В тот день Оливия впервые стала распорядительницей выставки. Я следил как она ловко и грациозно лавирует меж толпящихся посетителей, улыбается мягко и немного горделиво, отвечает на вопросы и дает поцеловать собеседнику ручку. Бледно-лимонное платье с коротким шлейфом и открытыми плечами подчеркивало золото ее волос. Заглядевшись, я не сразу понял, что кто-то тянет меня за рукав.
— Не можешь оторваться? — ухмылялся Си́гни, самый старший из нашей компании. Мне не нравилось, когда он так нагло смотрел на Оливию. Я точно знал — не будь она моей невестой, Си́гни Тезо́ний уже давно домогался бы ее внимания. Его взгляды с поволокой раздражали.
— Я спрашивал, когда ты планируешь предсвадебную вечеринку? — перетянул на себя внимание Ману́ — Эммануэ́ль Ри́вер, мой друг детства. Мы знали друг друга уже много лет и Ману лучше всех умел пресекать любые внутренние конфликты в зародыше.
— Не нравится мне все это. Может, пора перестать ребячиться? — буркнул Тибе́рий фон Ха́йген, с каждым годом становившийся все более серьезным и скучным. Он подчеркнуто недовольно уложил руки на груди, длинные темные волосы почти касались плеч, придавая его облику некоторую косматость.
— Неужели ты не хочешь развлечься напоследок, м? — щербато улыбнулся долговязый Сигни, хватая Тибу́ за плечо, бесцеремонно приобнимая. Брюнет попытался вывернуться, но крепкий Тезоний не оставил ему шанса. — Какой из тебя воин, когда ты ни веселиться, ни драться не умеешь?
— Ты хочешь драки? — моментально вскипел Тиберий и выскочил из ослабшего захвата. Будь у него при себе меч, которым он так гордился, рука бы уже покоилась на эфесе.
— Я хочу веселья! — только шире улыбнулся Сигни, примирительно и дурашливо разведя руки. — И еще — знать дату вечеринки, чтобы успеть вырезать новые кости к сроку.
Наша четверка Правителей, одетых с иголочки наследников и любимых сыновей, была долгое время неразлучна. Мы знали друг друга с детства, а примкнувший последним и моментально ставший лидером Сигни Тезоний, принес в наши детские забавы интересную игру, ставшую на долгие годы основой нашего существования — игру «в удачу». Парень любил наблюдать за взрослыми, собиравшимися играть в азартные игры в их богатом и гостеприимном доме. Он выучил все основы и правила, освоил мастерство шулера и однажды, от одного из полупьяных говорливых игроков, узнал о том, что «карточная удача» неотделима от «удачи жизненной». Стоит только захотеть — и она тебе улыбнется, даст шанс, вознесет и возвысит. С тех пор карты и кости всегда лежали в его нагрудном кармане, поближе к сердцу. А нас он приучил жить в зависимости от того, как прихотливая удача выкинет зарубки на кубике. Один — совершаешь хороший поступок. Два — и сегодня ты действуешь дурно. И мы начали кошмарить тихий и респектабельной Район Правителей. Никто не мог предсказать, что «Оболтусы» выкинут сегодня — помогут беднякам прибрать дорожки в Парке или разбросают собранные в кучи опавшие листья. Чистая удача.
— Удача — это тоже божество! — приговаривал Сигни, выкидывая очередную шутеху. Он плевал на молву и последствия, главенствовали — веселье и само действо.
— Свадьба осенью, но с датой мы еще не определились, — ответил я на самый главный вопрос, пригладив выпавшую из прически прядь светлых волос. Поправил прикрепленную к лацкану розовую камелию. — Лучше бы успеть до Сама́н Хима́т [6: Сама́н Хима́т — праздник Ухода Митары, отмечается в день осеннего равноденствия], но тут все зависит от проходимости караванных путей…
Гости вдруг задвигались и зашептались. В зал вошел нанятый Оливией церемониймейстер, чуть кашлянув, громко и четко произнес:
— Воплощающая Воду лиджи Авия Силента и ее Первый помощник и заместитель лиджев Камор Зафар!
— Прошу меня извинить, нужно поприветствовать мика́рли [7: Мика́рли — матушка (мет.)], — незамедлительно объявил я друзьям. Ману и Тибу согласно закивали и лишь Сигни, в свойственной ему надменной манере, хмыкнул:
— Ну, беги, «сыночек»!
