За все время нашего общения он ни разу на меня не взглянул. Хотя… один раз. Он мельком взглянул один раз. Меньше секунды и он снова уставился в свой монитор. Я даже не успела понять, какого цвета его глаза.

– Надеюсь, я у вас тут не задержусь, – вспоминаю свою пламенную утреннюю речь Варламову.

Босс, конечно, ничего не ответил на мою претензию. Его взгляд на тот момент бил острее кинжала, и тот упирался прямо в мое горло. Или желал вырезать мой длинный язык. Сути это меняет – тиран готов был меня убить на глазах у свидетелей.

– Плохо.

– Что, прости?

– Ничего. Пока ты здесь. Мой совет в силе. Узнай распорядок дня Гуляева, что любит, что терпеть не может. Поверь, как только ты станешь его правой рукой – твои проблемы исчезнут.

Пфф… ага. Испаряться! Сдуются как мыльный пузырь.

– Так, может, поможешь? – часто моргаю, привлекая его внимание.

Но странный парень Боря даже и не смотрит в мою сторону. Злит, однако.

Наконец, Борис с выдохом отодвигается от своего стола на кресле с колесиками и, сложив ладони домиком под подбородком, смотрит прямо на меня.

Его глаза темно-карие, магнетические, я бы сказала. И, вообще, парень симпатичный, если не был бы таким странным.

– Цифры.

– Что цифры? – недовольно восклицаю.

Меня порядком раздражают люди, которые скажут одно слово, и должно всем вдруг все стать ясным. Так вот – мне ни фига не ясно!

Борис фыркает и закрывает глаза. Ей-богу, придать ему чуть сексуальной небрежности и от девчонок ему отбоя не будет. Сколько ему? Двадцать два? Двадцать три?

– Гуляев любит цифры. Причем в странной комбинации. Ты не задумывалась, почему ему нужно приносить утренний кофе именно в 9:01? ЦСКА разгромил "Витязь" в матче КХЛ со счетом 9:1. До этого он просил делать ему кофе в 8:03. Почему?

– ЦСКА разгромил «Мушкетера» со счётом 8:3?

– Почти. ЦСКА разгромил «Торпедо» со счётом 8:3. Ты любишь хоккей?

– Хм… почти так же, как и любой другой вид спорта. Я просто слежу за логикой твоих мыслей, Боря, – выделяю его имя, отчего парень чуть краснеет и отводит от меня свои глаза. Скромняга.

Он откашливается и подвигается к своему рабочему месту, будто теряя весь свой интерес ко мне.

Что ж… Значит, цифры.

Оставшиеся полдня я провела, изучая какую-то документацию и наблюдением за моим новым редактором. Мой стол находится прямо напротив его двери, а дверь его часто бывает открытой.

Даже на обед не пошла, потому что Гуляев привык заказывать себе еду в лоточках в офис, а я боялась упустить важную деталь.

– Алиса! – кричит мой новый руководитель.

Подпрыгиваю. Переведя дух, хватаю свой ежедневник и мелкими быстрыми шагами иду к нему в кабинет.

– Мне нужно, чтобы ты все данные, которые я тебе вышлю, рассортировала по таблице со ссылками на статьи.

Хлоп-хлоп ресницами.

– Какие данные? – вздыхаю.

При мысли, что нужно будет ковыряться во всех этих хоккейных и футбольных командах, бросает в сильную внутреннюю истерику.

Цвет его глаз становится алым, белки трескаются, а меня охватывает жуткий страх.

И как только можно работать с таким человеком?!

– Открой почту и посмотри!

Шумно сглатываю и выбегаю из кабинета как ужаленная. Ладони горят, уши полыхают, сердце бешено бросилось вскачь как дурная овчарка.

Ох!

Вот это я впуталась!

Открываю корпоративную почту и загружаю присланный файл, попутно пытаясь усмирить рвущееся сердце. Перед глазами расплываются строчки, а в голове прокручивается минутная стрелка часов, намекая на время, которое мне придется провести, разгребая все это.

– Помощь нужна? – голос моего нового знакомого Бориса раздается над ухом.

Я пугливо отстраняюсь, примечая какие-то знакомые искры в его темных глазах. Совру, если скажу, что не увидела в них ничего знакомого.

Толчок под ребрами говорит о том, что мы с ним где-то встречались, но вот так спрашивать внаглую не спешу.

