Литмир - Электронная Библиотека

– Ты же не у меня спрашиваешь, да? – откликнулся Котоног.

– Не у тебя.

Оба замолчали. Свет в квартире не горел, а шторы не были задёрнуты. Бенедикт, сидя на диване, видел, как за окном шли люди: мужчины и женщины, некоторые вели за руку малышей и о чём-то с ними беседовали.

– Теперь я чувствую себя совсем никому не нужным. И совсем не знаю, что мне делать, – после долгого молчания произнёс Бенедикт.

– Я тоже не знаю, что тебе делать. Но сейчас ты нужен мне.

Когда папа пришёл, Бенедикт спал, сползши набок и положив голову на жёлтую диванную подушку. Его ноги неудобно свисали, но он этого не чувствовал. Папа поцеловал Бенедикта в лоб и погладил по голове, отчего тот коротко и грустно улыбнулся. Потом папа поднял Бенедикта на руки и отнёс в кровать. Он заметил, как по дороге из рук сына выпала странная игрушка. Вернувшись, папа поднял её и, слегка пожав плечами (мало ли откуда такое чудо могло взяться в их доме), отнёс в спальню и положил к сыну в кровать. Конечно, папа не заметил, как блаженно растянул Котоног все свои восемь разноцветных щупалец по подушке у головы Бенедикта.

Я бегемот, но это неважно - i_011.jpg

Глава 4

Я бегемот, но это неважно - i_012.jpg

Утром папа проспал. Бенедикт слышал, как он выключил будильник на телефоне и снова прилёг, а потом задышал глубоко и ровно. Их кровати стояли по углам небольшой спальни, и разделял их только рабочий стол Бенедикта, поэтому следить за папой было нетрудно. Бенедикт не стал будить папу, он лежал, глядя в потолок и размышляя. В школу совсем не хотелось. Новая встреча с Женей и ребятами казалась пыткой, которую он перенести не сможет. Обида и гнев снова зашевелились в нём.

– Привет! – весело сказал Котоног в самое ухо Бенедикту. – О чём думаешь?

– О том, как бы в школу не пойти.

– Скажи, что заболел. Живот там, голова.

– Как-то это… нечестно, что ли.

– А не говорить тебе, чего можно ждать от этих од-но-класс-ни-ков – честно? Я бы твоего папу за это так и поджарил! – В глазах Котонога снова загорелся злой огонь.

– Не смей злиться на моего папу! – шёпотом прокричал Бенедикт.

Он отдёрнул одеяло и спустил ноги на пол. Прошлёпал к папиной кровати, залез в её тёплое нутро. Котоног смотрел на него со своей подушки и, к счастью, молчал.

– Пап, можно, я сегодня в школу не пойду?

Папа сонно открыл глаза, протянул руку к телефону, лежавшему на краешке стола Бенедикта.

– Мы проспали.

– Вот видишь. Можно, пожалуйста?

Видно было, что папе тоже совсем не хочется вставать.

– Ладно. Я напишу учительнице и спрошу, что проходили и что задали. Сделаешь всё сам, а я проверю вечером. Договорились?

– Спасибо, пап! – Бенедикт уткнулся носом в папину ключицу. Она пахла так же, как халат, только лучше. Бенедикт хотел было ещё что-то сказать, но папа снова задремал. Бенедикт не стал его будить, а тихо-тихо лежал, дыша папиным теплом и думая, что кому-то на свете он всё-таки нужен.

Днём папа работал. Бенедикт чувствовал себя так, будто снова оказался дошкольником: вот сейчас он немного поиграет в свои игрушки, а потом придёт няня Таня, и они вместе пойдут гулять – будут искать лягушек у берега крохотного прудика, а потом сядут на мягкую траву, стащат с ног кроссовки и примутся бросать в воду маленькие, как капельки дождя, камешки.

Но няня Таня не приходила. И папа был занят и почему-то нервничал больше обычного. Временами он даже начинал грызть ногти, чего раньше Бенедикт за ним не замечал.

Сидеть одному (точнее, с Котоногом, но ещё неизвестно, что хуже) в комнате было тоскливо. Бенедикт полез было в школьный рюкзак, чтобы достать учебники по русскому и математике и посмотреть, что ребята проходят в школе сегодня, но наткнулся на Женину записку. Она лежала среди учебников, скомканная, тревожная, отталкивающая. Бенедикт в задумчивости сел на пол и снова развернул её. Котоног влез ему на колени и тоже уставился на буквы.

