— Ну что, мам? — не выдержала Таня. — Ты опять за свое?

— Дочка, я тебе всегда доверяла, знаешь об этом хорошо. Но сейчас… Есть такое ощущение, что добром эта поездка не кончится. Как ты думаешь, откуда?

— Чего туг думать? Все уши мне вчера прожужжала, что нормальная девушка не должна ехать на курорт за чужой счет, неприлично. А с Виталием было бы прилично, да?

— Там все было по-другому.

— Вот именно! А здесь я еду с подругой,

которую ты давно знаешь. И что тут плохого?

— В том-то и беда, что я ее хорошо знаю.

— Пожалуйста, перестань, мам. Оксана — замужняя женщина, умная, деловая, богатая. Ты видела, сколько она мне всего надарила?

Зинаида Ивановна тяжело вздохнула и промолчала.

— Ну что ты вздыхаешь? Бахов чуть ли не на коленях умолял меня поехать с Оксаной. Так и сказал — не твой отдых оплачиваю, а свое спокойствие. Ну сама подумай — он пожилой, ревнивый, не может отпустить ее одну. И сам поехать не может, срочные дела в Москве.

— Значит, жена должна сидеть дома, тем более если она полностью на иждивении мужа.

— Ох, мам, давай не будем опять ссориться, хватит вчерашних разговоров. Я не навязывалась, я отбрыкивалась как могла, а теперь… уже хочется в море искупаться, на солнышке погреться. Ну?

Таня наклонилась, поцеловала мать в щеку. Зинаида Ивановна грустно кивнула и пошла мыть посуду.

На работе Валентина Васильевна тоже заохала, завздыхала, когда узнала, что Таня уезжает на целую неделю. Но потом смилостивилась и подписала заявление на десятидневный отпуск. Но перед этим целую нотацию прочитала о том, что богатые женщины капризные, развратные, избалованные, следовательно, нужно быть предельно осторожной, не идти на поводу, не брать взаймы, чтобы не попасть в зависимость. И еще много чего нужного и поучительного, с ее точки зрения, Таня слушала и мысленно улыбалась, представив себе, что случилось бы, если б Оксана услышала слова пожилой заведующей библиотекой.

В обеденный перерыв Таня сказала заведующей, что задержится на час — нужно навестить тетю Полину перед отъездом, — и помчалась на Арбат.

Оксана приехала за час до закрытия библиотеки. Увидев пустой читальный зал, она с ходу закричала:

— Чего ты сидишь тут? Поехали, я перетряхнула все свои шмотки и выяснила, что и одеть толком нечего. Все устарело.

Тане снова захотелось рассмеяться. Имеет целую комнату-гардероб, и надеть нечего? На шум вышла Валентина Васильевна. Придирчиво посмотрела на Оксану, с сожалением покачала головой, понимая, что работница из Тани сегодня никакая, и сказала ей:

— Ладно уж, ступай, я подежурю. А то закроешь, так обязательно припрется кто-нибудь, а потом жалобу настрочит.

— Вы просто гениальная заведующая! — воскликнула Оксана.

— А ты гениальная жена, детка, — ответила Валентина Васильевна.

Оксана насторожилась, пытаясь понять, это насмешка или комплимент? Таня взяла ее под руку, повела к выходу от греха подальше. Валентина Васильевна с виду простоватая, а на самом деле кого угодно поставить на место может. Не дай Бог Оксана захочет поругаться — такое начнется!..

За два часа они объехали на такси десяток магазинов и ввалились в квартиру Оксаны с целым ворохом покупок. Таня категорически запретила Оксане покупать ей хоть что-то, Оксана особо не настаивала, но сказала, что дома отложила кучу одежды для нее, нужно будет посмотреть, померить.

Бахов был уже дома. Он сказал, что сделал путевки на послезавтра, отель четыре звезды, в Алании, хороший. Завтра нужно будет заехать в турагентство, оформить все документы.

— Ты просто лапочка, Кеша! — сказала Оксана, целуя мужа в губы. — Сделай дамам чего-нибудь выпить, а мы пока шмотками займемся. Самое интересное я тебе обязательно покажу потом, ладно? — Она подмигнула Тане и повела ее в свой гардероб.

Смешно сказать — повела в гардероб, но это было именно так. На полу высилась гора летней одежды — футболки, костюмчики с юбочками, костюмчики с шортиками, блузки, шорты, белые брюки, цветастые брюки. Таня уже решила, что все для недельной поездки у нее есть, но Оксана настояла, чтобы она взяла два костюмчика и еще кое-что.