– Должна справиться.

Боря коротко кивает и, не сводя теперь с меня глаз, открывает рот. Застревает, выдыхает и, развернувшись, уходит.

– Удачи, Алиса из страны чудес.

Да, он странный.

Я сидела, когда Гуляев, закрыл свой кабинет на ключ, ушел, так и не попрощавшись.

Еще один напыщенный дурак!

Офис опустел, а я не добралась и до половины таблицы, будь она проклята. Надо мной оставалась гореть только одна лампа, все остальные были выключены, уж не знаю, как тут работают эти выключатели.

Готова была уже расплакаться, когда услышала характерное знакомое покашливание совсем рядом со мной.

Под грудью разгорается какое-то приятное, но в то же время абсолютно чужое чувство.

Облизываю губы, которые я не успела и подкрасить. Думаю, сейчас они у меня непонятного оттенка, смазанные и без четкого контура. Блин!

– Рабочий день давно закончен, а вы еще на своем месте. Похвально, – хриплый голос разносит тепло по венам.

У засранца такой голос, что глаза от удовольствия сами закатываются.

Резко разворачиваюсь на своем стуле, упираясь в темно-синий галстук, который расслабленно мотается под его сильной шеей. Руки засунуты в карманы, а наглая ухмылка почему-то заставляет мой язык присохнуть к небу и молча наблюдать, какой же мой босс наглый, но до жути очаровательный.

– Вы проверить меня? Или так? В гости?

– Вы проверить меня? Или так? В гости?

Бровь Варламова игриво устремилась вверх, а где-то под пупком у меня застрекотало как стадо безумных кузнечиков. Я боялась смотреть боссу прямо в глаза, потому что со мной происходило что-то необычное. То, что мне не свойственно.

– Ну, сомневаюсь, что меня здесь ждали, поэтому я не гость, – ответил спустя вечность.

Я успела задержать дыхание.

– Тогда проверять. Что ж, проверяйте, – приложив усилие, отвернулась от дотошного босса и уставилась в недоделанную таблицу.

Строчки и буквы смешивались в пиксельное пятно, и я не могла прочитать ни одного написанного слова.

Только из-за одного этого состояния мне хотелось накричать на босса и прогнать его отсюда.

Глухие шаги за спиной отражались от стен, будто мы находимся в свободном от мебели помещении. Кошу взгляд влево и замечаю носы черных, идеально начищенных мужских туфель. Очень и очень дорогих.

– Бриони? – спрашиваю, не поднимая взгляда.

– Прошу прощения…

– Туфли ваши от Бриони?

– Допустим, – по шороху одежды понимаю, что Виктор наклонился и рассматривает свои туфли как бы впервые.

Он в замешательстве, а я довольная. Даже колючее тепло под ребрами растекается.

– Хм… фанат Джеймса Бонда?

Монотонные щелчки по клавиатуре. Кажется, я что-то пишу.

– С чего вы взяли?

Устало вбираю в себя воздух. Мои легкие заполняются под крышечку, и перевожу свой дерзкий взгляд на вставшего прямо передо мной босса.

Засранец при приглушенном свете хорош. Щетина его вечерняя, нахмуренные брови, мужской изгиб губ. И пахнет он божественно.

Жаль, что ненавижу его.

– Работа такая. Была. Пирс Броснан или Дэниел Крейг?

Варламов прищурился и, могу поспорить, скрывает свою гадкую ухмылку. Но тем не менее отвечает:

– Шон Коннери (Прим. автора: первый актёр, сыгравший в кино британского секретного агента Джеймса Бонда)

– Астон Мартин или Ягуар (Прим. автора: машины Джеймса Бонда в фильмах 2002-2008 гг.)?

– Альпин (Прим. автора: первый автомобиль Джеймса Бонда)

– Туше. Значит, вы и вправду фанат первой “Бондианы”.

– А вас надо было отправить в автомобильный журнал. В машинах вы разбираетесь куда лучше, чем в спорте.

– Я быстро учусь.

Воздух вокруг нас превращается в густой пар, собирая капельки пота с шеи и ключицы. Схлестнувшись взглядами, никто не спешит увести свой.

– Это похвально. Тогда, надеюсь, я больше не услышу от вас претензий по поводу работы?

Мои щеки вмиг покрываются огненным румянцем. Из-за внутреннего гнева он всегда яркий, пылающий.