— Понял, — сказал Пронин, поднимаясь с кресла.

Однако по выражению его лица нетрудно было к догадаться, что он уже все решил.

— Илья, я не шучу, — зловещим шепотом сказал К Бахов. — Не справишься — пеняй на себя.

— Понял, Иннокентий Петрович! — более старательно отрапортовал Пронин.

— Черт, а где Миша? Почему его до сих пор нет?! — заорал Бахов, стукая кулаком по столу.

— Я могу идти? — спросил Пронин.

— Иди.

После ухода Пронина Бахов прикрыл глаза и долею пытался понять, стоит или не стоит сливаться с «Константой». Оно, конечно, выгодно, но они ж [там — совсем другие люди. Бандиты самые настоявшие. Этот Максим Топоренко… Под сорок ему, наглый, самоуверенный битюг! Есть у него совсем павиан, главный мозг компании. Может, и не гений, но всегда на ход опережает конкурентов. Другое покорение, другие понятия. Работать с этими людьми будет ох как непросто.

Иннокентий Петрович болезненно поморщился и ткнул пальцем в белую кнопку селектора.

— Дарья, где Миша, черт побери? Давно должен был вернуться, а его все нет!

— Возвращается, Иннокентий Петрович. Через двадцать минут будет. Звонил, просил предупредить вас, что задержался с Оксаной. Вы же сами приказали ему…

— Понял, спасибо, Даша, — сказал Бахов.

И снова задумался. Теперь он жалел о том, что женился на этой красивой вертихвостке. Можно было купить ей однокомнатную квартиру и навещать когда нужно. Но в другие дни ее бы навещали… другие, такая красавица не останется без внимания. С этим Бахов никак не мог смириться, потому и предложил Оксане руку и сердце. Что поделаешь — любовь… Он готов был бросить к ее роскошным ногам все свое состояние, но она не требовала этого, а чуть позже понял — и хорошо! Если бы бросил — она бы за месяц растранжирила его.

Ох уж эта Оксана! Не женщина, а наваждение. Правда, в последнее время Бахов стал задумываться о своей роли в новой семье, она ему не нравилась, и расходы Оксаны были ограничены. Для девяноста процентов россиян такие ограничения казались бы сказочным богатством. Но не для Оксаны. Она протестовала, а он упрямо стоял на своем, но никто из них не хотел идти на крайности. Потому как непонятно, а что там, за краем обеспеченной жизни и любви красавицы? Может, более обеспеченная жизнь и более красивая женщина, а может, и нет. Бахов не мог себе представить более красивой женщины, а Оксана, похоже, не видела в ближайшем окружении более состоятельного мужчину. Так они и жили. Спали вместе, но детей не было.

Бахов тяжело вздохнул, подошел к бару, плеснул в рюмку виски, не разбавляя, выпил. Огляделся и В снова вздохнул. Вспомнил, что за последние три года у него, конечно, были другие женщины — в сауне или на даче влиятельного чиновника — как откажешься? Несолидно будет. Но их не хотелось. Эта чертова Оксана прямо-таки с ума сводит!

В квартире Бондаревых за столом царило непринужденное веселье. Пили коньяк, закусывали то осетриной, то нарезкой шейки и карбонада, слабосоленой норвежской семгой, потом тортом, а потом снова осетриной.

— Ну прямо как домой пришла! — восторгалась Оксана. — Как у вас хорошо! Вот дура, все не решалась позвонить… Думала, Танька скажет «фи» она же у нас принципиальная такая!

— Почему я должна сказать «фи»? — недоумевала Таня. — Ты всегда мечтала о богатом муже, вот и нашла, ну и хорошо.

— Нет, не так. Я теть Зину боялась. Уж она-то точно со всей своей педоткровенностью скажет, какая я дура. А теть Зину я уважаю больше… больше всех.

— Ксюша, деточка, главное, чтобы ты сама была счастлива. А остальное — мелочи. Можно ведь найти и богатого мужа, который будет порядочным человеком.

— Да он в общем-то ничего, чуть помоложе вас, но еще может… пыхтит. Ну и я стараюсь… Иногда. Но жлоб невероятный. Все время требует отчета, сколько потратила, куда… Какое ему дело? Денег все равно до хрена, надо же их куда-то тратить?

— Мам, а почему ты не говоришь Ксане, что главное — найти работу по душе, пилишь меня за библиотеку, а Ксанка вообще не работает! — сказала Таня.

