— Минати, — внезапно в тишине спальни раздался приглушенный укоряющий голос Камора, — это было весьма опрометчиво.

Особо выделив слово «весьма», он обернулся, чуть ухмыляясь. Уставший, измученный и совершенно не улыбчивый. Разительное отличие от того, каким он был сегодня днем… Лучшей тактикой мне показалась та, что применяют по отношению к большим кошкам — глядеть прямо и спокойно, глаза в глаза, пытаясь сохранить самообладание. Я не могла ошибиться. Не в этот раз. Ту встречу и то имя я помнила очень хорошо. Когда-то.

— А ты ведь, — все тише говорил Камор, неспешно наступая и растягивая слова, — лучше других должна знать, что молчание — золото. Что у стен есть уши… Такие обвинения нельзя бросать впустую, понимаешь?

Как красиво он движется… Так, Минати, прекращай.

И вот, он — неприлично близко, строго смотрит сверху вниз. И мне должно было быть страшно, ведь я уже испытала на себе клокочущую силу друидского гнева. Аксельрод на его месте, наверное, уже закапывал бы мой обезображенный труп в саду под собственный бубнеж. Но вместо этого я думала о том, что стóит мне только немного протянуть руку, как она упрется в такой же красивый, как спина, торс… Вот он стоит рядом, а я провожу рукой по кубикам на его прессе… Нет, Минати, держи свои странные непрошенные непристойные мысли и ручонки при себе, и начни уже соображать!

— Какие есть у тебя доказательства, что я, как ты красочно выразилась, шпион? — прищурившись, Камор продолжал нависать надо мной, загораживая остатки света и заполняя собой все видимое пространство.

От него пахло крепким алкоголем и каким-то тонким древесным парфюмом. Черные глаза были пусты, как два бездонных озера, и не выражали ровным счетом ничего. Тихо выдохнув, я прошептала:

— Я тебя вспомнила. Тогда, восемь лет назад в Академии…

Друид резко вскинул руку, отчего я сразу же замолчала и внутренне сжалась. Но взгляда не отвела. Он будет меня бить. Еще один любитель распускать руки, на мою голову. Нет, все-таки, я не умею выбирать мужчин для бесед. Но неужели я обозналась⁈ Тогда почему… Почему он не сдал меня? Впрочем, прошло столько лет, я могла и не узнать его. Хотя в свое время, кажется, вся Академия знала о моей «детской любви» к незнакомцу. Да чтоб бесы меня забрали, это все время был он, он!.. А что, если он прямо сейчас возьмет и поведет меня к Аксельроду! Или к Тильгенмайеру⁈ Панические мысли метались как бешеные пчелки, но я категорически старалась держать лицо. Видимо, это стало для Друида последней каплей.

— Ну, Минати, право, это не серьезно! — засмеялся в полный голос Камор. Довольная расслабленная улыбка снова цвела на его лице. И только теперь до меня, наконец, дошло, что он так шутил. — Видела бы ты свое лицо!

— Да иди ты к серному бесу, Камор! — воскликнула я и с силой попыталась отпихнуть Друида, впрочем, не сдвинув с места. Все-таки потрогала!

Уже не сдерживая заливистый хохот, парень направился к огромному шкафу, внутри которого толпились бутылки с алкоголем.

— Зачем ты открылся мне⁈ Почему не сделал этого раньше? — вопрошала я, пытаясь уместить в голове противоположные мысли. Оказывается, я была права, и Кругом города Асмариан действительно руководят два имперских агента.

— Ты долго меня не узнавала. Хотел показать, что мы на одной стороне. Ты пить будешь?

— Пить⁈ Он спрашивает, буду ли я пить⁈ — воскликнула я. Вот теперь удерживать надо было меня. — Камор, да ты своим признанием мне весь мир перевернул. Только что были лишь я и Аксельрод — в одной лодке вдвоем. Но, выходит, ты тоже с нами. Это ведь существенно все меняет!

— Так будешь или нет? — наслаждаясь моим замешательством и оттого широко улыбаясь, Друид продолжал спокойно взбалтывать что-то зеленое. — Можем о работе поговорить и позже.

— Буду… — я сдалась.

