Водитель поморщился и поглядел на Бабырган – место тысячи молний, святую вершину, с которой духи наслаждаются пейзажами бескрайних просторов долины Катуни. Говорят, если Бабырган затянут облаками, хорошей погоды не жди. И вообще не жди хорошего. Смачно сплюнув дурные мысли о Бабыргане, водитель поглядел вслед девушке с чемоданом.

Бедолага протискивалась между рядами. ⠀

– Разрешите? – спросила она у интеллигентного вида женщины с золотыми кудрями. ⠀

– Экскюз ми? – Златокудрая была явно не из местных, и девушка устремилась в самый конец салона. ⠀

– Поместилась, отлично, – пробасил водитель, снова заглянув внутрь. Странная компания собралась. Парочка, которая постоянно ругается, болтают за всех пассажиров вместе взятых. Старик немой. Иностранка, еле лепечет по-русски. Бабка с мальчишкой – вся в цацках, бубна только не хватает, явно не родня пацанёнку…

– Нам предстоит нелёгкий путь. Наверняка каждый из вас знает, зачем он здесь, – не едут просто так к красной лиственнице. Но предупреждаю сразу: если погоду в начале перевала встретим нелётную, развернёмся обратно. Об этом есть пометка в договоре. Место это особенное, да и шаман принимает не всех. Не каждому человеку дано у него побывать.

– Батя, что значит – не каждому? У меня билет.

– Билет у него. А готов ли ты? – Водитель, словно вспоминая события прошлого, потёр шею. Из-за застиранного воротничка рубашки показалась посиневшая татуировка «Амалия. Аномалия». – Не захочет хозяин Чуйского тракта тебя принять – и билет твой тебе не поможет. Один, два, три… эх, мальца-то зачем взяла с собой, пять… – Пробежав по макушкам, водитель сверился с ведомостью. Все пятнадцать пассажиров на месте. – Ну что, по коням? – Он бросил планшет с документами на переднее сиденье и растянул губы в улыбке, обнажив глубокую расщелину щербатого рта. – Шаман-дерево ждёт. Время желаниям сбываться. ⠀

– Мертвецов не согреть – тягуче, как заезженная пластинка, проскрипела старуха.

***

– Мы, может, вообще не доедем, а вы, барышня, на ПМЖ собрались, – шепнул Глеб кареглазой соседке на заднем ряду. Пошутил и усмехнулся, сразу почувствовав на себе неодобрительный взгляд Ани.

Аня. Жена. Почти двадцать лет вместе.

Глеб не понимал, зачем им сейчас эта поездка. Какое-то дерево, с которым разговаривают. Нам, Аня, с тобой надо говорить. А не с кровавыми деревьями и непонятными шаманами.

Глеб был красив. Знал это, умело пользовался и ни в чём себе не отказывал. Поэтому обычно всё, что ему нравилось, было либо дорогим, либо вредным для здоровья, либо замужем.

Аню Глеб не любил, за годы супружеский жизни просто привык к ней и уже не представлял без неё своё существование. Их брак давно трещал по швам. При этом они выглядели довольно милой семейной парой. Внешне. Внутри их священного круга танцевали демоны.

Изменять Ане Глеб начал практически сразу после женитьбы. Смуглый красавец всегда привлекал внимание женского пола. Галантный, с прекрасным чувством юмора, Глеб умело топил женские сердца в своём очаровании. В ход шли все. Девушка в цветочном магазине, фитнес-няшки из спортзала, случайные знакомые в кафе. Иногда он просто не мог отказать. Знаете, бывает: флирт сам собой переходит в откровенное и ни к чему не обязывающее предложение. А где вы видели мужчин, что отказываются от особ, которые сами вешаются на шею, – мол, я не такой?

Он никогда не позволял себе останавливаться на ком-то определённом, просто использовал всех и вся для латания эгоистичных «дыр» самооценки. Впрочем, как и с Аней. Впрочем, как всегда. При этом с Аней он был нарочито заботлив, не отпуская свою жертву ни на шаг. Тошнотворные «доброй ночи, милая» он легко выдавал после встреч в дешёвой сауне, где феи мужского вдохновения творили своё волшебство. Когда ты в поиске, надо быть настороже. Да, можно сесть на ПП, ЗОЖ и типа взяться за ум, но, если ты сильно женат, надо жрать пончики, пить колу и желать «доброй ночи, милая».

