Значит, я все-таки опоздала… Но, если Тильгенмайера в Парке нет, может и он еще не пришел? В таком случае, этот промах мне будет несложно скрыть.

— А вот и ты! — раздался громкий голос за спиной, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности. — А я уже начал переживать, что ты вовсе не явишься.

На скамеечке, которая только что стояла пустой, со скучающим видом восседал Глава Круга и слегка укоризненно смотрел на меня. Не в силах вымолвить ни слова, я переводила взгляд с Тильгенмайера на часы и обратно. Луноликий засмеялся:

— Хочешь спросить, как я это сделал? Поставил маячок, активирующийся от присутствия определенного человека, и когда он сработал, просто перенесся сюда.

— Маячок… Как все просто… — только и смогла промолвить я.

Подобные заклинания не были редкостью и в шпионской практике. Но вот чтобы их применяли обычные Друиды. Но ведь Тильгенмайер не был «обычным» Друидом… Да и это та еще задачка — поставить маячок. Нужно не только четко представлять искомого человека. Требуется напитать заклинание его частичкой. Этот Глава Круга просто полон неожиданных сюрпризов! Я непроизвольно коснулась своих волос, радуясь привычке собирать их в высокий сложный пучок. Но если Луноликий уже припас пару моих прядей…

Тут же на задворках сознания хмыкнул холодный голос и предложил перенимать опыт и приемы у этих «обычных Друидов».

— Да, Минати, уверен, когда-нибудь ты сможешь также, — улыбнулся в бороду Тильгенмайер, но, тут же посерьезнев, добавил. — Но это не извиняет того, что ты опоздала на целый крик.

— Понимаете, лиджев, у меня выдалась очень тяжелая ночь… — я попыталась оправдаться, но безуспешно. Это вам не добросердечные сарсгардцы, готовые помочь любой «даме в беде», здесь посуровее люди живут.

— Даже если тут каждый день будет случаться потоп, ты все равно должна будешь приходить ровно ко второму крику часовой птицы по солнцу, усвой это, пожалуйста. Первый и последний раз я тебя прощаю. Следуй за мной, — приказал Друид. И я похромала за бодро и твердо шагающим впереди Тильгенмайером.

Чистый и свежий Парк с гордостью нес имя Правителей. Молодая травка тут росла аккуратно и чинно, будто причесанная с утра и умытая ночным дождем. Сочные почки, выскочившие на деревьях и кустах, оживляли серость красок, а самые ранние белесые цветочки украдкой подмигивали проходящим. На узкой гравийной дорожке гордо восседала огромная пушистая белка, которую Друид почтительно обошел. Она не испугалась. И даже не шелохнулась. Ей просто было не до нас — она с хрустом разгрызала большой орех. Я поступила также — обошла, уважительно не мешая завтракающему.

Еще раз повернув, мы вышли к большой квадратной площадке, усыпанной желтым песком и, вероятно, предназначенной для игр. По краям высились округлые гладкие валуны. Рядом из-под груды серых камней пробивался небольшой источник. Его воды, спускаясь по канавке, опоясывали участок и звонко убегали куда-то вглубь Парка.

— Вот тут мы и обоснуемся, — объявил Тильгенмайер, потирая руки. — Ну что ж, твои навыки в полной мере я увидел, нет смысла демонстрировать их еще раз. Сила в тебе есть, это понятно. Но очень уж она закопана. Будто в Чертоге тебя не обучали владеть магией, а наоборот, прятали ее. Ты и сама ее боишься. И объемов ее не знаешь. Ну, ничего, уж мы выправим все, что эти мясники в тебе пытались загубить.

Я легонько улыбнулась. Все разговоры Луноликого о силе и магии были для меня ужасно далеки. В Империи магия считается опасной, чудовищной и разрушительной силой, которую нужно тщательно контролировать и использовать очень дозированно — чтобы не стать опасным для общества. Наши маги откровенно слабы в применении магии. Наших магов специально калечат — чтобы они не могли стать сильнее. Это делается исключительно ради общественного блага. Никому не известно, что мог бы наделать ополоумевший колдун, находящийся в полной силе. А ведь случаи выхода магов из-под контроля бывали, и не редко! Уж сколько раз мы с отцом читали газетные статьи о магах, которые своей неаккуратностью уничтожали целые поселения. И всякий раз мы сходились на том, что с таким опасным даром не нужно бездумно играть. Проще спрятать его от чужих глаз и никому не показывать. Для общего блага! Даже несмотря на полнейшее сочувствие родителей к тому, что я тоже — маг…

— Помимо этого займемся твоей физической подготовкой. А то очень ты хиленькая, нельзя Друидам такими быть.

