Вольф осознал, что пялится на девушку, как… как… как какая-то провинциальная деревенщина. А он не любил выглядеть провинциалом. Может, потому что им и был.

— Как тебя зовут? — заворожено спросил он.

И тут же встряхнулся. Вольф, ты чего? О чем ты вообще спрашиваешь? Ты должен найти… уйти от нее… найти…

— Прошу прощения, — он коротко наклонил голову, — Я ищу человека. Он только что спрыгнул с корабля…

— Так же, как и вы? — робко спросил девушка. И взмахнула ресницами. Так, что Вольф опять на секунду забыл, что ему нужно.

— Да, также как я. Не видела ли ты, куда он побежал?

— Видела. Только он не побежал, а пошел. Вон туда, — она указала направление длинным тонким пальцем. И. когда Вольф уже почти сорвался с места, чтобы встать на след, добавила, — в гостиницу «Чеграва».

Вольф резко затормозил. Девушка хихикнула, тут же засмущавшись и снова опустив глаза.

— Откуда ты знаешь⁈

— Он спросил у меня, где находится эта гостиница.

Вот… Пильц! Именно в эту гостиницу они и должны были поселиться, но можно ж было сказать!

Вольф уже почти было набрал скорость, чтобы все-таки добраться до одноглазого источника проблем и хаоса, как девушка опять его окликнула.

— Господин…

Вольф затормозил. Девушка хихикнула.

— Что?

— Меня зовут Намиси.

Юноша почувствовал легкий укол совести и опустил взгляд. Зря. Тут же выяснилось, что легкое белое платье, которое носила девушка — и которое и так при каждом порыве ветра облепляло ее гибкое тело так, что оно начинало напоминать древнеэстские статуи, из тех, что не показывают молоденьким девушкам — так вот, платье заканчивалось почти сразу под коленями, открывая взгляду стройные шоколадные ножки. Босые ножки.

Вольф понял, что еще немного и он не уйдет от этой девушки никуда и никогда.

— Спасибо за помощь, Намиси, — он коротко поклонился, и побежал дальше, изгоняя из памяти образ необычной девушки.

2

Гостиница, названная в честь местной чайки, находилась относительно недалеко от порта, но, добежав до нее, Вольф понял, что одежду выбрал очень и очень неправильно. В Белых землях месяц Короля — это уже исход лета, особого тепла нет, скоро наступит осенний месяц Королевы, с ее ветрами и дождями. Поэтому шерстяной костюм с жилеткой и рубашкой был наиболее подходящим.

Однако в Никозии лето стояло в самом разгаре, солнце грело, как не каждый летний день в Айнштайне — и это еще до настоящей жары месяца Кардинала дело не дошло — так что юноша успел подумать, что не успел переодеться в традиционный для прибывших в Трансморанию костюм, из легких льняных тканей светлых оттенков.

Вот как, например, у того мужчины, что лениво курит у торчащего пучка зеленых колючих кактусов. Как раз за ним — переулок, упирающийся в гостиницу «Чеграва».

Вольф попытался пробежать мимо него, как мужчина, отбросив в сторону окурок сигары, преградил ему путь:

— Не стоит вам туда ходить, господин.

Говорил непрошенный советник по-белоземельски вроде бы чисто, но какой-то неопределенный акцент все же чувствовался.

— Это уж позвольте мне решать, — остановился Вольф. Не потому, что прямо таки решил последовать совету, а потому что не хотел оставлять за спиной кого-то непонятного, с непонятными целями…

И с вполне понятным револьвером в руке.

— Это еще почему?

— Потому что, господин, на гостиницу напали шварцы. А я вовсе не хочу, чтобы вы пострадали. Вдруг вы решите вмешаться и пострадаете.

— А это, — Вольф кивнул на револьвер, — чтобы я совершенно точно не пострадал?

— Пуля в ноге все же предпочтительнее головы, разбитой местной дубинкой-оркумой. Я беспокоюсь о вас.

Глумливая ухмылка совершенно не вязалась с якобы дружелюбными словами, поэтому Вольф уже начал было примеряться, как бы поудобнее выбить револьвер у «доброжелателя», скрутить его, да и расспросить, что там в гостинице происходит. А там явно что-то происходило, не зря же это тип никого туда не пропускает…

Не успел.

