мать была абсолютно права. Только Бога в этом дожде не было. Всевышний, судя по всему, покинул эти места, оставив свои творения возиться в грязи, из которой в свое время Он и вылепил их.

По крайней мере, так думала сама Алиса. Впрочем, наверное, Богу просто надоело. А может и нет. Может, и эту мысль Алиса гнала от себя изо всех сил, существо спасшее людей в нелегальной церкви и в коллекторе, действительно было ангелом, посланным наконец услышавшим молитвы, нет, мольбы людей Богом. Впрочем, методы у него были явно не ангельские. Хотя, этот фанатик и любитель американских боевиков старой школы Грегори сказал, что это вполне соответствует методам высших сил из Ветхого Завета. Что ж… Там Бог и карал, и насылал голод, и даже вырезал всех первенцев в Египте. Да, если посмотреть с этой точки зрения…Впрочем, неважно. Важно откуда Амайя, слепая полусумасшедшая Амайя узнала об этом существе, да ещё и раньше всех остальных. Это ведь о нем она говорила ей вчера за чаем. А она, дура, дура проклятая! не прислушалась к ней. Ладно. Поддельный паспорт готов, билеты куплены, для переезда Амайи все готово. Только бы успеть. Может быть, хоть Амайя знает кто этот смельчак, способный в одиночку разнести всеми проклятое Министерство Контроля и всеми ненавидимый корпус «Инферно». Шанс маленький, но Алиса привыкла использовать каждый шанс, который был в её распоряжении.

Она привычно подошла к дому №13, поднялась на шестой этаж… и в ужасе остановилась около опечатанной двери в квартиру Амайи.

– Что, к ведьме пришла? – раздался голос сбоку.

Алиса обернулась. Сбоку открылась дверь квартиры 102 и из нее показалась седая голова Петуньи Тарсл – соседки Амайи.

– К какой ещё ведьме? – всеми силами пытаясь придать своему голосу спокойствие, осведомилась Алиса.

– Так соседка-то моя, Амайка, дочка Мишелькина, ведьмой оказалась. Нелегальной. По руке гадала, будущность предсказывала, благодать наводила. Так её вчера по 616-ой загребли. И ее, и мамашку ее, суку. И ведь ей бы тихо сидеть, так она у офицерика пистолет выхватила, застрелила его, солдата ещё одного… Тут её и… Ну и поделом, я считаю. А ты-то хто такая? Подружка её шо ли? Или подельница? А ну, вали отсюдова! Давай-давай! Нечего тебе тута делать! А то щас полицию вызову! Давай, вали!

Алисе ужасно захотелось сломать старухе её длинный нос. Но нельзя, нельзя… А то и в самом деле полицию вызовет. А при себе только двухзарядный «Дерринджер» в ботинке. Да и отстреливаться от них… Надо уходить.

Не сказав ни слова, она спустилась вниз на лифте, нашла в скверике во дворе дома №13 скамейку, вид на которую с камеры видеонаблюдения закрывала большая старая ветка, усыпанная начавшими желтеть листьями, и только там дала волю чувствам.

Нет, она не разрыдалась – все слезы были выплаканы много лет назад. Она просто уронила голову в руки и начала раскачиваться взад вперед. Ей было тошно как никогда в жизни.

Это ведь из-за нее Амайя сделала эту глупость. Даже нет, не глупость – в мировой криминалистической практике это называют «самоубийство с помощью полицейского» – когда ты сам не можешь поднять на себя руку и своими действиями вынуждаешь полицейского убить себя. И Амайя сделала это из-за нее. Сделала, чтобы Алисе не пришлось делать это самой. Нет смысла отрицать – если бы Амайю схватили, то из нее бы выпытали обо всех, кто к ней ходит. Включая Алису. Террориста №3. Она бы раскололась, она сама сказала ей об этом вчера. И тогда бы её использовали как заложника. Вызволить её из застенков Министерства Контроля было бы невозможно. Это вам не лагерь. Да и не отправили бы её в лагерь. Она была бы слишком ценным заложником. А врагу нельзя иметь таких заложников. И Алиса была бы вынуждена убить ее. Убить её лично, потому что она не позволила бы никому сделать это за нее. И Амайя избавила её от этого бремени.

