Однако, — Лира попыталась вздохнуть, видимо забыв, что давно стала гулем, и из её горла вырвался лишь ужасающий хрип, — заклинание так и не было испытано. В тот самый день, когда я прибыла в Мэйнхэттен, упали бомбы. И чертежи так и остались в офисе ДМД в Башне Тенпони. А я, придавленная обломками, от радиации превратилась в гуля.

— Но… как ты нашла этот центр? — спросил Соник. — И почему ждала так долго, прежде чем отправить кого-то за чертежами?

— Будь вы все единорогами, я бы могла дать вам шары памяти, где записала свои воспоминания из того времени… а пока вы бы смотрели их, пустить в комнату газ, от которого вы бы уже не проснулись. — На лицо единорожки вернулась ухмылка. — Скажу лишь, что я шаталась по Пустоши пятнадцать лет в облике гуля, прежде чем добралась до этого места. Причём совершенно случайно. А о чертежах вспомнила недавно, когда они мне понадобились, чтобы завершить начатое.

— Ты упомянула учёных, которые здесь находились… — произнёс Шедоу. — Скажи, это их ты превратила в свою армию кибергулей?

— Браво, ты и до этого додумался! — привстав на задние ноги, Лира поаплодировала стальными копытами. — Но они всегда помогали мне здесь — те, кто согласился принять импланты и подчиниться. Для внешних вылазок у меня есть другие гули, которых я набрала на Пустоши, дав им новые супервозможности в обмен на безукоризненное служение. А те из учёных, что стали артачиться… Полагаю, вы и сами понимаете, что с ними стало.

Ах, хотя нет, — единорожка вновь снисходительно рассмеялась, — вы же не такие, куда вам додуматься… Большинство из них всё равно встали ко мне на службу — правда, теперь уже в качестве мозгоботов, охраняющих центр.

Она отошла и ввела несколько команд на одном из терминалов.

— Любуйтесь.

В углу экрана в отдельном окне появилось изображение. По коридору на маленьких гусеницах катился робот, по форме отдалённо напоминающий пони. На его «груди» было закреплено какое-то оружие — насколько помнила Космик четвёртую главу FoE, разрядник, стреляющий молниями. Ну и да — на месте головы у робота находился резервуар с плавающим внутри мозгом.

Конечно же, Космик узнала в этом монстре одного из тех, что нападали на Литлпип во время рейда на фабрику «Огненные подковы» близ Понивилля.

— Ты… превратила… других пони… в это⁈ — задохнувшись от отвращения, выпалила синяя земнопони. — Ты ненормальная!

— Ну не всех же. — Лира как будто не обратила внимания на её эмоции. — Одного я оставила напоследок. Чтобы другие видели, к чему может привести ослушание.

Она перешла к другому терминалу.

Воздух замерцал вокруг камеры, разворачиваемой телекинезом. Теперь в поле зрения находилась стена слева, в которой, повинуясь введённым командам, открылись дверцы встроенной ниши и оттуда выплыл цилиндрический резервуар, где в мутной жиже колыхалось тело пони.

Хотя назвать это телом можно было с большой натяжкой. Главным из того, что там находилось, была голова неопределённого цвета с подключёнными к вискам электродами и без глаз; во все стороны с неё свисали остатки выцветшей гривы, а рот и нос закрывала маска с подведёнными шлангами. Ниже шеи не было почти ничего — разве что какой-то обрывок спинного мозга с подсоединёнными проводами. Кабель шёл и от лицевой маски к динамику, прикреплённому снаружи на гладкой стеклянной поверхности.

И оттуда доносилось хриплое прерывистое дыхание.

Эми и Крим завизжали. Было видно, как передёрнулись от такого зрелища Скайблум, Соник и Шедоу. Даже Космик еле удержалась, чтобы не вздрогнуть.

— Знакомьтесь, — махнула Лира копытом в сторону резервуара. — Бывший директор этого места профессор Сэмпл Дэмпл.

— Что… ты с ним сделала?.. — выдавила земнопони, ошеломлённо глядя на плавающее в резервуаре тело.

— Мем про пони в банке вышел на новый уровень, — пробурчал себе под нос Шедоу. — Профессор Зодиак бы одобрила.

Лира заржала в голос, будто бы от хорошей шутки.

— О да, хоть кто-то здесь понимает весь постмодернизм ситуации… Впечатляет, да? Я выкачала из него всё, что он знал, всю информацию до последнего бита. А потом, — она кровожадно ухмыльнулась, — я отняла у него всё лишнее. И каждый день с тех пор напоминаю ему о его ошибке.