— Ксюше фундамент нужен, она непременно придет к пониманию того, о чем я тебе талдычу. Она умная девушка, я помню, как вы сдавали экзамены… Пятерки! А у тебя фундамент есть. И не пилю я тебя за библиотеку.

— Мам, ни фига ты не помнишь! — засмеялась Таня. — Вернее, не знаешь. Ксан, расскажи, теперь можно.

— Теть Зин, только не обижайтесь. Вот, например, экзамен по литературе эпохи Возрождения. Профессор давно пялился на меня, и я ему говорю: профессор, два нужных нам с Танькой билета, и я отблагодарю вас как захочете. — Зинаида Ивановна хотела сказать, что правильно будет «захотите», но сдержалась. Это прежде Оксана благодарила, когда ее поправляли, а теперь и обидеться может. И нехорошо получится, с подарками пришла ведь, — Он, конечно, — давай, прямо сейчас благодари, а я — нет. Вот когда сдадим, тогда и получите. Или никогда. Куда ему деваться? Приходим на экзамен, Танька берет крайний билет слева, я тот, который рядом. Все как надо. Получаем пятерки, а потом…

— Тебя это не шокирует, мам? — спросила Таня.

— А потом я говорю профессору, что у меня бойфренд — известный бандит, он стоит за дверью и, если только узнает что, — профессору кранты. — Оксана пьяно захохотала. — Вы бы видели его морду!

— Я догадывалась о чем-то подобном, — сказала Зинаида Ивановна.

— Правда?! — изумилась Таня. — И молчала?! Ты, великий наш педагог, завотделом Министерства образования?

— Танюша, великим педагогом я никогда не была, но и дурой тоже. Оксана была для тебя примером, что может случиться с честной девушкой, какие испытания могут ей встретиться. Она просто на практике воспроизводила жизненные ситуации, о которых я тебе говорила.

Оксана ничего не поняла из сказанного, да и не пыталась понять.

— Теть Зин, а почему Танька замуж до сих пор не вышла? Она же красивая девчонка.

Таня опустила голову, закусила губу.

— Да потому что не получилось. Был у нее Виталий, несколько месяцев встречались, а потом оказалось, что его наша квартира интересует больше всего. Таня до сих пор переживает. Она в министерстве работала, но там, после моего ухода, проблемы возникли. Потом в журнале заведовала отделом — тоже не сложилось.

— Чересчур принципиальной была, что ль?

— Ксан, какая была, такая и была. И хватит об этом.

— Нет, не хватит! — решительно сказала Оксана. — Теперь я не отстану от тебя, пока не станешь богатой женой богатого… и красивого мужика. Ты достойна этого, понятно?

— Ксюша, твое общество всегда было поучительным для Тани, — с мудрой усмешкой сказала Зинаида Ивановна. — Если ты не исчезнешь снова…

Но Оксана не поняла смысла ее усмешки.

— Клянусь — не исчезну, теть Зин! Дура я была, что не решалась звякнуть вам, честное слово — дура. Но теперь можете не беспокоиться — Таньке я помогу.

— Да ладно тебе, Ксана, — сказала Таня. — Хорошо, что мы встретились, снова вместе. Знаешь, я рада тебе, честное слово. И совсем не важно, кто ты, какой у тебя муж.

— Бахов! Ему, правда, за полтинник уже, но в ресторан придем — швейцары кланяются. Хочу в Париж, Лондон, кстати, ужасно скучный город — нет проблем. Я к тому, Танюша, что жизнь-то идет. И надо жить, а не сидеть в какой-то дохлой библиотеке. Оно ведь как? Глазом не успеешь моргнуть, станем старыми и страшными, никому не нужными. А зачем это?

— В библиотеке своя жизнь, — тихо сказала Таня.

— Какая, если платят две тыщи? Какой-то задрипанный директор комплименты говорит? Пирожными угощает? А может, и чего-то большего хочет по дешевке? Нет, Танька, мы с тобой красивые бабы и достойны лучшей жизни.

Таня ничего не сказала, лишь грустно улыбнулась. Тишина читального зала, воспитанные, интеллигентные люди, чувство собственного достоинства, уважения… Правда, их было так мало, в иные дни вообще не было, но заведующая — женщина. Комплименты — да, говорили иногда посетители, но так аккуратно, что ее отказ от знакомства с молодым человеком принимался с вежливой улыбкой и покорностью. Не было наглости, чего Таня и на дух не переносила.