Почему, блять, вместо сна и отдыха я должен шляться по городу и выискивать ее, почему вместо работы я думаю только о том, чтобы ее упругий зад не нашел себе приключений. Только о том, чтобы никто другой не тронул то, что принадлежит мне.

Думал, нахер, убью, когда затылок увидел в свете софитов в окружении незнакомой компании. Среди которой особь мужского пола.

Реально думал прямо там скальп сорву за полный игнор и блядский вид.

Но стоило ее увидеть, стоило услышать ее голос вживую, стоило ощутить на себе ее желание, патокой разлившееся по венам как контроль ушел в зазеркалье.

Все инстинкты обострились, все фантазии превратились в одно большое восемнадцать плюс с пометкой жестко.

А стоило увидеть сообщение от Власова, как чеку сорвало. Вере повезло, что она подругу приплела, потому что иначе оказалась бы выебана прямо у той стены.

Но дома я доехать-таки не успел, стоило сучке потянуться ко мне, опалить запахом и так поселившимся в моем сознание… Ближайшая парковка. Уличных фонарей и вид на город с высоты птичьего полета.

Все что я успел это разбить кокон ее блядской одежды и вытащить на свет совершенство, которые перед глазами. Ей и одежда не нужна, была бы воля только там меня встречала. Только так пьяной похотью смотрела. Пусть и сопротивлялась бы для вида. Но главное, чтобы только со мной… Только для меня эти изгибы, линии на талии, сочные титьки, и мягкий пушок в межножье.

Гладить хочется, ласкать, сожрать, себе забрать, убить ее и себя, чтобы как — то жить и дышать дальше. Но я тут, я задыхаюсь, пока чувствую касание волос к бедру, пока чувствую, как губы плавят кожу члена. И она это все другому хотела отдать? Сукааааа. В голове молотом по наковальне. Наказать, показать кому принадлежит, дать понять, что нет и не может быть других шлюх, потому что на одной завис пожизненно.

Наказание. Вера от него только бедра сильнее сжимает, пальцами за импровизированные наручники хватается, стягивает ткань блядскую в кулак. Я внутри скольжу, стенки тесные гортани ощущаю, кипятком сам себя шпарю, пока вторгаюсь все дальше. Дальше, дальше, вдоль неба, пока глотки не касаюсь, пока слезы в ее глазах не вижу. Вытаскиваю, даю передохнуть и откашляться.

— Дыши, — только и хватает меня сказать, пока обратно толкаюсь. Уже щеки держать не нужно. Сама губы раскрывает. Красная помада ведь марать должна, а она на месте остается, только в мозгу красными вспышками отдает. Заставляет себя терять, звереть дико.

Наклоняюсь вперед, зарываясь в ее нежную плоть, клитор губами цепляю, тут же ее удовольствие вибрацией по члену проходит. Она мычит, пока членом в рот толкаюсь.

Удерживаю ее от падения, хотя сам к нему близок, пока она старательно мычит мне в член. Отпускаю клитор, поднимаюсь и рот из плена выпускаю.

Разворачиваю головой вверх, к себе подтаскивая. Красивая сука. Даже с размазанной тушью, даже со слюной, что сам по губам распределяю большим пальцем. Фиксирую ее, ноги коленом толкаю, чтобы в один миг погрузиться в нирвану ее тела.

Мягко, горячо, туго.

Она выгибается, царапая меня, выдыхает шумно, отключая себя и ее из внешнего мира. Мысли теряются, пальцы в кожу до синяков впиваются, а бедра о друг об друга с хлопками сталкиваются. Я просто вбиваюсь в нее словно страйк каждый раз выбиваю, огнем себя обжигаю и понимая, что сейчас затормозить этот пиздец сможет только оргазм.

Ее накрывает быстро, сжимает тисками член, ухо опаляет криком, меня следом. Даже вытаскивать член из нее желания нет.

Лучше внутри сдохнуть и заполнять ее собой. Снова и снова. До краев. Чтобы никто больше. Никогда. Закрываю глаза, запахом ее дышу, а под веками кадры мелькают того, как сперма моя дело свое делает, внутри лона зверенка взращивает.

Моя женщина.

Мой ребенок внутри.

Хочу? Определенно да.

Наверное, мозг решил еще раньше, чем я кончил в нее первый раз. Только выйти, как из этого бизнеса. Чтобы без потерь живым. Как ее убедить, что моей должна быть и слушаться. Куда уехать, чтобы ни одна падла не добралась.

