– Насколько мне известно, гипотеза не подтверждена, – придирчиво прохрипел Лаковский.

– Но ее выдвигают и неспроста, – попытался надавить Рома и ткнул пальцем в дисплей, меняя слайд. – Также на развитие шизофрении влияет стремительная урбанизация, а урбанизация всегда несет с собой увеличение шума. Однако отмечается, что люди начинают чувствовать себя лучше, слушая музыку. Многие еще с давних пор предпочитают ходить с наушниками, меняя звук окружающего мира на свои плейлисты. Для решения проблемы постоянного шума на основе новейших достижений в области квантовой акустики и нейроинженерии был разработан наноакустический чип или просто чип. Он устанавливается в области правого уха. Крошечные волоски, которые сейчас повсеместно используются для лечения тугоухости (Лаковский шумно вздохнул и вполголоса раздраженно откомментировал осточертевшие за сегодня волоски), связывают чип с правым виском, который, как известно, отвечает кроме прочего за обработку невербальных звуков. Теперь о том, как работает чип. Через него проходят звуки внешнего мира, искажаются с помощью наносистемы и поступают в височный отдел в виде упорядоченного ритмичного набора звуков, который принято называть музыкой. Также чип имеет дополнительную функцию – приглушать невербальные звуки, чтобы снизить их влияние на психику. На схеме вы можете видеть подробную демонстрацию, каким образом звуковая волна претерпевает изменения.

На схеме был удлиненный предмет, по устройству похожий на слуховой аппарат, но оснащенный множеством сверхчувствительных волосков, идущих по спирали внутрь аппарата. Волоски эти улавливали фононы, преобразовывали их и поставляли к длинным отросткам, которые должны были проводить информацию определенные части правого виска.

– Я бы хотел себе такой, – шепнул кто-то из студентов сидящему рядом. – А то соседи уже пятый месяц делают перестройку в квартире. Сил нет.

– Этот чип позволит снизить негативное влияние шума на психику. Вместо множества раздражающих звуков человек будет слышать приятную ему легкую музыку или вовсе заглушит любое нежелательное звучание. Режима два. В завершение скажу, что чип не влияет на распознавание человеком речи, так как за вербальные звуки отвечает другой висок. У меня все. Спасибо за внимание, – голос Ромы до конца звенел сталью.

– Очередная безделушка авторства посредственного студентика. Вместо того, чтобы придумать бесшумные виды транспорта, вы придумываете какую-то ерунду. Я бы еще понял, будь это какой-то чип, который, например, может помочь доразвить какие-то доли мозга в случае проблем, да и то – сомнительная идея. Некоторым бы чип для расширения сознания, чтобы понимать, что действительно нужно людям, – хохотнул академик своему соседу, затем вновь посуровел и припечатал Рому взглядом. – Людям надо головой работать. А вам лишь бы воздух за зря сотрясать своими поделками, – в последнем слове сосредоточилось все презрение его слов. – Не принимаю эту вашу бессмыслицу. Всё, свободны.

Победы никто так и не удостоился. Друзья выходили из здания научного центра подавленные и разбитые, а с ними шел и Сергей.

– Как же он достал! – дрожащим голосом цедил автор устройства против аутизма, проходя мимо. – Он каждый год отклоняет мой проект! Жаль, в прошлом году я провалялся в больнице… Чтоб этому Лаковскому самому туда загреметь, – юноша обернулся через плечо, глянув в зал.

– Понимаю, – бесцветным голосом ответил ему Рома. – Я в свой тоже силы, всю душу вложил. Мне в Москве сказали, что это полезная вещь. Говорили, что я действительно внес вклад… Три года я… – он резко умолк.

– Зверствовал он в этот раз, – присоединился еще один участник. – Кстати, парни, ваши проекты – просто бомба! Не слушайте Лаковского.

– Ладно, крепимся, – и, махнув рукой на прощанье, Сергей затерялся в толпе.

Женю охватило сострадание к другу. Бедолага болел за свой проект, подходил к деталям, объездил множество специалистов, и что? Был оплеван и растоптан.

– Это же Лаковский, Ром. Он всегда недоволен.