– Наверное, я всё ещё могу задушить её и поджарить, – сказал он. Видно было, что он изо всех сил пытается разжечь в глазах огонь ярости. Но Бенедикту не верилось, что Котоног на самом деле способен сделать то, о чём говорит.

Так в одном спектакле в театре, куда они ходили с папой, взрослый актёр пытался изобразить непослушного ребёнка: он дрыгал ногами и кричал, но с первого ряда, где сидели отец и сын, была заметна тёмная щетина у актёра на лице, а глаза его были красными от усталости. Оказывается, иногда Бенедикт умел отличать настоящее чувство от поддельного.

– Перестань. Я же вижу, что на самом деле ты ничего такого делать не собираешься. Но мне не по себе, даже когда ты просто так говоришь, – сказал Бенедикт.

Он посмотрел в окно. Клён всё так же кивал ветками и ронял жёлтые листья, будто ничего не случилось. Будто не назвали его дурацким бегемотом, будто не высмеяли всем классом, будто не вынудили уйти и не возвращаться.

– Гулять пойдём, – решил Бенедикт.

– А папа пустит?

– Пустит.

Прозвучало уверенно, но на самом деле Бенедикт не был в этом убеждён: раньше он один мог выходить только на детскую площадку под окнами, но сегодня этот вариант не годился. Чтобы всё хорошенько обдумать, надо было уйти подальше.

Бенедикт пошёл к папе. Тот как-то особенно быстро стучал клавишами на своём ноутбуке.

– Пап, можно, я пойду гулять?

– Иди, – не отрываясь от экрана, сказал папа.

– Только я не на площадку пойду, а в парк, можно?

Стук клавиш вдруг стих. Папа повернулся и внимательно посмотрел на Бенедикта. Тот изо всех сил постарался не меняться в лице. «Только не заплачь, только не сопи, только не три глаза», – говорил он себе.

– Зачем?

– На площадке скучно и никого нет. Я надену часы, и ты будешь всегда видеть, где я. Я не уйду далеко, обещаю. Только лягушек проведаю.

У Бенедикта в самом деле были часы с джи-пи-эс-трекером, папа купил. По ним можно было даже разговаривать, как по телефону, а ещё они позволяли папе всегда знать, где Бенедикт находится. Он надевал часы в школу в те дни, когда домой нужно было возвращаться одному. Папа говорил, что так ему спокойнее, а Бенедикт не спорил. Ему нравился ярко-жёлтый корпус часов и встроенная в них игра, в которой нужно было на скорость решать примеры на сложение и вычитание.

Папа всё молчал и смотрел на Бенедикта.

– Ты уверен, что всё в порядке? Что-то мне не нравится эта история: сначала в школу не идёшь, потом собираешься гулять один.

– Пап, я уверен. Я просто погуляю. Когда ты позвонишь, я сразу прибегу домой!

Было видно, что затея папе не по душе. Но его ноутбук стал посылать всякие сигналы: приходили электронные письма и короткие сообщения в мессенджерах, высветилось напоминание о совещании. В конце концов папа отпустил Бенедикта, сказав, что ждёт его дома через час. Циферблат на жёлтом корпусе часов показывал 10:55.

Я бегемот, но это неважно - i_013.jpg

Глава 5

Я бегемот, но это неважно - i_014.jpg

Бенедикт собрался быстро: он очень боялся, что папа передумает. Вытряхнул из школьного рюкзака учебники, тетради и пакет со сменной обувью, на их место положил коробочку молока и упаковку печенья, а ещё пакетик кошачьего корма, маленький пластиковый контейнер и несколько кусочков подсохшего хлеба, завалявшегося в шкафу, – для уток. Подумал ещё и вытащил из книжного шкафа книгу про Муми-тролля и тоже положил её в рюкзак. Натянул любимую толстовку – голубую в оранжевую полоску, – сунул Котонога в большой карман на животе, кое-как справился со шнурками на кроссовках (Котоног недовольно кряхтел из кармана), крикнул папе «пока» и отправился в путь.

Мир на улице был таким же, как обычно. Разве что ветер дул чуть сильнее. С клёна сыпались листья, в песочнице стучали пластиковыми лопатками малыши, их мамы сидели на скамейках, уткнувшись в телефоны и изредка поднимая на детей глаза. Старушка из подъезда Бенедикта так же гуляла со своей смешной Венди, коротконогой лохматой собачкой с мокрым носом, консьержка в палисаднике с корнем выдирала высохшие цветы.

4
{"b":"896699","o":1}