Паша наконец успокоился и был готов отправиться дальше. Ребята свернули на Невский и зашагали к электробусу, который следовал в Новый Петербург. До научной конференции, ради которой прибыл Рома, оставалось еще три часа.

В просторном конференц-зале собралась разношерстная толпа из молодых ученых разных областей. Многие привезли с собой проекты, которые собирались защищать на конкурсе и получить финансирование.

Паша размашисто плюхнулся на синее сидение в заднем ряду и вытянул ноги, игриво озираясь и улыбаясь во весь рот – он всегда так себя вел на пределе нервного напряжения. Затем взгляд его переместился по очереди на каждого друзей, севших по обе стороны от него.

– Ну, Женчик, – весело заговорил он, – тебе в том году улыбнулась удача с твоими котиками, а в этом году на удачу будет уповать Ромка.

Упомянутый сидел торчком и цепко всматривался в толпу, уперев кулаки в колени. Когда Паша толкнул его локтем, а тот вздрогнул и обратил к нему взор диких глаз, улыбка мгновенно исчезла с лица Рудина, уступив место испугу.

– Ты чего?

– Боюсь, – как-то ненатурально молвил Рома и отвернулся, поежившись, как от холода.

Впрочем, в зале и правда было прохладно.

– Хей, да рано бояться! Ну! Может, его в этот раз не назначили в комиссию.

– Но я видел его… тут, – замогильным шепотом сообщил Рома.

– Так он и в прошлом году был тут.

Женя сочувственно глядел на друга и хранил молчание.

Конференцию объявили открытой. К трибуне подошел ведущий с планшетом, а на дисплее спиной запустили первый слайд презентации. Выступали передовые ученые страны, делали прогнозы и говорили о перспективных научных направлениях на ближайшие три года. Перед креслом каждого из присутствующих горел маленький экран, где мелькали основные тезисы.

Гром аплодисментов свидетельствовал о смене этапа конференции, а когда все повскакивали с мест, друзья поднялись и проследовали в уже известный им зал, где готовилась битва за финансирование.

Женя еще при первом своем участии заметил, что в этой комнате какой-то специфический запах и будто спертый воздух. Однако сейчас, да и в прошлом году, дышалось тут намного легче, и даже принесенный кем-то аромат сухариков не мешал дыханию.

Пока студенты рассаживались вокруг серебристо-серого стола, Женя осматривал синие потолки на предмет вентиляции, когда внимание его привлек разочарованный голос Ромы:

– Не-ет, только не он…

Следом за последними участниками конкурса через порог зала переступил полный мужчина с капризными полными губами и с грацией индюка. Он окинул зал маслянистым взглядом и проследовал на место председателя комиссии. Многие как по команде опустили головы.

– Не фортануло… – разочарованно прошептал Паша.

Сев по обыкновению у края стола и искоса поглядев на человека, принесшего с собой спертый воздух, Женя сдавленно хмыкнул.

– Вам хотя бы не приходилось сдавать ему зачеты, – после этих слов оба друга печально взглянули на него и явно благодарили судьбу, что не пересекались с академиком в учебное время.

– Не представляю, как ты это пережил, – печально усмехнулся Паша.

– Он весь курс отправлял на пересдачу. А девочек часто и на вторую, какими бы умными они ни были.

– Сексист несчастный, – фыркнул Павел и ткнул локтем белого от нервов Рому. – Ну же, крепись!

Все студенты боялись не столько самого Игната Лаковского, сколько его поразительного таланта обливать грязью абсолютно любой проект, выставив его глупой безделушкой, а автора – посредственностью. Он мог не принять работу, обнаружив в ней крошечный изъян. В прошлом году Жене несказанно повезло: академик не был назначен председателем комиссии, и это позволило ему получить заветное финансирование разработки ИИ-камеры.

К небольшой трибуне, подсвеченной голубоватыми светодиодами, вышла девушка.

– Дорогие участники, приветствуем вас снова! Просьба разблокировать мини-экраны перед вами и перенести файлы ваших презентаций в папку конкурса. А пока мы по традиции хотим предоставить слово победителю прошлого года Евгению Вишневскому.

Женя молча встал, чувствуя на себе липкий взгляд Лаковского, который дважды уничтожал его разработку в предыдущие годы. Подойдя к трибуне, студент уперся в нее руками и оглядел собравшихся: четырнадцать проектов предстоит прослушать.