От гостиницы донеслись крики, услышав которые, «доброжелатель» ухмыльнулся было еще шире, но тут же перестал улыбаться вовсе.

— Что за…?

Из переулка побежали шварцы. Молодые парни, с выбритыми наголо головами, в белых просторных одеждах. Без всяких дубинок в руках.

— Ратель! Ратель! — кричали они, все больше и больше прибавляя ход и рассыпаясь в стороны, как тараканы.

— Рад был познакомиться, — «доброжелатель» дотронулся стволом револьвера до полей шляпы и исчез так быстро, как будто обладал талантом становиться невидимкой.

Вольф недоуменно пожал плечами — и тут же бросился бежать к гостинице.

Если этот тип с револьвером останавливал всех, и если Пильц двинулся к гостинице — то, значит, он успел пройти раньше, чем был выставлен этот «пост». А, значит, Пильц имеет непосредственное отношение к тому, что происходит в гостинице.

Вот просто не может быть такого, что он пропустил все развлечение.

3

Чутье не подвело Вольфа. У гостиницы, на утрамбованной земельной площадке, лежали в рядок несколько шварцев, чья белая одежда была основательно заляпана кровью, а также высился хмурый и недовольный Северин, держащий под мышкой охапку каких-то кривых дубинок.

— Вольф, представляешь, они убежали, — пожаловался он.

— Кто?

— Да я откуда знаю? Какие-то типы. Не успел я подойти к гостинице, как они как налетят.

— На тебя?

— Не. На гостиницу, наверное. Палками машут, орут что-то на заргаадском…

— На каком?

— Ну, я же не понял, что они кричат — значит заргаадский. А мне совершенно не хочется, чтобы они тут что-то попортили, мы ж тут жить собрались. Я им и говорю, мол, не надо, уходите, пожалуйста…Это если вкратце. И тут они чего-то насчет гостиницы передумали — и на меня…

Вольфу захотелось выхватить одну из дубинок у Пильца и шарахнуть его по голове. Чтобы в той сплошной кости, которая находится у него на месте мозгов, зародилась хоть какая-то мысль. Например, что, наверное, не стоит влезать в драку с десятком людей с дубинами, особенно если у тебя из оружия — только наглость.

Юноша посмотрел на безмятежного Пильца, на валяющиеся тела, на отобранные у нападавших дубинки — и промолчал. Концепция страха Северину, похоже, все равно незнакома…

Из дверей гостиницы выбежал, практически выкатился невысокий человечек:

— Абрахам Штольц, господа! Рад, очень рад вас видеть! Вы ведь только что с «принцессы Августы»?

— С парохода мы, — буркнул Северин, — Принцессе уже сто лет, она не в моем вкусе.

Штольц, похоже, хозяин гостиницы, не обращая внимания, затряс руку Пильца:

— Значит, скоро и другие пассажиры подойдут, а тут… Если бы не вы…! Разбили бы окна, распугали постояльцев, и что делать старому Абрахаму? Идти по миру с протянутой рукой? Если бы не вы! Я видел, из окна! Это было зрелище, достойное поэмы! Битва! Сражение! Великолепно! И не просите, я не возьму с вас денег! Как ваше имя, господин?

— Зигмунд айн Шметтерлинг, — проворчал Пильц. Фамилия ему не нравилась, да и Вольф считал, что зверообразному Северину она не подходит категорически.

— И, разумеется, пиво за мой счет!

Вот тут хмурое лицо Пильца разгладилось и заулыбалось:

— А вот это другое дело! Друг мой Зигфрид… это мой товарищ Зигфрид Шрайер, кстати…

— Рад! Очень рад! Друзья господина айн Шметтерлинга — мои друзья! Ему тоже выпивка бесплатно!

— Зигфрид, нас угощают!

Пильц повернулся к Вольфу — и на его лице появилось выражение, которое юноша не ожидал увидеть никогда.

Северин Пильц испугался.

— Белки… — прошептал он и попятился, — Проклятые белки…

Вольф обернулся. За его спиной не было никаких белок. Вообще не было никого, кроме двух человек, выходящих из переулка.

Один — высокий, худой, с цилиндром на круглой голове, второй — крайне широкоплечий, с рыжими волосами.