Бросив неприязненный взгляд в сторону озирающегося Сигни, я направился к дверям, возле которых уже теснились гости выставки. В самом центре, впитывая внимание, интерес и любовь, находилась роскошная Авия Силента. Ее мягкие каштановые волосы были уложены в сложную высокую прическу, украшенную гребнями и нитками жемчуга. Черное платье, подобающее Воплощающей Землю, расшито тонкими белыми кружевами мастериц Дри́кстона и золотыми вставками. На шаг позади держался напомаженный и немного усталый помощник — Камор Зафар, личность, о которой выпускницы Академии слагали романтические легенды. Его черный костюм также был в полном порядке в соответствии с модой и этикетом. По залу тут же прокатился вздох восхищения, и юные девы начали протискиваться сквозь гостей поближе к предмету своего обожания. Заприметивший эти неловкие движения Друид повеселел, ухмыльнулся и подмигнул одной из красавиц. Та чуть не схватилась за сердце. Я отвел взгляд — не любил, когда Друиды ведут себя так неподобающе своему положению и требованиям целибата.
— Кхафта́р [8: Кхафта́р — букв. Госпожа (двир.)]. Я очень рад вас видеть! — легко поклонившись, я коснулся губами предложенной ладони. Авия Силента улыбалась покровительственно, в глубоких карих глазах светилось дружелюбие. И ведь не скажешь, что эта женщина уже давно разменяла шестой десяток, настолько она умела себя подать.
— Мой дорогой друг, я не могла пропустить первый день Летней выставки! — произнесла Друидка глубоким чувственным голосом. — Но, вам не стоило ради меня бросать своих гостей и друзей. Возвращайтесь же к ним! Мы с Камором сможем сами о себе позаботиться.
Я попытался возразить, но не смог противиться твердому «не спорь». Сердце потребовало разыскать Оливию, давно пропавшую из поля зрения. Ловко отбившись от пары назойливых покупателей и одного художника с учеником, я пошел по зале в поисках своей невесты. Но взгляд вдруг выхватил из толпы незнакомую черноволосую девушку. Одетая в зеленое платье неместного кроя с простецкими деревянными украшениями и странными затемненными очками — она просто не могла тут находиться! На самую масштабную выставку этого лета можно было попасть только по заранее заготовленным спискам и именным билетам. Посторонних тут быть не могло. И это явно просчет в организации. Тем не менее, неизвестная с большим интересом рассматривала одну из картин, изображавшую мою невесту. В обнаженном виде. Оливия настояла на том, что эту картину должны видеть — и пусть эти ханжи сами гадают, где на картине правда, а где — фантазия!
— Лиджев Аваджо, — она начала разговор первой, едва только я подошел, — У вас невероятно красивая… Техника исполнения, — теперь она повернулась и сквозь непроницаемые очки, вероятно, смотрела на меня, — И ваша невеста недурна.
— Покорнейше благодарю, — слегка поклонился, коснувшись груди. — Полагаю, мы незнакомы…
— Отчего же? — загадочно улыбнулась девушка, не отвечая прямо на вопрос. — Я в городе проездом. Асмариан кипит новостями о грядущей свадьбе и выставке лучшего художника всея Орейума, чью руку направляет сама Богиня. Я просто не могла не заглянуть.
— Спасибо, — от ее комплиментов становилось неловко. — Как вам живопись?
— Вполне неплохо, — девушка бросила быстрый взгляд на картину, — Я бы даже сказала — выглядит не хуже, чем в жизни. Каковы же ваши дальнейшие планы? Послесвадебные, так сказать.
— Мы хотели… — я сглотнул непрошенный ком и понял, что не имею четкого ответа и какого-либо вменяемого плана. — Завести детей. Я собираюсь продолжить живопись. Может, найду учеников.
— Прелестно! — потянула гласные незнакомка, улыбаясь все шире. — Выглядит, как семейная идиллия. Что ж, да благословит Богиня ваш брак. Не желаете ли продать эту картину мне?
— Она не продается, — в мою раскрытую ладонь скользнули холодные пальчики, крепко и одобряюще сжали. — Это часть свадебных подарков.
Эти прикосновения я узнаю даже сквозь пространство и время. Моя прекрасная Оливия стояла рядом. Ее окутывал душный аромат лавандового масла, с которым она никогда не расставалась. Глаза искрились насмешкой, явно имевшей целью незнакомку. И самодовольством.
