— О чем он говорил с женой перед отъездом? — повернулся Буллит к Гледис.
Девушка начала вспоминать;
— О разном.
— Они ссорились?
— Да, да! Они ругались, сэр. Хозяин денег ей не давал — отцу
послать. Хозяйка обижалась. Сказала: раз так — не еду с тобой. Он стал ее умасливать и деньги пообещал. Только, мол, не оставляй меня одного.
— Про коммунистов они говорили?
— Н-не, — отрицательно замотала головой горничная.
— Но если ты нас обманываешь... — сказал Буллит, обшаривая глазами комнату. Он посмотрел на девушку, та опустила передник и послушно вытянула руки вдоль тела. Буллит потребовал показать, где хозяин хранит еще фотографии.
Отделанный тисненой кожей альбом, принесенный горничной, был полон снимков... разбомбленных и горящих городов. Снизу на многих из них были какие-то записи, цифры. Буллит сфотографировал наиболее эффектные из снимков и собирался осмотреть другие комнаты, когда с улицы донеслись тревожный свист Эллиса и трель полицейского свистка.
Еще не понимая, что это могло означать, Буллит бросился к открытому окну и осторожно выглянул из-за портьеры.
У калитки замер Грегори. На той стороне вскочил со своего места Эллис, и оба они смотрели в конец улицы, откуда подъезжал в своем автомобиле мистер Харвей с бульдогом.
Буллит почему-то вспомнил, что у бульдогов мертвая хватка, и они стараются вцепиться жертве в глотку...
Автомобиль замедлил ход. Буллиту уже виделось помещение суда, и он сам, искусанный, на скамье подсудимых... И газетные заголовки: «Репортер-авантюрист»…
Внезапно он увидел, как Харвей вытянул шею, разглядывая полицейского у своей калитки, скользнул взглядом по открытому окну дома и, не останавливая машины, все также медленно проехал дальше. Бульдог, удивленный поведением хозяина, гавкнул. Полицейский поднял руку со свистком, чтобы отдать честь, но в то же мгновение машина Харвея рванулась вперед на бешеной скорости и скрылась за ближайшим поворотом.
Буллит потер рукой возле сердца и боком пошел к дверям. Напоследок он пригрозил служанке:
— Хозяину ни слова. Поняла?
Увидев своего патрона, благополучно выскочившего со двора Харвея, Эллис весело застучал щетками.
Полицейский облегченно вздохнул, на всякий случай обшарил репортера глазами и, козырнув, ушел.
Буллит поспешил к ближайшей остановке автобуса... В редакции он попросил лаборанта срочно проявить отснятую им пленку и, почувствовав голод, отправился в кафетерий. По дороге пересчитал деньги: пожалуй, он мог себе позволить лишь чашку кофе. До получки оставалось еще три дня, и занять было не у кого. Этот чертов Грегори оказался чересчур дорогим соучастником.
Когда Буллит разыскал его утром и изложил свой план и просьбу, тот вначале заартачился.
— Только потому, что мы знакомы с вами давно, мистер Ральф, я не обижаюсь на вас, — бубнил Грегори. — А ведь я так и местом рискую.
Лишь услышав, что ему готовы «одолжить» пять долларов, он смягчился, запросил десять и напомнил, что, в случае успеха дела, он должен быть особо отмечен в репортаже.
— Я тут одному черномазому всыпал, чтобы в отель для белых не лез, а он какой-то дипломат из Африки. Иди разбери их! — заржал он.
«Гы-гы», — передразнил его про себя Буллит и представил, как полицейский сейчас пьет пиво и хрустит жареным цыпленком на его, Буллита, кровную десятку. И, главное, затраченные деньги тоже не дали ничего сенсационного, кроме фотографий обеих жен и яхты. Конечно, и это не так уж мало... Что ж, пожалуй, уже можно набросать начало статьи. С чего начать? И вообще о чем будет статья? Во-первых, есть факты. Правда, они не дают возможности утверждать что-либо определенное. Значит, существует неясность. Но там, где неясность, возникают подозрения. Если еще факты изложить в некотором тумане, то возникнет... тайна! Буллит написал заголовок: «Тайна моря».