Вера затылок гладит, шепчет мягко.

— Тяжелый ты, однако.

— Тоньше намека ты придумать не могла.

— Не мне тебе об интеллектуальных способностях говорить. Ты вообще снова в меня кончил. Тебе напомнить откуда дети берутся?

— Я помню, — вытаскиваю член, невольно смотря как вытекает, по ногам скользят сперматозоиды. А много ли внутри задержатся?

— А если залечу.

— Было бы неплохо.

— Что? — толкает меня. — И что я буду с ребенком делать?

— Родишь конечно. Колей назовем, — улыбаться тянет. Я бы может так еще долго мыкался, думал, гадал, потому что все устраивало, потому что причин нормально жить ни одной не было. А тут вон она, какая причина. Обиженно колготки рвет, на бетон холодный спрыгивает и упругой попкой виляет. Ну красота же.

— Ты считаешь это смешно?! Как я его рожать буду.

— Как все рожают.

— Может ты меня еще и замуж позвать хочешь?

— Может и хочу.

Она открывает рот алый, тут же закрывает. Вздыхает, руками себя обнимая. Я тут обхожу ее, в багажнике свитер достаю и на ее голову дурную натягиваю.

— Я не хочу замуж за бандита.

— Да понятно дело. Коля то бандитом не был.

— Судя по тому, как часто ты его вспоминаешь, это его замуж ты хочешь взять!

Губы в улыбке растягиваю. К себе за свитер тяну, в объятия сжимаю, чтобы не вырвалась. Она лицо задирает, губами манит темными в этом свете.

— Не звони ему больше, Вера. Я предупреждаю раз. В следующий я просто поеду и убью его.

— И будешь убивать каждого, кто на меня посмотрит? Или заговорит?

— Если будет надо.

— Ну тогда я не пойду за тебя. Потому что ждать тебя из тюрьмы не буду!

— Ну конечно не будешь, — волосы стягиваю на затылке, в шею губами впиваюсь, дозу в себя вкачиваю.

— Может и буду, — стонет она, телом прижимается. — Не надо никого убивать, Леон. Не буду я Коле больше звонить. Я и не хотела, просто ты игнорил меня. Я думала не нужна тебе больше.

— Ты всегда мне нужна. Если не могу позвонить, значит реально не могу. Но в следующий раз буду так и быть сообщение посылать.

— Ну спасибо и на этом, — обнимает, ноги закидывает на талию, задницу обнажая. Меня снова ведет, только вот спать уже хочется.

— Домой поехали. Спать охота. За рулем ты поедешь.

— Но я не умею! Ну я же обещал научить. Сейчас самое время.

Самое время подумать, как выйти из криминала в котором я увяз по самое не могу.

3 месяца спустя

— Вер! — не отвечаю, новости смотрю. Наверное, меньше знаешь, лучше спишь, но у меня какая — то мания смотреть, где и кого в очередной раз убрали. Потому что знаю, что так или иначе к этому причастны люди Макара. А значит, мой Леня. — Да ты заебала это смотреть. Лучше книжку почитай или сериал посмотри.

Он ставит на стол пакет с едой, уходит в душ, даже не целует. Никогда не целует, пока в душ не сходит. Словно отмыться хочет. Я просто молча раскладываю все в холодильник. Сегодня передали, что жена известного бизнесмена попала в аварию вместе с ребенком. Не выжил никто.

Авария не была естественной, а значит…

Леон ничего не рассказывает, но я часто слышу обрывки разговоров, вижу какие — то данные на его ноутбуке. Мне достаточно, чтобы понимать, что происходит. Мне достаточно, чтобы понимать, я не хочу так жить. Да, секс классный, да Леон замечательный, порой ревнивый, но стал вроде доверять. Или дело в маячке, благодаря которому он знает, где я нахожусь. Всегда. Он знает. А значит, может узнать кто угодно. Но отмахивается, говорит, что обо мне больше никто не говорит, я нужна только ему. Ему спокойно, а мне нет. Сегодня я делала тест. И говорить о его результатах не хочу.

— Есть будем? — садится за стол, а я ставлю тарелку с отбивными и картошкой. Перед глазами мятая в хлам машина, скорая помощь и детское кресло. — Ты чего?

— Я не хочу.