– Я честно готовил речь, – начал он, неловко наклонив голову и откидывая с лица волосы, и на лицах многих возникли нервные улыбки. – Но скажу, как чувствую. Несмотря на итоги конкурса, любая идея, любая мысль имеет ценность в общем научном поле.

– Ваши ИИ-котики великолепны! – произнес женский угасающий голосок, поэтому пришлось переспросить.

– Форму не я придумывал, – поспешил оправдаться Женя. – Но спасибо.

– А вы сейчас работаете над каким-то проектом? – спросил другой студент.

– Да, сейчас я совершенствую свой ИИ, чтобы его можно было использовать для чего-то большего, чем для сканирования улиц.

– Чего-то бо-ольшего! Кончай воздух сотрясать, – чавкнул голос Лаковского. – Мамкин полицейский.

Чувствуя себя словно облитым мокротой, Женя стиснул зубы и набрал в грудь воздуха для изящной контратаки:

– И напоследок хочу сказать одно: не критикуют тех, кто ничего не делает. А больше всех критикуют смелых и талантливых. Верьте в себя. Вы и ваши научные поиски неоценимы и нужны миру.

Он повернулся на пятках и расслабленной походкой вернулся на свое место, с удовлетворением глядя, как воодушевился Рома.

И началась расправа над студенческими проектами. Раз за разом выходили к трибуне юные разработчики, раз за разом Лаковский награждал их самыми разнообразными ярлыками: «бездарь», «глупый», «скудоумный». Никто не мог возразить ему: авторитет академика был велик и непоколебим.

Один незатейливый на вид молодой человек по имени Сергей Тарасов представил сложное и необычное устройство на основе нановолосков – неразличимые взглядом нити, которые в последние десять лет активно использовались во многих областях: от медицины до робототехники. Устройство Сергея должно было помочь скорейшей адаптации детям с аутизмом. Лаковский одним словом отправил его в мусорку, сказав, что «все аутизмы от взбалмошных мамаш», и лечить надо их, а не детей, а заодно желчно прокомментировал его прошлогоднюю разработку: нановолоски против деменции. Автор разработки, дрожа то ли от нервов, то ли от злобы, удалился на свое место, откуда буравил академика взглядом.

Были еще два проекта с участием этих волосков, но уже для роботов. Они тоже не пережили презентацию. Один из них походил на проект Паши позапрошлого года. Работа испортила зрение Рудину, поэтому теперь он щеголял в очках и копил на операцию.

Подошла очередь Ромы. Чуть сбитым шагом он приблизился к трибуне и попросил открыть файл с названием «акустический наночип». Женя видел, как друг сглотнул, но держал лицо и в целом блестяще владел собой в атмосфере общей нервозности. Трижды его унижал Лаковский, и вот опять.

– Добрый день, коллеги, – голос выступающего был гибок и звонок, но лицо казалось мертвецким на фоне синих стен. – Меня зовут Роман Агарин, и я собираюсь представить вам свою разработку в области наноакустической технологии.

На экране загорелся слайд «Актуальность» и красиво оформленная инфографика. Паша томно вздохнул: сестра Ромы была не только талантливым дизайнером, но и очень красивой девушкой. Под предлогом встречи он пару раз просил ее помочь ему с оформлением своих презентаций, и в позапрошлом месяце сближение случилось, дав молодому человеку повод надеяться на что-то большее.

– В последние годы с развитием технологий в наш мир пришло большое количество шума, – заговорил Роман. – Ежесекундно наш мозг обрабатывает множество вербальных и невербальных звуков. По результатам последних исследований в области психоанализа ученые отметили рост тревожности и депрессивных состояний в связи с обилием неупорядоченного шума. Мозг человека способен адаптировать бóльшую часть звуков. В особенности, если это монотонный и регулярный шум. Со временем человек перестает обращать на него внимание, однако это не исключает восприятия мозгом этого шума. Был проведен опрос среди населения крупных городов. Обратите внимание на слайд. Как вы видите по графику, в основном опрошенные отмечают высокий уровень шума в повседневной жизни, и те же самые опрошенные говорили, что часто страдают головными болями, тревогой, у многих встречаются депрессивные эпизоды. Психиатры также выдвигают гипотезу, что обилие шума способствует развитию шизофрении.