О, читатель любит сам поломать голову над тайной. Значит, номер газеты пойдет нарасхват; хозяин будет доволен своим репортером, и ему заплатят самый высокий гонорар.
Во-первых, потоплены две яхты!
Буллит вспомнил вчерашний разговор с Честером по телефону. Надо бы ему еще раз позвонить — узнал ли он что-либо об этой яхте. И выяснить, почему он отпустил так быстро Харвея и чуть не погубил хорошо задуманную операцию.
Буллит записал еще несколько строк и поднялся в редакцию. Все телефонные кабины были заняты сотрудниками. Он зашел в лабораторию — снимки были уже проявлены и готовы к печати. Буллит положил пленку под увеличитель и стал рассматривать кадр за кадром. Перед ним возникали мосты, железнодорожные станции, поселки, города — и над каждым языки пламени, руины и трупы. Видимо, снимки были сделаны с небольшой высоты. Под снимками стояли подписи и цифры: «Хонвон-50», «Вонсан-90».
На одном из кадров стояла надпись: «Это мой 114-й вылет в Корее. Всё — фирма прекратила операции».
Что могли означать цифры на снимках? Взяв готовые оттиски фотографий, Буллит прошел в отдел, где сидели международные обозреватели. Его встретили приветливо:
— Королю репортеров! Что новенького в уголовном мире, Ральф?
Отшучиваясь, он подошел к одному из них, положил к нему на стол снимки с цифрами и попросил:
— Слушай, Эдди, ты ведь был в Корее? Что это за цифры, можешь объяснить?
Журналист надел очки, мельком взглянул на снимки, затем взял их в руки, пересмотрел.
— По-моему, это означает доллары. В общем, премии за удачную бомбежку. Вот видишь: девять языков пламени — сорок пять долларов, десять — пятьдесят... А для чего ты вытащил это старье?
— Нужно. Ну, спасибо. — Буллит пошел искать свободную телефонную кабину.
Догадке Эдди он поверил — тот слыл знающим и серьезным человеком. Он перемножил в уме цифры 114 и 50 и щелкнул языком: неплохо заработал парень за каких-нибудь три или четыре месяца. И это если даже считать в среднем по 50 долларов за вылет... А ведь есть цифры и больше. Буллит вытащил из пачки снимок с цифрой 110... Над разрушенными домами полыхали огромные языки пламени. Улица была усеяна распластанными на земле маленькими и большими фигурками людей...
За спиной неожиданно заверещал сигнальный звонок. Репортер инстинктивно втянул голову в плечи, прежде чем понял, что это вызывают грузовой лифт.
Он еще раз взглянул на снимок: неужели это убитые Харвеем жители?.. Ему вдруг представилось, что вот так же Харвей летит над Майами и сбрасывает бомбы. Город горит, и не добраться до дома, а там жена, его маленький сынишка... Буллит тряхнул головой: что-то у него чересчур разыгралось воображение — сравнил Корею с США! Ну и ну!
Тут он увидел свободную кабину, вскочил в нее и набрал номер телефона морской охраны.
Услышав голос Честера, спросил:
— Хелло, Деви! Ну, нашли вы эту «Вале...»?
Честер перебил его. Голос у него был необычайно взволнованный:
— Это вы, Буллит? Приезжайте скорее сюда...
Буллит вцепился в трубку:
— Хелло, Деви, что стряслось?!
На том конце провода уже дали отбой.
Буллит бросился к лифту...
«Свобода и независимость»...
Новая находка...
Витю позвали к телефону. Он проковылял к столику в столовой и взял трубку. Миша заорал ему прямо в ухо:
— Витька! У вас телевизор включен?! Нет?! Давай включай. Там передача из Праги, интервидение... Бабушка моя смотрит... Там чего-то об этом... о Карибском море говорят… И про Багамские острова. Слышишь?.. Ты смотри пока, а я пообедаю и прибегу, — он бросил трубку.
Витя включил телевизор... Нагреваясь, тихонько загудели лампы, послышался голос чешского диктора. С легким акцентом он говорил по-русски:
— Снимки, которые мы вам показываем, сделаны в разное время... Этот снимок сделан двенадцать лет назад в Корее. Американские самолеты сейчас сбросят на корейский город Вонсан бомбы с напалмом. Город горит...