— Не обижайся, если я скажу Бахову, что все это — старье, которое давно вышло из моды. Не вышло, но так надо сказать, поняла? — инструктировала подругу Оксана, запихивая вещи в полиэтиленовый пакет.

В гостиной Бахов смотрел по телевизору новости. На журнальном столике стояли три хрустальных бокала — один с виски и два с ликером «Бейлиз».

— Кеша, я тут порылась в своих шмотках, кое-что отдала Тане, старье, мне уже надоело.

— Дорогая, не стоит так говорить в присутствии другой прекрасной дамы. Что значит — старье? Зачем старье Тане? Я ведь дал тебе деньги, чтобы купила и себе, и…

— Купишь ей, как же! Она жутко принципиальная, наотрез отказалась. Хорошо хоть взяла мои старые шмотки.

— Извините, — сказала Таня.

Бахов только руками развел, показывая, что тут он ничего поделать не может. Женщины сами договорятся между собой. Но в глубине души он был рад, что судьба послала Оксане такую подругу. Мало того, что честная и принципиальная девушка с хорошим вкусом, так еще и отвлекала на себя всю негативную энергию жены. С ней обсуждались дурацкие новости из жизни каких-то там звезд, с ней делались покупки и решались еще более идиотские вопросы, кто из модельеров имеет самый высокий рейтинг, чьи шмотки следует покупать, а чьи нет. Прежде все эти проблемы адресовались ему, часто — в постели. И постель превращалась в холодное поле обид и разочарований, ибо ну какое ему, на хрен, дело, что там придумал Армани, а что упустил Кроликов? Сколько пуговиц будет в этом сезоне на жакете и какой ширины брюки нужно носить? У него сверхприбыльную Верхнезеленку хотят отнять, но он же не нагружает этим жену? И вдруг все изменилось. Армани — где-то там, с Таней обсуждался, а ему доставалась энергия совсем другого плана, очень даже нужная. Ну не подарок ли судьбы эта Таня? Да пусть берет старые шмотки, пусть и новые себе покупает, он готов субсидировать — не подругу, а свою вполне счастливую супружескую жизнь.

— Все, ни слова больше о шмотках, как изволит выражаться моя любимая супруга. Выпьем, дорогие дамы.

Таня хотела отказаться, но не решилась. Стать женой такого человека, как Бахов, она вряд ли смогла бы, но уважать его можно было. Он ведь любит Ксанку, балует ее, и если б не чрезмерный аппетит на шмотки, могли бы жить счастливо. Не жмот он, это она транжира невероятная.

— За тебя, Кеша! — провозгласила Оксана, поднимая бокал. — Ты самый замечательный муж на свете!

— И просто хороший человек, — тихо сказала Таня. — За вас, Иннокентий Петрович.

Чего-то похожего Бахов и ждал, но все равно остался чрезвычайно доволен и в который уж раз мысленно похвалил себя за то, что нашел сталь мудрое и неординарное решение. Затраты окупались уже сейчас.

— Кстати, я ведь должен тебе сто долларов, Танюша, — сказал Бахов. — Как и обещал — на расходы.

— Спасибо, Иннокентий Петрович, не надо, — сказала Таня. — Тетя дала взаймы двести долларов, я думаю, этого хватит. Спасибо вам за возможность увидеть другую страну.

Ну какая подруга, а? Бахов был просто счастлив.

Они выпили, Таня попрощалась и ушла, сославшись на занятость — надо готовиться к отъезду. Ее особо не удерживали, Бахову тоже нужно было готовиться к отъезду жены. А именно — получить благодарность за свою щедрость.

— Кеша, пойдем в гардеробную, я купила новый купальник и прямо-таки обалденный костюмчик от Армани, — сказала Оксана.

Он обнял ее, страстно поцеловал пухлые и чертовски сладкие губы, и в обнимку двинулись они в гардеробную. Там Оксана быстро сбросила джинсы осталась только в прозрачных трусиках. Посмотрела на мужа.

— Показать тебе купальник или костюмчик?

— Купальник, — облизнув пересохшие губы, сказал Бахов.

— Хорошо, — сказала Оксана и приспустила трусики.

— Стой, — хриплым голосом сказал Бахов.

Эти пустые пространства между внутренними поверхностями бедер и краями трусиков сводили его с ума. Он не раз видел утром, как она одевалась, и приспущенные трусики вызывали в нем неистовое желание. Что-то развратное, манящее, дразнящее было в этом черном пространстве. Не очень красивое, обыденное (женщина надевает трусы), но это и сводило его с ума.