– О том самом ублюдке! И не упоминай при мне имя этого поганца, хватит и того, что дети в него играют и песни про него поют.

– Подожди, может это просто совпадение? – подавила ухмылку.

– Ох, если бы! Так случается с каждым, кого я проклинаю. Взять хотя бы моего последнего мужа: он изменил мне с эльфийкой, Вальтер за это его в профилактических целях в лягушку на тридцать лет превратил, а этот предатель в тот же день в пруду нашёл себе принцессу, поцеловал ее и стал королем какого-то южного королевства!

Она дополнила свои слова матом, описывающим эту ситуацию, и я не выдержала и засмеялась в голос.

– Похоже, от твоих проклятий не везет только тебе, – отметила, все ещё смеясь.

– Это не смешно, я годы своей жизни отдаю, чтобы сделать людям, предавшим меня, зло, а в итоге получается совсем наоборот! – возмутилась она с какой-то обреченностью в голосе.

– Это, несомненно, обидно, но все же мне бы хотелось, чтобы каждый настолько глупый человек, что тратит свои годы на месть, в итоге получал то же самое, что и ты.

– Ха -ха, очень смешно! Тебе просто повезло, что ты не маг и не можешь никого проклясть, а я не только колдовать не могу, но и проклинать! – обиделась она.

– Так симпатичные рожки Нальнара – результат твоего проклятия? – улыбнулась, пытаясь ее смягчить. – Что-то не помню, чтобы в твоём брачном проклятии говорилось о рогах.

– А я и не говорила, обычно оно работает с точностью до наоборот. Например, я прокляла брата с женой, чтобы у них не было любви, и она предала его. Но все должно случиться с точностью до наоборот. Проклиная же этого эльфа, я прокляла и себя частично и теперь, что из этого может случиться, я даже не представляю. Кажется, рога это не самое страшное, что может произойти.

– Так что, сделаешь Нальнару до пары хвостик и копытца, чтобы он был настоящим чертенком? – подмигнула ей, потешаясь.

– Да нет же, я боюсь, что и правда привязала его к себе своими словами, – грустно поправила меня Серафима, и я удивилась.

Не особо понимаю ее мотивацию, но на удивление ей небезразлична судьба эльфа. Я хотела спросить ее об этом, но где-то наверху громко хлопнула дверь, поднялся гомон, затем к нам спустилось несколько гномов.

– Поднимайте их, за ними пришли, – приказал Долгоус, показывая на клетку.

Мы выбираться не спешили, настороженно за ним наблюдая.

– Кто? – спросила я у него.

– Тот, кто надо, – рявкнул ответ он. – Вытягивайте их!

Несколько гномов вытащили нас из клетки и потащили вслед за начальником на улицу. После темного подвала освещённая камнями пещера поражала ярким светом. Нас подвели к небольшой толпе солдат, над которой возвышался мужчина в зимнем плаще. Я его сразу узнала по торчащему со спины луку. Нальнар откинул капюшон и посмотрел на нас выжидающе.

– Что же, принц, – с иронией произнес Долгоус, – забирайте свою беглянку и на выход.

Нальнар в сопровождении гномов сделал несколько шагов в нашу сторону. К Серафиме подошёл стражник и разрезал путы, но мои выставленные руки проигнорировал. Девушка нерешительно пошла к эльфу, поглядывая на меня. Стоило ей оказаться в зоне досягаемости Нальнара, он схватил ее за руку и притянул к себе. Приобнял как-то одной рукой и похлопал по голове, так натянуто, что я сразу поняла, такое в его представлении проявление нежности для гномов. Действительно, они же думают, что они женаты. Серафима что-то еле слышно прошипела, на что эльф ей ответил: «дома поговорим». Уточнять, какое ещё «дома», Серафима не стала, нервно косясь на гномов.

– Я договаривался, что вы отпустите обеих женщин, – повысил голос Нальнар, держа Серафиму за локоть и смотря на Долгоуса.

– О чем вы, принц? Вы же пришли за своей женушкой, и вы ее забрали. Или у эльфов теперь разрешено многоженство? – смеется гном, и другие повторяют за ним.

– Я жена его друга, военного министра этой страны – Игнаришнара Трута, слышали о таком? – решила их припугнуть. – Вы не можете держать меня как пленницу, я не нарушила законов этого государства!

