Я стараюсь не выказывать спешки. Если они заметят мое беспокойство, то вопросов не избежать. Они все еще не доверяют мне.

Стук каблуков эхом отражается от белых стен бесконечно длинного коридора. Как же я ненавижу этот звук! Он чужой, он не должен принадлежать мне, он выдает мое присутствие, лишает всякой возможности скрыться. А я все еще помню, как это важно – прятаться.

Прикладывая карточку к считывающему устройству, я чувствую легкий укол страха, быстрый, едва заметный, но я всегда ощущаю его, когда пользуюсь своим пропуском. Это все воспоминания, которые преследуют, как фантом, и которых у меня не должно быть. Войдя в небольшую комнату, я сразу же сталкиваюсь взглядом с Кристиной. У нее озадаченный вид, уставшее лицо, но она приветливо улыбается.

– Не знала, что ты приехала, – быстро говорю я и подхожу к длинной серебристой панели, за которой в молчании сидят два человека. Они словно и не замечают меня, их не интересует, кто приходит сюда, главное – чтобы никто не выходил.

– Не было времени сообщить. Рада видеть тебя, – она снова улыбается, и я выдавливаю из себя нечто подобное в ответ.

– Зачем ты позвала меня? – мой голос немного дрожит, и Кристина недовольно щурится, замечая это. – Кто там? – я киваю в сторону двери, ведущей в соседнее помещение.

– Они хотели, чтобы ты посмотрела на нее. Вдруг вы знакомы, – девушка кидает на меня многозначительный взгляд и поворачивается к панели. Мне становится страшно. Неужели это кто-то из наших? – Откройте! – требует Кристина, и один из молчунов беспрекословно подчиняется.

Он нажимает на одну из сотен разноцветных кнопок, панель тут же отзывается низким гулом, и стена перед нами начинает вибрировать. Металлические листы приходят в движение и постепенно поднимаются вверх, открывая нашему взору толстое стекло, а за ним ослепительно белую комнату. Я невольно вздрагиваю. Я все еще хорошо помню запах этого места, его свет. Я помню, как была на той стороне.

К горлу поднимается тошнота, становится жарко, я делаю глубокий вдох и стараюсь сосредоточиться на том, что вижу. А точнее – кого. Заслон еще не успевает полностью подняться, как я уже могу различить за ним человека. Вернее, нет, существо – грязное, со спутанной копной волос, сгорбившееся и неподвижно сидящее на полу. Шум заставляет его приподнять голову от своих разбитых коленок и посмотреть на нас. В глазах мелькает дикий блеск, а лицо вдруг растягивается в довольной улыбке. Оно приветливо машет, а я стою как вкопанная и не могу ничего произнести. «Главное, чтобы они не заметили. Главное, чтобы они не догадались, что я помню», – крутится в голове.

– Ну? – мягко спрашивает Кристина. – Конечно, в этом звереныше трудно кого-то распознать, но ты попробуй.

Она чуть заметно косится на камеры, а потом опускает взгляд на меня.Мгновение мы смотрим друг на друга, а затем я вновь перевожу глаза на человека в камере. Я отрицательно качаю головой:

– Нет, этот человек мне незнаком.

– Уверена? Она помахала тебе. Остальных она либо испепеляет взглядом, либо пытается укусить.

– Как она здесь оказалась? – от этого вопроса в горле собирается ком. Страх сжимает внутренности, а я даже не могу сжать кулаки, чтобы успокоиться. Они заметят и все поймут.

– Вообще-то, она сама пришла в Город.

– Что?! – мое изумление вполне оправданно. Так отреагировал бы любой житель.

– Да, это одна из странностей. Ее увидели стражи, когда она вышла из леса, размахивая белой футболкой. Хотя это с трудом можно принять за белый цвет… – Кристина поморщилась. – Она кричала, что пришла сдаться. Ее привезли сюда. Больше она почти ничего не говорила.

– Ее… ее будут допрашивать? – Одна только мысль об этом внушает ужас.

– Они пока не решили. Видишь ли, она… мы не уверены, что она психически здорова. Скорее всего, ее отдадут лекарям.

От этой новости ничуть не легче.

– Ты сказала, что она почти ничего не говорила, но…

– Зайди к ней.

– Нет, – мой ответ прозвучал слишком резко, и я быстро попыталась объясниться: – Она пугает меня.

– Она ничего тебе не сделает. Если что, стража будет начеку. Иди же, – Кристина легонько толкает меня к двери, – они хотят, чтобы ты с ней поговорила.

Дверь автоматически щелкает, впуская меня, и, когда я ступаю внутрь, тут же закрывается за спиной. Яркий свет режет глаза, в нос забивается запах антисептика, и меня снова начинает тошнить. Тяжело дышать, боюсь, что упаду в обморок. Страх и паника накрывают меня за мгновения, и я начинаю считать вдохи. Раз, два, три…. И еще: раз, два, три… Воспоминания пролетают перед глазами, и первое из них – это метка. То, с чего все началось. Странно, но именно это меня успокаивает.

– Привет! – звучит веселый голос, и, все еще жмурясь от света, я разглядываю ее лицо. На нем нет и тени страха.

– Привет! – машинально отзываюсь я и чуть не забываю добавить: – Мы знакомы?

В ответ она только усмехается, и это худое, торчащее углами тело нервно дергается. Мне становится больно от ее вида.

– Зачем ты пришла в Город? – Я подхожу чуть ближе, надеясь, что в моих глазах она прочтет больше, чем услышит. Она умнее, чем кажется.

– У меня для тебя есть послание, – эта загадочная улыбка вызывает дрожь.

Я останавливаюсь в нескольких шагах от нее, вдыхая ужасающий запах немытого тела, который не могут заглушить даже антисептики.

– Послание? – глупо повторяю я. – Для меня? От кого же?

– От того, с кем ты отказалась общаться. – Снова смешок. Я чувствую, как холодеют кончики пальцев.

– Не понимаю.

– Не бойся, сюда Он не придет. Еще рано. Но Он решил, что тебе нужно кое-что услышать. Я тут уже всем рассказала, но они слишком тупы, чтобы понять.

– Думаешь, я умнее?

– Думаю, тебе нужнее.

И тут она вдруг начинает петь. Качаясь из стороны в сторону и глядя на меня в упор, она выводит странную песенку. Мотив кажется веселым, но мне отчего-то не по себе:

«Подул колючий ветер,

Все замерло кругом.

Все тает в мглистом свете

И все летит вверх дном.

Вперед! По жженным тропам,

По вымершим следам,

По высохшим болотам,

По чуждым берегам.

Иди сквозь шелест духов,

Чрез прошлого курган,

Через чащобы слухов,

Что залил океан.

Там Древо многоликое

Иссохшее растет,

Мудрейшее, великое

Хранит секрет и ждет.

Иди крутой дорогою,

Но только не забудь:

Сквозь бездну черноокую

Проложен этот путь.

Где верх – там низ окажется,

Где низ – там небосвод,

Все, что привычным кажется,

Обманом предстает.

И дует ветер грозный,

Все стонет и скрипит,

В час самый темный, поздний

То Древо говорит.

Вопрос услышат ветки,

Ответ прошепчут в тишь,

И тот, кто заперт в клетке, —

Того освободишь.

Заплатишь цену эту

За истину и ложь,

Склонившись Тьме и Свету,

То Древо ты найдешь».

Она замолкает и отворачивается, безразлично рассматривая стены. Я же перевожу взгляд на стекло, ища глазами Кристину. Та только пожимает плечами и кивает в сторону пленницы.