Единорожка отошла к крайней слева панели и нажала на ней большую красную кнопку.

Раздался электрический треск, и тело профессора выгнулось, затрясшись в конвульсиях. Жидкость в банке заколыхалась от движения погружённого внутрь обрубка.

Из динамика вырвался хриплый рычащий вопль, в котором не было никаких эмоций — только непрекращающаяся, абсолютная, невыносимая боль.

— Я зна-аю, Сэмпл, ты мо-ожешь нас слышать, — продолжала Лира, удерживая кнопку. — И ты по-омнишь, за что сидишь в этой банке. И ка-ак тебе сегодня напряжение? Нравится? А если прибавить?

Она резко передвинула магией находящийся рядом рычаг вверх до упора.

Вопль взлетел ещё на пару октав, но потом оборвался, перейдя в невнятное механическое хрипение. Лишь неестественные, уродливые подёргивания мышц выдавали жизнь, до сих пор теплящуюся в этом теле.

— Всё-таки отключился, — покачала головой Лира и отпустила кнопку. Затем командой с терминала заставила резервуар уехать обратно внутрь стены. — Быстро он сегодня. Обычно минут пять хотя бы держался…

— Ты… двести лет… всё это время… каждый день била его током⁈

У Космик в голове не укладывался масштаб этого безумия.

— Сто восемьдесят пять, если точнее, но роли это не играет, — пожала плечами кибергуль. — Раньше, бывало, я и на час оставляла его под током… когда мне бывало особенно скучно.

— Но так нельзя! Он же тоже пони, как и ты! — воскликнул Скайблум. — Как ты можешь так поступать⁈

— Ещё скажи, что жизни всех пони важны, — фыркнула Лира и прошлась по залу. Камера, захваченная полем телекинеза, поворачивалась следом за ней. — Я пока не решила, что с ним дальше делать. Наверное, оставлю его так… пока мне не надоест. Может, когда дойдёт до двухсот лет, я его всё-таки убью. Хотя… — очередная усмешка, — если осуществится мой план, то мне уже будет глубоко наплевать на этот кусок биомусора.

— План? Какой план? Переместиться во времени? Но зачем⁈ — спросила Космик. — Ты хочешь предотвратить войну? Или падение бомб? Спасти Эквестрию от ужасов конца света?..

— Да. Но прежде…

Красный кибернетический глаз на мгновение вспыхнул.

— Я. Уничтожу. Землю.

— Что? Но… откуда ты о ней знаешь⁈ — вытаращился Соник. — Ты же… всего лишь…

— … персонаж — ты это хотел сказать? — прищурилась Лира. — И причём весьма любимый в фэндоме. — Она покачала головой. — Аж самой тошно становится.

— Хм, если оказались верны оригинал FoE и «Проект 'Горизонты»«… — пробормотал Шедоу и вдруг, подняв голову, вперил в единорожку пристальный взгляд. — … то, может, тогда реальна и 'Антропология»[1]⁈

— Браво, Шерлок! — Лира показала ежу большой палец стальной ноги. — И ты, конечно же, понимаешь, что это означает, да?

Глаза Шедоу округлились.

— Ты… ты…

— Да объясните нам, о чём вы там говорите! — воскликнула Космик, звякнув оковами.

Лира зажмурилась.

— Ах — наивные MLP-фаги, не имеющие понятия обо всём многообразии фанатского творчества, которое оказалось воплощено в реальность… Я человек, поняли⁈ Я человек, я рождена на Земле и попала в раннем детстве в Эквестрию, а Селестия, чтобы никто не задавал лишних вопросов, превратила меня в пони! И я думала, что я пони, но почему-то я знала о людях, о том, что они существуют, пусть и не здесь, не в этом мире! Никто меня не понимал, но я знала правду!

— Ни… кто? — повторила Космик и оглянулась на Соника и его друзей.

Пришельцы тоже предпочитали говорить «nobody» вместо «nopony».

— Надо мной подшучивали по этому поводу, в том числе и Бон-Бон, — не обратив внимания, продолжала Лира. — Но я всё равно продолжала заниматься антропологией, а когда правда выплыла, то я стала фактически связующим звеном между двумя мирами. Я — и ещё один человек, Беллерофонт Михаэлидис, который попал в Эквестрию уже взрослым и, как и я, поселился в Понивилле…