— Все это интересно, без сомнений, но вряд ли крола удивишь палками-копалками и расколотыми кувшинами.

— Какая вы капризная, сударыня! — воскликнул я после поцелуя, и тут же мысленно вычеркнул кое-какие выводы из списка.

— Меня сложно удивить!

— Ладно, раз не хотите баловать правителя глиняным мусором раннего железного века — ваше дело! Тогда могу предложить Кольский могильник. Там должно быть много ценных украшений, так как хоронили там только богатых людей.

— А поинтересней что-нибудь имеется?

— Видела адуйские древности?

— Видела.

— Так вот, у нас тоже было несколько раскопок, и мы обнаружили весьма ценные экземпляры. Птицевидные и человекообразные идолы — такие жуткие! Трудно представить, что раньше им поклонялись.

— В какие только божества не верили темные необразованные люди! А идолы — это вообще маркер примитивности.

— Маркер, — передразнил ее, делая вид, что не знаком с новомодными словечками.

— Ну признак, если тебе так понятнее.

— Что мне понятно — так это то, что тебе не угодишь. А я ведь стараюсь!

— Плохо стараешься.

— Ах так?! Ну чем еще тебя заинтриговать, костями что ли? Хотя их тоже кролу на бархатной подушечке не преподнесешь!

Я рассмеялся собственной шутке, и сделал вид, что не заметил, как в ее глазах загорелся неподдельный интерес.

«Вот оно, кости! Им нужны останки!»

— У вас тут что, много захоронений? — она водила пальцем по моей груди, стараясь справиться с волнением. — Раньше вы не хвалились подобным.

— Но это не значит, что их не было. Я сам видел несколько курганов, их только начали изучать, и быстро забросили из-за сильных штормов. Когда дело доходит до защиты от моря — приходится бросать все занятия, и идти держать стихию.

— А после вы не возвращались к захоронениям?

— Недосуг было. Да и зачем? Пусть себе лежат эти древние кости! Хотя мне они странными показались.

— Почему? — она судорожно дернулась, чего я тактически не заметил.

— Как тебе сказать… Скелет, который я запомнил лучше других, явно принадлежал бедняге с отклонениями.

Она насмешливо подняла бровь.

— Останки с отклонениями — ну и ценности у вас тут водятся!

— Хорошо, сдаюсь, у нас тут тоска смертная, — решил, что пора поменять тему разговора. — Я придумаю другой способ, как тебя здесь задержать.

— Ну уж нет, теперь я хочу послушать больше о таинственных костях!

Моя наживка принесла результаты, раз Адамина пожелала продолжить разговор о захоронениях. Значит, именно это они и ищут — Казимирову нужны останки драконов или людей. Я уже ничему не удивлюсь, только вот открытие тревожило меня слишком остро. Лучше бы он возжелал получить глиняную утварь или ценные минералы!

***

Распрощавшись с девушкой, я поспешил обратно на службу. Никто не должен узнать о моей отлучке, а я сильно задержался из-за распаленного любопытства Адамины. Зато теперь я знаю их дальнейший маршрут и план действий, и смогу поручить слежку доверенным лицам.

Добравшись до трактира, где я должен был отдыхать все это время, я свернул на соседнюю улицу, постучал в низкую прогнившую дверь, и быстро вошел внутрь, надеясь, что никто меня не заметил. С другой стороны, здесь вечно ошивались подозрительные личности, закутанные в темные плащи, ибо никто не хотел признаваться в посещении веселых домов. Местные уважали чужие тайны, приносившие им доход, поэтому не задавали лишних вопросов.

Вот и сейчас, стоило мне войти, как в мою руку вложили свечу, и тут же оставили одного, зная, что я лучше кого-либо найду дорогу. Пришлось сильно пригнуться, так как подземный проход был рассчитан на более низкорослых посетителей.

Спустя несколько минут проход стал подниматься, появились грубо высеченные ступени. Когда передо мной оказалась дверь, я подал условный сигнал, и мне открыла невысокая девушка.

— Наконец-то, — ее недовольство плескалось через край. — Ты уже и так задержался больше обычного, хозяин два раза подходил!

— Прости, так сложились обстоятельства.