Все красивые – уже замужем. Все умные – уже свободны. Глеб умел выбирать. Это было его идеомоторной функцией. Иллюзией мозга, обманом зрения – явлением, когда мозг воспринимает определённые образы или визуальные эффекты и принимает их за реальность. Он был уверен, что Аня – его женщина, кроме неё на её месте не могло быть никого. При этом он спокойно замещал Аню слегка знакомыми девицами. И не испытывал угрызений совести. Понимаете, мозг и совесть не могут контролировать всё. Упал ты в обморок – не контролируешь же, дышишь ты или нет. Глеб дышал как мог.

По статистике, бабы изменяют так же, как и мужики, рассуждал Глеб. Изменяют, когда волком хочется выть от ментального одиночества и пустоты рядом. А мужики хуже, что ли? Или им внимания не надо? Да ещё больше надо, как детям. Выходит, бабы сами и виной всему. Разве возможно теперь разделить, кто прав, кто виноват?

Словно одобряя мысли Глеба, златокудрая кивала головой и задумчиво смотрела вдаль, вертя в руках золотой медальон, висящий на длинной золотой цепочке.

Глеб задремал. За окном проносились зелёные луга, и мысли в его голове расходились, как акварельные краски в стакане воды…

– Оооо ччччч фффффф

Шшшшш оооооо ыыыыыы

«Что за хрень?» – подумал Глеб, открыл глаза и повернул голову.

Старуха, сидевшая в левом ряду, трясла бубном и подвывала:

– О хозяин Чуйской долины,

Ты связан со Вселенной!

Защити нас,

Избавь от ошибок,

Перероди в своём пламени!

Глеб, не смущаясь, пристально смотрел на старуху. Что за сумасшедшая бабка – то ли молится, то ли чертей веселит. И тут центробежная сила резко отбросила его вперёд.

Автобус остановился как вкопанный.

***

Когда это началось, я не знаю. И с чего. Вернее – кого я обманываю? – знаю, конечно.

Началось это, когда однажды Глеб сказал мне: «Ань, давай поженимся!» Вот так ни с того ни с сего. Не то чтобы я не мечтала о свадьбе. Мечтала, конечно. Но у меня были по этому поводу абсолютно розовые девчачьи сопли. И что в реальности? Ни ухаживаний, ни колец, ни цветов. А мне девятнадцать. Представляете, рядом красавчик, кубики на животе. Шепчет: «Любимая…» – а дальше не разобрать. И всё. ⠀

Наш брак был обречён. Мы не думали, как будем жить. Вернее, думали, как всё будет хорошо. Когда-нибудь потом. Через «когда» и другие обстоятельства. И эти самые обстоятельства я взяла на себя.

Если образно, нашла лампу с джинном. Потёрла и загадала: хочу быть при деньгах, умной и машину водить. И бац! Я мужик. Приличная должность, серьёзные решения, финансовая свобода и последнее слово за мной. Вот такая хреновая аллегория. На самом деле ушла с головой в работу, работа оказалась благодарной моим вложениям, я быстро выросла до уровня топ-менеджера. ⠀

И однажды…

Вот, появляется пресловутое «однажды», потому как у всего на свете, кроме чуда, есть причинно-следственные связи. Когда ты осознаёшь, что твоё сегодня не что иное, как то, что ты сделал вчера. В общем, я трезво поняла, что мы с мужем прячемся друг от друга в командировках. И потом молчим. Каждый в своём телефоне. Так делают люди, когда удобно и не хотят разводиться, скандалов не хотят. Объяснять ничего не хотят. Просто не считаются с чувствами. Ни со своими, ни с чужими. Ну их в болото.

Ну и если быть совсем уж откровенной, расскажу. Где-то в дебрях моей ДНК произошла поломка. Я не могу иметь детей. Врач долго объяснял мне что-то про хромосомные перестройки и генные мутации. Я не слушала. Слёзы катились по щекам.

Что за ералаш?

Зачем прожить годы терзаний и отдать кучу денег, если в конце один мудак скажет, что Бог поставил на мне точку?

Лет в двадцать пять это меня не сильно парило. Когда Глеб стал пропадать на работе чаще, задумалась. А когда наши жизни стали параллельными прямыми, спросила себя: если Бог поставил на мне точку, зачем существуют эти отношения? ⠀

Еду к лиственнице. Вице-президент горнодобывающей компании «Алтай». К шаману. Ну не смешно? И опять тащу за собой Глеба. Зачем? Может, шаман мне на этот вопрос и ответит? ⠀