У меня почти получилось их припугнуть, даже не смотря на то, что Нальнар чуть не спалил меня, громко матерясь. Серафима буквально закрыла ему рот рукой. Взгляд Долгоуса забегал по толпе, словно ища какой-то поддержки, а затем остановился на одном гноме.

– И где же ваш муж, госпожа Трут? – спросил тот гном с яркими рыжими волосами.

Он подошел к нам, и все окружающие гномы низко опустили голову, в почтительном поклоне. Дорогие ткани, золотые украшения: этот гном – точно кто-то важный здесь.

– Какое вам дело? – осторожно поинтересовалось.

– Дело в том, что вы врете, я самолично видел листовку с вашим изображением, на которой вы объявлены в международный розыск за покушение на короля.

– Это поклёп, Клара ни в чем не виновата! Я требую ее отпустить! – попытался меня отмазать Нальнар.

Гном поравнялся с эльфом и снисходительно на него посмотрел.

– Иди-ка ты, принц, в свой западный лес и там требуй у мамки с папкой, – захохотал гном.

Его поддержали остальные, а Нальнар, судя по взгляду, еле сдерживался, чтобы на них напасть.

– Здесь тебе не родной лес, это владения гномов и вам здесь не рады, – рыжий гном отошёл от них и посмотрел на Долгоуса. – Выбросьте их отсюда.

Нальнар схватился за меч, земля задрожала, гномы наставили на парочку оружие. Серафима испуганно взвизгнула, прижавшись спиной к эльфу.

– Не переоценивайте свои силы, если вы продолжите нападать на нас, то я объявлю войну всем объединённым королевством гномов. Сомневаюсь, что остальные эльфийские королевства и ваш Император в частности вступится за вас. Уже не говоря о том, что голова вашей жены на прицеле моих лучников.

Нальнар сглотнул и, чуть помедлив, разжал руку на рукояти клинка. Схватил за руку Серафиму и сам потащил ее к выходу.

– Я ещё вернусь! – пообещал он то ли мне, то ли гному.

– Клара? – испуганно позвала Серафима, упираясь в землю, чтобы ее не могли тащить дальше.

– Уходи быстрее и передай Игнату, где я! – прокричала ей, нервно косясь на гномов.

– Мы скоро вернемся! – пообещала она, но очень неуверенно.

– Пошли! – рявкнул на нее Нальнар, напоследок холодно оглянувшись на меня.

Когда эта парочка все же покинула пещеру, я повернулась в сторону рыжего гнома и оценивающее оглядела на него сверху вниз.

– Дяденька, а вы не боитесь? – спросила его с легкой улыбкой.

– Чего я должен бояться? – проявил он интерес.

– Ну как же, вы же какая-то важная шишка, а тут я, террористка, что участвовала в нападении на короля? – многообещающе улыбнулась ему. – Мало ли, что может случиться…

– Думаю, если бы ты хотела причинить вред, то уже бы причинила, – с какой-то странной уверенностью заявил гном.

– С чего вы взяли? – ощетинилась на его слова.

– Ты слишком похожа на мать, – сказал он самоуверенно. – Кстати не хочешь с ней познакомиться?

Игнат

Так выглядит сумасшествие, сама боль во плоти. Худое изможденное тело, еле прикрытое тряпкой, темные круги на посеревшем лице. От той девушки в зале суда не осталось ничего: ни внешности, ни твердого характера, ни адекватности. Даже необычайной красоты глаза и те изуродовал родовой огонь Скотов. Сам по себе ее вид меня впечатлил, но, стоило ей заговорить, прошибли мурашки. Запахло сумасшествием, чем-то неуловимым, которое заставляет людей делать страшные вещи. Ее ногти сломаны до крови, а руки испачканы в грязи, но взгляд, от него невозможно оторваться. Ее качнуло вперед, когда она попыталась встать, но не смогла. Осела на землю и закрыла глаза, еле дыша. Печаль, тоска и обреченность будто поставили свою печать на этой изможденной фигуре, так похожей на сломанную куклу. В ее глазах я видел горе, которое сложно передать. Замёрзшая земля выпала из расслабленной руки, и ее тело ещё больше согнулось в неестественную позу. Когда-то говорили, что некромант в какой-то степени безумен от природы, видно ведьмы в этом аспекте берут фору.