– Что все это значит? – мой голос слегка осип. – Это какая-то несуразица.

– Это подсказка, – она снова усмехается, поворачиваясь ко мне.

Я не могу отвести от нее взгляда. Мне жалко ее, но жутко.

– Подсказка для чего?

– Для всего, – она обводит рукой комнату, – для всего, что здесь и что дальше.

– Неужели так сложно сказать яснее? – я немного раздражаюсь. Мне плохо, я не знаю, сколько еще смогу продержаться в этой комнате. А еще я лихорадочно пытаюсь придумать, как вытащить ее отсюда.

– Это не я придумала песенку и не я решила, что тебе пора ее услышать, – она снова начинает петь и отворачивается от меня.

– Кто решил? Кто придумал? Пожалуйста, – я опускаюсь рядом с ней, – скажи мне.

В этот момент она резко оборачивается, вцепляется мне в воротник и притягивает к своему носу.

– Ты не прогонишь его навечно. Смирись! – выпаливает она.

В комнату врывается стража, но пленница уже сама отпускает руки и снова начинает петь.

– Все нормально, – хриплю я, не желая, чтобы ее ранили, – со мной все в порядке.

– Покиньте комнату, это становится небезопасным, – ровным тоном произносит страж, и я позволяю увести себя.

Песня звучит все громче и громче, она почти кричит, но заслон вновь опускается, скрывая и стекло, и комнату с безумным существом внутри, и все звуки. Наступает тишина.

– Она знает тебя, это очевидно, – сухо произносит Кристина.

– Да, но мне она незнакома. И то, что она говорит… полная чушь.

Мое сердце бешено колотится. Не могу ни о чем думать.

– Мы отправим ее на лечение.

– Только не обижайте ее…

– Это не твоя забота! – голос девушки звучит резко. – Город – твой дом, не забывай об этом!

– Я помню. И никогда не забуду, – глухо отвечаю я.

Мы выходим, Кристина продолжает мне что-то говорить, но в моих ушах все еще звучит эта песенка, перед глазами расплывается улыбающееся лицо, а в голове так и крутится: «Ты не прогонишь его навечно. Смирись!» Ноги подкашиваются, дышать становится еще тяжелее, но я продолжаю идти.

– Алиса Кастерли, поприветствуйте! – раздается оглушительный голос.

Двери разъезжаются в стороны, дневной свет на мгновение слепит глаза, но он сегодня серый и тусклый. Небо затянуто тучами, и я ловлю себя на мысли о том, что нужно выставить ведра и собрать дождевой воды. Нет, здесь мне этого не нужно.

Площадь заполнена людьми, я выхватываю из толпы отдельные лица: кто-то довольно улыбается, кто-то смотрит на меня боязливо или даже с ужасом, кто-то – с нескрываемым отвращением или усмешкой. Но сочувствия я не замечаю ни у кого. Я машинально стараюсь запомнить все самые важные детали, мое сознание сразу же пытается выяснить – враг передо мной или нет. Оно очень осторожно в суждении, оно недоверчиво.

Я иду медленно, мне все еще больно ходить. По бокам и за спиной – стражи, в ОБ все еще не уверены, стану ли я подчиняться. Но куда мне бежать? Одной, без оружия, без поддержки. Я еще не сошла с ума, и к тому же, у меня есть планы на будущее.

На трибуне собрались советники, охотники, стражи и знатные лица. Большинство из них не могут сдержать презрения, когда смотрят на меня, и только Дарио Моретти лучезарно улыбается. Он знает: я сделаю все, что требуется. Мне едва удается сдерживать гнев, который поднимается, как только я вижу его, первого советника девятого Объединения.

– Ваша речь, милая, – шепчет он и ведет ладонью в сторону микрофона, его губы дергаются в усмешке.

Я останавливаюсь, обвожу взглядом всех этих людей, делаю глубокий вдох и начинаю говорить. Слова жгут мне горло, я ненавижу себя за то, что произношу их. Кажется, будто я предаю своих друзей, рейты, предаю саму себя, но другого выхода у меня нет:

– Дорогие жители Объединений! Сегодня я вышла на эту сцену, чтобы поделиться с вами своей историей. Кому-то уже знакомо мое лицо, кто-то видит его впервые. Меня зовут Алиса Кастерли, и я – изгнанник, – я поднимаю руку, демонстрируя метку из трех пунктирных полосок на запястье.