Так что все, наверное, к лучшему. Да. Все сложилось как нельзя лучше. Но почему тогда так тошно?

«Потому что ты все ещё человек» – сказало что-то глубоко у нее в голове. «Потому, что тебе не удалось полностью вытравить из себя человечность, как ты ни пыталась. И в этом твоя слабость».

Алиса мотнула головой. Ладно, поскорбели и будет. Пора идти.

***

В квартире пахло крепким запахом варящихся овощей. Физик не торопясь помешивал суп из репы и консервированной свинины с бобами. Медведь сидел за кухонным столом и, напевая какую-то неразборчивую песню на русском языке, собирал автомат Калашникова, который только что почистил.

– Слышь, Физик, – осведомился он, вогнав на место крышку ствольной коробки. – А ты откуда?

Физик глубоко вздохнул.

– Сиэтл, – наконец сказал он. – Я из Сиэтла. А ты?

– Я? Я из Смоленска.

– Это в России? – осведомился Физик.

– А то! Наш-то город – герой! Щит России. У вас-то в Америке таких нет!

Физик горько рассмеялся.

– Да, это верно. Конечно. У вас в России, как в Греции – все есть. А у нас в Америке ничего нет. Ни Аламо, ни Банкер-Хилла, ни Геттисберга… Конечно, Америка – это плохо, Америка – это сплошное… Хе… Давно ваших сайтов не читал, забыл, как это по-русски.

– Ха! По-моему, вы просто не можете простить нам, что мы выиграли Вторую Мировую!

– Ага! А вы нам, что мы выиграли Лунную гонку! Только объясни мне – если у вас все такое замечательное, что ж ты здесь сидишь, своим автоматом грязным мне стол гадишь, а не отплясываешь на Красной Площади в шапке-ушанке и в обнимку с ручным медведем?

– Так эта… По делу я здесь, ясно?

– По делу? Да ты что? Так ты что – шпион?

– Ну…

– А вот и врешь. Всем известно, что русского шпиона можно легко опознать по красному от водки носу и снегу на ботинках. А тебя заставить выпить водки… Да легче убедить Родригеса предать Кхона!

– Да, я русский! Но не все русские любят водку!

– То-то и оно.

– Ну, а ты? Ты почему здесь, а не маршируешь в звездно-полосатых трусах перед Статуей Свободы?

Физик горько рассмеялся.

– Все по тому же. Потому что я любил свою страну. Страну Джорджа Вашингтона и Авраама Линкольна. Страну, покончившую с рабством и япошками. Страну, первой отправившей человека на Луну. Страну, выигравшую Холодную Войну. Страну, создавшую сильнейшую экономику мира. Великую страну… а не то радужно-нейтральное непотребство, в которое её превратили Мобана и им подобные! Не ту страну, где тебя отменяют за то, что ты не высказался в поддержку педофилии или косо посмотрел на транса. Тебя когда-нибудь отчисляли за то, что ты «морально изнасиловал» свою однокурсницу косым взглядом? А вот моего брата отчислили! Тебя когда-нибудь выгоняли с работы за сексуальные домогательства, состоящие в том, что ты случайно задел педика за штаны? А вот моего отца уволили! Мне это надоело. Я пытался бороться… Мы пытались бороться, но… В общем я собрал вещи и уехал. Как там говорят у вас в России? К чертовой бабушке…

– Так эта, поехал бы к нам! Ты вообще в России бывал?

– Бывал, бывал… Где я только не бывал… Когда Мобана пришли к власти, жить в Америке стало невозможно, признаю это. По крайней мере, таким как я – белым гетеросексуальным мужчинам. Випикам, мать их! Я объездил весь мир, но хорошо не было нигде… Везде одно и то же. Я рассчитывал, что хоть в Кхонии будет лучше… А оказалось, такой же оголтелый фашизм, как и везде. Только власть захватили не либералы, а консерваторы. Причем ещё и не поймешь что хуже.