Я снова дернулась, и опять безрезультатно. Он и не подумал меня отпустить.

– Ты теперь моя, принцесса, – прошипел мне в ухо, обжигая дыханием.

По телу пронеслась жаркая волна. Непривычным ощущением затронула что-то внутри, будто полоснула по внутренностям огнем. Странное чувство. Хочется бежать от мужчины, как можно дальше, чтобы ощутить себя в безопасности.

– Я никогда не стану твоей, – шиплю в ответ раздраженно.

– Станешь, принцесса, – звучит его хриплый голос у самого уха. – Для всего мира теперь ты – моя невеста. Нравится тебе это или нет.

– Что?! Пусти! – дергаюсь, пытаясь вырваться. – Я даже не знаю, как тебя зовут!

– Марк Одаевский, – тут же устраняет мнимое препятствие он. Надо же, имя какое. А так и не скажешь, он выглядит настоящим хищником, совсем не похож на аристократа.

Но разве это что-то меняет?!

– Ты мне даже не нравишься! – выпаливаю громко, снова делая попытку освободиться.

Мужчина внезапно отпустил меня, так, что я чуть не упала, покачнувшись, а потом рассмеялся. Точнее, хрипло захихикал. Мне даже обидно стало. И идея проломить ему пепельницей висок заиграла новыми красками.

– Что смешного?! – не удержалась, спросила.

– Ты думаешь, кого-то волнует, что тебе нравится? – спрашивает, вздернув бровь. – Мне плевать на это! Только вот, в твоих же интересах сделать так, чтобы все вокруг поверили, что ты – счастливая невеста. Это твой единственный шанс дожить хотя бы до осени.

Он спятил. Точно, сошел с ума. Как это поможет? И кому я нужна, чтобы убивать меня?

– Или ты думаешь, никто не захочет прикончить наследницу Аралова?! – выдал он железный аргумент. – Без моей защиты ты не протянешь и пары часов.

Эта правда повисла надо мной домокловым мечом. Его слова звучат слишком логично, чтобы я стала делать вид, что они не достигли цели.

– Зачем же сразу невеста? – еще шаг назад, чтобы оказаться в безопасности.

Но разве это возможно в этом доме? Разве можно быть в безопасности, находясь в одной комнате с чудовищем?

– Думаешь, кто-то поверит, что я помогаю тебе по доброте душевной? – говорит мужчина, скользя взглядом по моему лицу. – Нет, принцесса, теперь ты принадлежишь мне.

И чего только уставился на меня? Зачем так пожирать глазами? Вот-вот сожрет, в качестве десерта, не иначе.

Одаевский внезапно дернулся вперед, в пару резких шагов подобрался ко мне. А, ведь, я медленно и незаметно во время разговора отдалилась на достаточное расстояние, чтобы свободно дышать, не давясь его властной аурой. И уже почти слилась со стеной у меня за спиной.

Рука мужчины уверенно легла на мою талию, крепко сжала. Второй рукой он обхватывает мой затылок и, притянув к себе, впивается в губы.

От такой наглости я смогла только замычать ему в губы и выставить руки вперед, упираясь ими в каменную грудь. Но оттолкнуть от себя эту груду мышц не получается. Тогда остается единственное. Со всей силы кусаю его губу, ощущая мстительное удовольствие, почувствовав вкус крови на языке.

Мужчина возмущенно рыкнул и дернулся назад, отрываясь от меня. На его губе видна капелька крови, а в глазах бушует буря. Черные глаза метают громы и молнии, рука на талии сжалась еще сильнее. Мы оба рвано дышим, глядя в глаза друг другу. Я – с чувством превосходства, он – со злостью.

Мужчина проводит большим пальцем по губам, смазывая кровь. А потом просовывает палец мне в рот, размазывает каплю по языку. В глазах дикий огонь, черное пламя, готовое унести меня в бездну. Привкус крови во рту и его горячее дыхание, сливаясь с моим, сбившимся, превращают весь этот абсурд в нечто по-настоящему дикое. И сейчас мужчина, как никогда, напоминает хищника. Того самого Шакала, о котором молва разнесла много жутких сплетен.

Тело налилось жаром, превратилось в напряженную струну. Каждый мускул натянут, каждый нерв на грани срыва. Кажется, что даже атомы всего моего существа замерли в ожидании удара.

Он сожрет.

Хищник.

Животное.

Шакал.