— Знаю я твои обстоятельства, — девушка презрительно фыркнула. — На, выпей. И переодевайся быстрее.

Пока я осушал кувшин за кувшином, она проворно сложила дорожную одежду, и спрятала в потайном проходе.

— Выяснил? Я не зря тебя прикрывала?

— Выяснил. Благодарю за помощь.

С несоответствующим ее положению достоинством она взяла со стола вознаграждение (достаточно щедрое, между прочим), и попросила убраться.

Вздохнул, представив, что опять придется играть на публику, но причин медлить действительно не было.

На первом этаже трактира меня встретили одобрительными возгласами и звоном кружек о стол.

— Смотрите, живой!

— Ура Ярогневу!

— Ну ты даешь, двое суток не выходил!

— Уважаю!

Я с победной ухмылкой сползал с лестницы, цепляясь за перила. От выпитого пойла, гудело в голове, но именно таким меня и должны все увидеть.

— Сударь, простите! — хозяин таверны спешил ко мне с вытаращенными глазами. — Мы крайне признательны, что вы так часто удостаиваете нас своим вниманием, но, сами понимаете, правила есть правила! Нельзя так сильно утомлять девочек.

Его голос потонул во всеобщем хохоте, я же умилился его актерскому таланту. Он ведь прекрасно все знал, и не первый год помогал мне, но сейчас даже я был готов поверить в его униженное негодование.

— Я бы мог и больше, если бы меня не выставили за дверь! — свидетели нашего разговора уже подвывали, хватаясь за животы. — Ну ладно, надеюсь, этого хватит, чтобы загладить мою вину.

Мужчина ловко подхватил брошенный ему кошель, придирчиво изучил, а потом — едва ли не на колени припадал от благодарности за «невиданную щедрость», хотя первую половину вознаграждения получил еще два дня назад. Но лучше не скупиться, не все хранят преданность по своей воле: некоторых лучше задабривать монетами.

— И вообще, давайте выпьем! Неси лучшее, что у тебя есть! За мой счет!

Трактирщик поймал второй кошель, и приказал вынести семь бочонков. Драконы подняли невообразимый шум, и со всех сторон на меня обрушились объятья и благодарности.

Под конец попойки я едва что-либо соображал, и даже не сопротивлялся, когда меня подхватили под руки, и потащили на свежий воздух. Правда, когда мою голову опустили в ледяную воду, ясности в ней прибавилось. Меня опустили на спину, и еще раз окатили водой.

— Ох ты ж дритт! — муть рассеивалась, и я различил очертания трактира вдалеке, облепленного грязными домишками.

Повернул голову, и увидел четыре фигуры, завернутые в черные одеяния. Трое были высокими, четвертый же в росте заметно уступал.

— Всеслав.

— Тебе было велено оставаться в крепости до моего распоряжения, — его голос был ледянее, чем вода, в которую меня окунули.

— Ну так в трактир-то можно.

Мозг отчаянно сопротивлялся попыткам его включить, и я решил не пытаться выглядеть умнее, чем меня должны были видеть.

Всеслав презрительно изогнул губы.

— Можно, но на короткий срок, и только для дела. Закончил — вернулся на пост, и все. Ты же здесь кутишь три дня, и истории о твоих «подвигах» уже дошли до Сколлкаструма.

— А ты не завидуй, брат. Лучше бы присоединился.

— Хватит! Ты позоришь наше имя, позоришь репутацию Беломорских. Посмотри на себя: грязный, измятый, побитый, валяешься, как бродяга, даже подняться не можешь. Если кто-нибудь из твоих любезных столичных друзей увидел тебя сейчас — навсегда бы вычеркнул из списка знакомых.

— Чего это побитый, меня никто не бил… А, били, точно! Кто-то положил глаз на мою красотку, я вступился, но промахнулся, и мы все подрались.

— Я сказал — довольно! Безмозглый выродок! Поднимайте его, — Всеслав повернулся к своим доверенным драконам, и они незамедлительно поставили меня на ноги. — Слушай внимательно: тебя не накажут только потому, что весной сюда прибудет экскурсия из Академии, и нам не нужны скандалы перед столькими гостями. Но у тебя и минуты свободной не найдется, ты у меня под таким неусыпным надзором будешь, что можешь забыть о трактирах и девках.