Я распахнула глаза. Но как⁈ Я занималась в Академии бегом и даже попадала на соревнования по легкой атлетике. А здесь меня сочли хилой!

— Ну и, конечно, молитвы! Без спасительного слова с утра — вообще никуда. Посему, вот такой тебе план учения. Ранним утром, ты занимаешься зарядкой, завтракаешь и бежишь к Храму. Там ты читаешь молитвы, а ко второму крику часовой птицы по солнцу прибегаешь сюда. Затем, занятия по укреплению магического духа, и, собственно магические упражнения. До истощения. Выходной тебе полагается, как у всех — один, в священный день санда. Однако ты должна будешь уделить особенное внимание богослужению в Храме! Этот простой распорядок очистит твой организм от зловредных влияний чужих магов и настроит тебя на гармонию с собой и с природой.

Я спокойно выслушала распоряжения Тильгенмайера, переминаясь с больной ноги на здоровую. Все это знакомо. Замени молитвы на чтение трактатов и сочинений Императоров, укрепление магического духа — употреблением эссенций, калечащих магию, магические упражнения — витиеватыми лекциями, и получишь стандартный день обучения старших курсов в Академии Актуальной дипломатии. А если сверху добавить строевую и военную подготовку… Муштра, теория, а на практике — все сразу забывается… К тому же, я провела три года на «бумажной» должности. Наверное, оттого и похилела.

Тильгенмайер заметил мои неловкие движения и внимательно оглядел с ног до головы. Фыркнул в объемную бороду и хохотнул:

— А ты вот в этом собираешься заниматься, Минати?

— Простите, лиджев, я не знала, какими будут наши занятия. Больше такого не повторится.

Глава Круга чуть наклонил голову к плечу, вслушиваясь в звуки произнесенных слов. Кивнул. После потребовал:

— Снимай обувь. Сегодня она тебе не понадобится. Впусти Природу в себя, ощути ее каждой частью тела.

Немного поколебавшись, я стянула с плеч уставшее пальто и уложила на небольшой валун. Рядом поставила грязные сапожки, оставшись в одном только легком голубом платье. Немного подумав, я распустила черные волосы, собранные в высокую прическу. Ветер, легко коснувшись лица, тут же растрепал локоны. Когда я пальцами ног зарылась в прохладную, чуть влажную землю, мы оба увидели мою синюшную лодыжку. Тильгенмайер нахмурился.

— Так вот в чем причина твоего опоздания. Как ты вообще смогла добраться до Парка с такой травмой?

— Я и так опаздывала. Пришлось потерпеть. А исцелять я не обучена.

— Сядь.

Повинуясь, мне пришлось присесть на пальто, расстеленное на валуне. Тильгенмайер, чуть кряхтя, опустился на колени. Аккуратно приподнял поврежденную ногу, сокрушенно покачал головой. С его ладоней посыпались крошечные искры, предваряющие тихое белесое сияние. От заклинаний лодыжке стало тепло, уставшие мышцы расслабились, а боль начала постепенно затихать и отступать. Синяк на глазах уменьшался в размерах, рассасывался и исчезал. А тело постепенно наполнялось энергией и необычайным спокойствием пополам с уверенностью. Когда свет истончился и перестал проливаться, я почувствовала, что раны и ссадины закрылись, а нога больше не болит. Что я снова готова к свершениям и четкой работе. Улыбнувшись, Глава Круга поднялся на ноги.

— Хочешь также? Учись, девочка! — и вдруг, лукаво улыбнувшись, Тильгенмайер спросил: — Показать тебе фокус?

Я кивнула. Интересное предложение, не подразумевающее отказа.

— Тогда смотри!

Тильгенмайер задрал широкие рукава хламиды. Я ждала, что сейчас он начнет плести в воздухе вспомогательную магическую сеть, но он просто вытянул руки перед собой и прикрыл глаза, все также задорно улыбаясь. Поначалу ничего не происходило, и я уже было решила, что Глава собрался подшутить надо мной, как он иногда делал с окружающими. Но потом заметила, что его кожа стала темнеть пятнами и трескаться, как скорлупа. Пораженные участки постепенно увеличивались в размерах и заполняли всю видимую часть рук. А когда с треском руки начали расщепляться на отдельные длинные вьющиеся кусочки, я с ужасом поняла, что это не скорлупа вовсе, а ветки! Тильгенмайер превращал себя в дерево!