Из доклада статумсата Эрне́сто Че́лли «История государства Тиффалей и наше в ней участие». Императору лично в руки!
21 ку́бат 3360 год Друидского календаря. Асмариан. Дом Круга. Утро
♪ Мелодия: David Chappell — Tempest ♪
В движении всегда есть гармония. Оно неизменно имеет начальную точку и конечную цель. Сложно представить себе мир без всякого движения. Это было бы серое невзрачное нечто, обезличенное, бесконечно печальное, одолеваемое муками и тяжелыми воспоминаниями. Какие-то древние философы говорили, что движение — это жизнь, и они тысячу раз правы! Пройдя сотни дорог, прочитав тысячи книг, познав миллионы выборов, ты сам это увидишь и почувствуешь эту мудрость.
А еще есть кружение. Это немного однообразнее движений и на самом деле просто совершение одного и того же действия, но именно в окружившем меня вихре я увидела будто впервые увидела всю красоту кружений. Кругом был снег. Он парил, вился, обнимал и постоянно был рядом. Я чувствовала теплоту снежинок, ловила их руками и страстно желала стать с ними одним целым. Тогда цель моей жизни стала бы для меня абсолютно ясной — кружиться и дарить радость, а, опадая на землю, тихо поскрипывать при самом легком шаге.
На самом деле у себя дома я никогда не видела настоящего снега. Возможность прикоснуться к нему существовала только в «натуральных павильонах», но это мало кого интересовало, и посещать их приходилось в одиночестве. Странная ледяная магичка, предпочитавшая прогулки по искусственному заснеженному парку, творениям своих рук или вечному лету столицы. Настоящие бураны я впервые увидела в других странах. Но теперь не понятно, зачем все это вспоминать, ведь, в конце концов, это уже неважно. Наконец, я могу освободиться от своего тела и стать легкой, как снежинка, взвиться и улететь. Больше никаких тревог, планов, миссий — абсолютная свобода!
Но вместо того, чтобы освободиться, я скорее наоборот — материализовалась. На мне было не то бальное платье, какое-то другое, но еще более красивое. Оно переливалось всеми оттенками голубого, струилось замерзшими потоками водопадов, искрилось бриллиантами снежинок и делало меня повелительницей всего кругом — Снежной Королевой! Радостно рассмеявшись, я распустила собранную в пучок прическу и волосы каскадом опустились на плечи. Что за чудесное место! А что это за место?
За густой сизой дымкой совсем ничего не видно. Я парила в лучащихся нежно-бирюзовым светом облаках, странным образом ощущая, что стою на твердой земле. И не просто стою — я будто приросла к ней. Внезапно радость начала по капле уходить из меня, уступая место тревоге. Что это такое? Почему я не могу двигаться? Где я? Кто-нибудь меня слышит?
— Эй, люди! — хрипло кричу, не успев откашляться. Это что, мой голос?
Мои облака начинают темнеть, наполняясь, чем-то плотным и тяжелым. Нет больше радости, ее всю поглотил ноющий и подвывающий страх. Я дергаюсь, хочу сделать хотя бы один шаг, простой, крошечный! Тщетно. Снежинки, уловив мое настроение, тоже мечутся и облепляют со всех сторон, будто пытаясь помочь. Снег и холод всегда были моими друзьями, но сейчас даже они бессильны. А потом из тумана выходит кто-то. На нем белый костюм и такая же белая маска. Жгучий черноволосый красавец с темными кофейного цвета глазами. Ты пришел на мой зов?
Приблизившись, обхватив за талию, он легко сдвигает меня с места. Ощущение полета! Я снова снежинка! В его руках я не чувствую больше испуга, я теперь надежно защищена, я снова пою и смеюсь. Как давно я не была так счастлива! Прочь всем тревогам и волнениям, меня не волнует таинственная миссия и не страшит Аксельрод, я буду танцевать и отсчитывать шаги! Раз, два, три, раз, два, три, поворот. Снег кружится в вихре зимнего вальса, и мы кружимся с ним вместе. Облака мягко прикасаются, обволакивают. Я смотрю в теплые темные глаза, такие родные. Приближаю губы:
— Ты пришел, чтобы спасти меня?