Наше уединение внезапно прерывает стук в двери. Мужчина, словно очнувшись, отпускает меня и отходит назад. Но выдохнуть я смогла, только когда он разорвал зрительный контакт.

– Войдите! – рявкнул Одаевский немного нервно.

И, хотя его вопль адресован не мне, меня подкинуло на месте.

– Шеф, он здесь, – сообщает охранник, осмелившийся заглянуть в кабинет.

– Хорошо, – говорит Одаевский, – я сейчас буду.

Охранника тут же смыло за дверь. Кажется, не одной мне присутствие рядом Шакала ощущается, как угроза личной безопасности.

– Иди в свою комнату, – а это уже, обращаясь ко мне, говорит мужчина.

Я даже рада временной свободе, смываюсь, разве что, усилием воли, не давая себе сорваться на бег. А вот по лестнице влетаю бегом. И только, оказавшись в мнимой безопасности закрытой на все то же кресло у двери, комнате, выдыхаю.

Как мне выбраться отсюда? Это все похоже на кошмарный сон, но, к сожалению, скорое пробуждение мне не светит. И нужно признать, что весть о смерти отца – не выдумка. Иначе, как объяснить все это? Похоже, я осталась сиротой, а Шакал нашел себе игрушку.

Только он меня не знает, не понимает еще, с кем связался. Ну, ничего, еще будет время узнать. А пока… нужно спрятать зубки и продумать варианты спасения.

Вернувшись в комнату, я чуть не спотыкаюсь о бумажные пакеты с одеждой, которые кто-то «заботливо» поставил посреди спальни. И, уж, если занять себя пока все равно нечем, можно разобрать весь этот шмоточный хлам.

За мою недолгую жизнь я никогда ни в чем не нуждалась, и, конечно, легко узнаю логотипы известных брендов, к которым привыкла чуть ли не с детства. О, да тут еще и обувь имеется!

Только вот, все это оказалось изысканным, великолепным, но совершенно не подходящим к моим планам. Сплошные шелка и вечерние платья. Или более простые платья по фигуре. Есть и другие варианты – романтичные безобразия из воздушного полупрозрачного материала с пышной юбкой. Не гардероб, а содержимое шкафчика куклы Барби!

А обувь, черт возьми, вся, как на подбор, на высокой шпильке. Ни одних кроссовок! Или хотя бы босоножек на плоской подошве. И как с таким арсеналом планировать побег? Может, потребовать у Одаевского спортивный костюм и кеды? Как тогда объяснить ему мой закидон? Сказать, что я не выношу всей этой банальщины в классическом стиле? Или соврать, что не умею ходить на каблуках? Блин, так он же видел меня в аналогичной паре при первой встрече!

Но это было еще ничего, пока я не добралась до нижнего белья. Все сплошь кружева и полупрозрачная пошлятина. В таком даже на свидание стремно, не то, что по лесу бегать, только бы подальше от этого дома. Сплошные тесемки и стринги. Это же просто неприлично! Ну, ладно, допустим, я и сама такое себе раньше покупала. Но так, тогда я не планировала диверсию с побегом и всеми тяжкими.

И кто это все выбирал, интересно? Неужели, сам его шакальское величество рыскал по магазинам? Да уж, вряд ли. Даже во сне такое не приснится, чтобы сам Одаевский мне шмотки выбирал и по полкам с нижним бельем шарил в поисках, о, ужас!, вот такого, например, с тонким кружевом. Хоть и вещал мне о статусе невесты только что на полном серьезе.

М-да, Ника, это полное фиаско всех твоих намерений и планов! Этот демон, как знал, что я только и думаю, что о побеге. И теперь выходит, что самая удобная одежда – та, что на мне сейчас. Вот эти трикотажные штаны и футболка, явно с чужого плеча, на пару размеров больше меня, но удобная.

Сделал меня Одаевский, как дуру малолетнюю. Еще и одежду домашнюю прикупил. Но тут тоже полный треш в виде шелкового великолепия, годного только для медового месяца. Сбегать в таком точно нельзя, даже, если обмотаться шелками с головы до ног.

Влипла я, короче. По полной, блин, вляпалась в историю. В старости, если выживу, мемуары напишу.

Но делать нечего, развешиваю вещи в шкафу, раскладываю бельишко, раздумывая, что бы из этого надеть. Пожалуй, вот это платье бежевого цвета можно померить. А вот белье надеваю то, в котором была вечером.