Нет, право, я теперь понимала Панталора Гиланджи, который бесился от этой улыбки, но злиться на этого засранца не могла. Все-таки, после внезапного открытия, Камор стал мне немного ближе. Как частичка дома.

— Правильное решение, детка. Выпивка, — подняв бокал и половив сквозь изумрудно-зеленую жидкость свет, — нередко помогает расслабиться. А уж если ты среди ночи заявилась прямо ко мне в спальню — значит у тебя явно самые серьезные намерения.

— Скорее — просто серьезный разговор. Без намерений, — улыбнулась я, принимая бокал. Но не могла отрицать, что Камор был просто бесовски хорош собой. И если бы его мысли не были заняты прекрасной певицей…

— Будь у меня больше времени, уверяю, ты уже была бы от меня без ума! — усмехнулся Друид. — И пришла бы с намерением не только раскрыть мою вторую жизнь молчаливым стенам и портретам. Может быть, даже сама предложила бы что-то большее. Садись уже куда-нибудь, не стой! — сам Друид накинул на плечи какую-то легкую накидку и удобно расположился на большом потертом диване, не расплескав при этом ни одной капли напитка. Я уселась в противоположном углу. На всякий случай.

— Тебе не холодно? — спросил Камор, поглядывая на меня поверх своего бокала.

Удивленно насупившись, я осмотрела сорочку и тонкий халат. Ингельда сказала бы, что я скомпрометировала себя на всю жизнь. Ночью полураздетая прибежала к едва знакомому полураздетому мужчине с загубленной репутацией и пью сейчас вместе с ним что-то очень крепкое вдвоем. Ни один приличный принц не позвал бы такую замуж.

— Нет. Я ведь не чувствую холода. Это моя стихия. Но спасибо за заботу… Что мы пьем?

— Не узнала? — Камор широко ухмыльнулся, повертел в руке бокал. — Кампадус. На этот раз — разбавленный.

— А, та дрянь, что мы пили на маскараде?

— Все верно. Друидская яблочная настойка.

Так мы и сидели в тишине, не глядя друг на друга, потихоньку потягивая крепкую настойку. Вместе с алкоголем в тело пробралась истома. Грела мысль о том, что в этом непонятном и опасном мире Друидов есть человек, на которого можно положиться. Довериться. Который такой же, как я, но при этом знает не в меру больше моего. И живет буквально под боком. И не является Аксельродом.

Что я теперь думала о той давней встрече? Что тогда мы наверняка были другими людьми. Что я много нафантазировала, а он просто проходил мимо.

Мне наконец представилась возможность получше рассмотреть украшение в левом ухе Камора. Женский взгляд не обманул, это действительно был морион. Каждому выпускнику Академии актуальной дипломатии помимо диплома и направления на работу вручали по маленькой бархатной коробочке. Внутри на благородно-красной подушке лежал необработанный черный морион. «Морион — имперский шпион» — шутили мои одногруппники… Многие носили его при себе как талисман, многие, как я, прятали и старались забыть то место, где он лежал. А Камор вставил крошечный камень в серьгу и носил его то ли с гордостью, то ли с вызовом.

Заметив мой пристальный взгляд, Друид пробормотал:

— А ведь я тебя узнал сразу, как только ты подошла ко мне во время маскарада… Забавно, ты стала одной из последних, кого я увидел, в Империи, — Камор говорил тихо, медленно вращая бокал в руке. — Вот она — память шпиона. В голове хранит все, что нужно и, что давно пора бы было уничтожить… Тут, конечно, есть Акшар, но она и старше, и огонь в ней темный…

— А что такое с Акшар? — чуть заплетающимся языком спросила я, откинув голову на спинку дивана. Он такой мягкий, а меня опять укачало от этой настойки.

— Ты не знала? Акшар тоже из наших, — будничным тоном проговорил Камор. Меня же, как будто хорошенько встряхнуло электрической волной. Сонливость на какое-то время отступила.

— Постой… Акшар тоже из Империи⁈

— А что тебя удивляет? — ухмыльнулся устало и как-то горько Камор. — Ты знаешь, сколько Аксельроду лет? А сколько из них он провел тут, на болотах? Вот столько лет и существует разведывательная программа, нацеленная на Друидов. Мы внедрялись на очень разные посты. Но немногие выжили.