Он только безразлично качает головой, разжимает объятия, и я падаю. Он так недосягаем, увлекаемый серыми облаками. Мы все дальше друг от друга. Пытаюсь протянуть руки, зацепиться за что-то и ловлю лишь пустоту. Свист в ушах оглушает. Где-то тихо играет музыка. Грустные далекие стенания скрипки. Скрипка всегда нравилась девушкам. Во все времена. О, почему же ты так поступил? За что⁈ Рыдания сдавливают грудь, становится трудно дышать. Ведь я же так верила…
Неожиданно мягко приземляюсь. Чьи-то руки. Знакомый парфюм — что-то небесно-легкое, воздушное, неуловимое, сочетание свежести и утреннего морского ветерка… Поднимаю глаза — не он. Но кто-то знакомый. Кто-то, кто всегда был рядом, оберегал, поддерживал, пил теплый банановый чай. Красивый, хороший, добрый, близкий. Поправляю непослушную светлую прядку, постоянно падающую на лоб. Улыбается. В изнеможении падаю к нему в объятия. Снежинки хрупкой маской ложатся на лицо, на глаза, на губы. Слышу дыхание, совсем рядом, нежный голос шепчет: «Не бойся. Я буду с тобой до конца».
Пшеничное поле. Почти бесконечное. Тянется золотым ковром до самого горизонта, подпирает такое же огромное чистое небо. Их двое. Они оба тут. Протягивают руки, предлагают станцевать. Один настойчиво и грубо, доказывая, что он — лучший танцор, что с ним — танцевать легче и проще всего. Будет интересно, обещаю! Другой молчит, и лишь глаза говорят — ты и так все знаешь, и всегда знала, так к чему тут теперь слова? Выбирай. Не ошибись с выбором. Тебе потом жить с этим до скончания времен, до праха мира.
Крик. Оборачиваюсь. О, нет! Поле рассекает огромная трещина, расширяющаяся, страшная, обещающая поглотить все сущее. А по ту сторону — родители. Они приветливо машут, рассказывают, что соскучились по своей единственной ненаглядной дочери, обещают, что сейчас придут и крепко обнимут! Отец шагает вперед. Стой, нет! Папа, ты не видишь, там обрыв! Он идет первым, мама следом. Не слышно криков, все погибает в мертвой тишине. Невыносимо! Тщетно рву душащее платье, оно будто приросло к коже. Так не может быть, это неправильно, неправда! Сильный толчок в спину. Предательство… Падаю, погружаюсь в бесконечную густую тьму, расступающуюся передо мной впереди, схлопывающуюся сзади. Как много тут черного, беспросветного. Ни один луч солнца не пробьет эту массу. Она повсюду и вот, уже забирается внутрь через каждую мою клеточку, обжигая, уничтожая, причиняя огненную боль. Когда это кончится? Когда это кончится?.. Я не могу больше дышать, мне нечем дышать, совсем нечем. Оно съело весь воздух, не оставив мне ни капли, оно жаждет моей смерти, оно говорит, что я чужая… Чужая… Я здесь никому не нужна, я все только порчу, мне нет места, нигде нет места. Я чужая. Чужая, чужая, чужая… Нет!
♪ Мелодия: PatrykScelina — Leave No Man Behind ♪
Судорожно глотаю ртом воздух. Сладкий, нужный, совершенно необходимый. Боюсь открыть глаза. Боюсь, что, открыв — ничего не увижу. Боюсь, что уже открыла глаза и темнота, это то — что будет теперь окружать меня всю оставшуюся вечность. Поэтому лучше дышать. Просто дышать, что может быть легче? Дыхание — тоже движение, тоже жизнь. Как хорошо…
Внезапно прилетевший по лицу удар когтистой лапой моментально приводит в чувство. Резко открываю глаза. Я вижу! Комната залита теплым солнечным светом. Повсюду цветы и потухшие свечи. Приподнимаюсь на локте и тут же с диким стоном опускаю тяжелую хмельную голову назад на подушку. Нет, это невозможно! Как же теперь жить дальше?
— Проснулась, котенок? — мурчащий голос врывается в тяжелый рассудок и заставляет проснувшиеся мысли в панике разбежаться. Ответить я не могу, — Как тебе твое новое состояние?
Пялюсь в потолок широко раскрытыми глазами и хватаю воздух ртом, как рыба. В голове что-то мутно бродит и тихонько свистит. Кажется, тот, последний бокал был лишним. Нависший над моим исполненным страдания лицом Себастьян продолжил капать на мозг.
— Мина, тебе уже давно пора встать, переодеться и помыться. И хоть что-то съесть. И прогулять свою подгулявшую голову.