По толпе прокатывается гул, они никогда еще не видели Тень так близко. На экранах полоски размножаются, как тараканы. Их много, они повсюду, также, как и множество моих лиц. В голове всплывает рейт. Я не могу говорить.

– Продолжай, – раздается у меня за спиной, и я подчиняюсь.

– Год назад я была осуждена третьим Объединением за помощь преступнику. Проявив неосмотрительность, поддавшись глупому желанию поиграть с огнем, подвергнув опасности своих близких, я пустила в свой дом Тень. Понимаю, как все вы должны быть поражены. Во-первых, тем, что изгнанники существуют, ведь все мы знаем, что Охота помогла Городам избавиться от них. Но случилось ужасное: предатели помогли тем единицам, которым удалось выжить, и теперь в Пустоши появилась новая угроза – снова гул, сильнее, чем прежде.

Советы всех одиннадцати Объединений признают свою ошибку и просят за нее прощения. Наши мудрые правители решили открыть тайну жителям Городов, так как считают нас всех равными перед Законом, равными друг другу и надеются на помощь каждого. Теперь стало еще важнее укреплять стены и поддерживать систему, иначе предателям удастся нарушить мир и покой нашей жизни. Советы верят нам и просят не забывать об этом, – пауза для одобрительного гула и аплодисментов. И для моего нового вдоха. – Во-вторых, вы, наверное, удивились тому, что я впустила в свой дом преступника. Да, я подвергла систему сомнению и поплатилась за эту ошибку. По справедливому решению суда меня изгнали в Пустошь, и там я, наконец, поняла, почему так важно доверять Закону, поняла, от чего он хранит нас. Лес полон таких невообразимых ужасов, что даже самый страшный кошмар не может изобразить. Меня пытался уничтожить ветер, топила вода, пытались загрызть волки, хотели утащить под землю уродливые чудовища. Со мной произошло так много плохого, что я не стану говорить об этом, ведь на площади присутствуют и дети, а мы не хотим напугать их. – Я заметила, как испуганные мамочки покрепче прижали к себе малышей. – Но что самое главное – я познакомилась с другими изгнанниками. Поверьте, это не то общество, в котором вы хотели бы оказаться. Они дики, безжалостны, готовы драться за любой кусок, лишь бы выжить. Им чужды сострадание и милосердие, они живут в бараках и промышляют разбоем. Все, о чем они могут думать, – это только о желании уничтожить все вокруг. Но, к счастью, им это не под силу. Признаюсь, что от влияния их общества я и сама одичала и натворила много бед, которые не только чуть не уничтожили меня саму, но и чуть не погубили моих родных. Я искренне прошу прощения у всех Объединений и их жителей.

И в момент, когда я уже умирала от полученных в бою с изгнанниками ран, меня нашли охотники и привели сюда. Они спасли мою жизнь, а Советы оказались настолько милосердны, что даровали мне амнистию, подарили шанс на новую судьбу. Если бы не они, то я бы уже погибла и никогда не смогла бы очистить свое имя от грязи. Никогда я еще не была так благодарна Советам и никогда я не испытывала такого счастья от мысли о том, что нас хранит Закон, никогда еще так ясно не понимала его ценности. Пожалуйста, посмотрите на меня! Сколько ран вы видите на моем теле? Многие из них скрыты под одеждой, а некоторые остались слишком глубоко. Поверьте, стены – это наша защита, а мир по ту сторону Дороги ужасен, там нет жизни. Я стала примером того, как можно пасть и как можно снова вернуться к жизни. Поэтому я хочу обратиться также и к изгнанникам. Если вам удастся где-то услышать это послание: пожалуйста, сдавайтесь, – я сглотнула, – здесь есть место для всех. Советы помогут и вам. – Я на секунду замолчала. Никто из рейтов не поверит этим словам. Они знают, что это ложь. Но не стану ли их врагом и я сама? – И напоследок я вновь хотела бы попросить прощения у всех за свои ошибки!