Пашу бросило в контрастное его веселью состояние. Пусть он ничего и не представлял на суд академика, но получил свою долю впечатлений и теперь был мрачнее тучи, сверкая синими глазами.

– Индюк, – буркнул он.

– Что? – не понял Женя.

– Индюк, говорю, – громче повторил друг. – Откуда только берутся эти люди, которые так… обесценивают труд? Зачем они это делают? В чем смысл?

– Была версия, что он не терпит, когда кто-то лучше него, – с усмешкой поделился Женя, жмурясь на ласковом августовском солнце. – Он ведь сам ничего не создал. Да, он написал кучу трудов, монографии. Но ни одного изобретения не запатентовал.

– Кстати, интересная версия. Хотелось бы узнать, как на самом деле. Но он однажды допрыгается. Кучу раз я слышал, что униженные им ребята грезили изобрести пистолет мгновенного испепеления, – Паша сунул руки в карманы взглянул на Рому.

Их друг задумчиво плелся следом как призрак, на которого был очень похож цветом вечно бледного лица, и только густые русые волосы и звук его шагов выдавали в нем человека.

– Ладно, Ром, – успокаивал его Евгений. – Важно само изобретение, а не реакция на него. Да и тем более, если на него реагируют, значит, оно уже создано не зря. Ты только подумай, сколько слюны он выплюнул на тебя! Многие были просто удостоены обычного «Нет».

– Да я в порядке, – коротко улыбнулся тот, но карие глаза его оставались холодно-грустными. – Такой уж он человек.

– Навлечет на себя гнев этот человек. Ладно, хватит. Предлагаю собраться у меня и сгладить впечатления парой банок пива, – предложил Паша.

Все согласились.

Через час они уже сидели в полутемной гостиной с тремя коробками с пиццей на столе и вдыхали ее сладковато-сырный аромат. Рома рассматривал коллекцию карточек, занимавшую всю стену. В центре коллекции видел плакат со спиралевидным узором: первый слайд презентации о сложном самостоятельном навигаторе. Паша увлекался авиацией и грезил о возникновении сверхскоростного пассажирского самолета, который без пересадок и смены топлива мог бы облететь весь земной шар по экватору за минимальное количество часов. Сам же Павел предпочитал работать с микроэлектроникой, которая могла бы быть полезна для разработки чего-то более глобального: например, для управления таким самолетом. Рома, с улыбкой разглядывая слайд, сразу догадался, кто был дизайнером.

Женя сидел у окна, слушая комментарии хозяина квартиры в адрес очередной карточки из коллекции, и глядел в окно, где рдел закат, а на его фоне высились небоскребы Нового Петербурга, казавшиеся хрустальными из-за множества цветов и главным образом из-за обилия светоотражающего стекла в архитектуре. Квартиры там стоили баснословно.

Почему-то Евгению подумалось, что люди могут страдать не только из-за обилия шума. Вот сейчас где-то за окном гудит дорожная работа. Откуда-то доносятся звуки музыки. Дует ветер, нагоняя на город очередную стаю облаков. А в это же время урбанизация приносит с собой не только избыток звука, но и избыток света. Ежесекундно на человека сыпалось обилие фононов. И вроде бы транспорт стал тише, как и часть бытовой техники, но на улицах расплодилась аудиореклама и тиранила уши людей. Но с тем и бесчисленное множество огней било в глаза, а рекламные борды с мельтешащими картинками беспокоили зрительный нерв.

В детстве Женя любил уединяться в темных местах помещения, ограничивая доступ света в свою маленькую реальность. На вопросы родителей отвечал, что солнце мешает ему думать. А подумать он обожал. Потребность вечно анализировать бытие в деталях привела его, удивительно, не на философский факультет, а в область IT-инженерии, и в качестве дополнительной дисциплины он посещал занятия по электронике вместе с Пашей.

– Я просто надеюсь, что однажды сам буду сидеть там в составе комиссии и возражать этому критикану, – делился в это время Рудин, почесывая пятерней золотистые кудри.

– Как отец отреагировал на твою победу в конкурсе? – вдруг поинтересовался у Жени Рома.